– Какой замечательный коридор, – сказала она. – Это просто живая история.
– Он соединяет две древнейшие башни. Эти гобелены являются частью коллекции, сотканной здесь, в Блэргале, и считаются величайшими семейными сокровищами.
– Понятно, почему твой дед так гордится замком, – сказала она с улыбкой.
– Тебе следует постоянно выражать ему свое восхищение замком и задавать как можно больше вопросов о его истории.
– Да, я пришла к заключению, что это лучший способ смягчить его раздражительность.
Алек вздохнул.
– Он не всегда такой неприветливый. Хотя бывало и хуже. Думаю, он страдает от боли.
Иди поморщилась.
– Печально слышать это.
Он подвел ее к оконной нише, в которой уместилась удобная мягкая скамья. Отсюда открывался вид на внутренний двор с резными каменными скамьями, несколькими большими урнами, цветочными вазонами и декоративным прудом. Это было бы хорошим местом отдыха летом.
Иди села и поправила свои юбки, затем взглянула на Алека. Он возвышался над ней, но его внимание было сосредоточено на чем-то другом. Он пристально смотрел в окно. Иди решила, что Алек не видел этот двор таким, как сейчас, и вспоминал, как тот выглядел в прошлом, возможно, когда он был ребенком.
– Говорят, моя мать любила сидеть в этом дворе, – сказал он. – Она расстилала одеяло на траве в теплые летние дни и часами читала книги.
– Ты помнишь ее? – тихо спросила Иди.
Он посмотрел на нее.
– Нет. Мне было два года, когда она умерла от лихорадки. По словам моего отца, с того времени дед резко изменился. Ее смерть опустошила его.
– Естественно, ведь она была его единственным ребенком. Но, по крайней мере, у него есть ты.
При этом мрачное выражение исчезло с лица Алека.
– Да, я был маленьким проказником. По-видимому, я начал досаждать ему, как только сделал первые шаги.
– Ясно, что с тех пор ничего не изменилось.
Алек оперся плечом о стену ниши. Он выглядел невероятно красивым и стоял так близко, что Иди потребовалось призвать всю силу воли, чтобы не прильнуть к нему, подобно глупой девчонке.
– Я предложила бы тебе присесть, – сказала Иди, – но скамья слишком маленькая.
– Я постараюсь ужаться, – сказал он, вопросительно приподняв брови.
– Это будет выглядеть непристойно. – Она окинула взглядом его огромное тело. – Я приняла твое предложение уединиться при условии соблюдения правил приличия.
Он кивнул.
– Этот коридор обычно пустует в данное время дня, но он все-таки доступен для обитателей дома. Нам следует вести себя прилично, если кто-то наткнется на нас.
– Хорошо, – сказала Иди. Лицо ее приняло решительное выражение.
Алек улыбнулся.
– Я забыл, за что еще должен извиниться.
– Тогда позволь напомнить, – сказала она саркастически. – Ты намеренно флиртовал со мной в присутствии своей нареченной. Полагаю, целью было вызвать у нее ревность, но мне не понятны мотивы твоего поступка.
Алек выпрямился.
– О черт. Могу сказать только, что ее ревность не была моей целью. – В его голосе опять зазвучал шотландский акцент.
– Тогда, может быть, просветишь меня, зачем ты это делал, так как у меня возникло чувство, что ты меня использовал. Должна сказать, это не очень-то приятно, капитан Джилбрайд.
– Я думал, ты впредь будешь называть меня Алеком.
– Я не в том настроении, чтобы переходить на близкие отношения. Я очень сердита на тебя.
И обижена. Он признал, что использовал ее.
Алек вздохнул.
– Прошу прощения, Иди. Я не думал, что ты будешь возражать против легкого флирта со мной. В конце концов, у тебя было множество поклонников в Лондоне, и ты никогда не возражала против их внимания.
Иди пристально посмотрела на него.
– Ты не понимаешь, что сказал сейчас.
– Почему? Что я такого сказал? – Он выглядел явно озадаченным.
Она едва удержалась от богохульства. Боже упаси ее от тупоголовых шотландцев.
– Ты только что обвинил меня в том, что я ужасная кокетка.
Он выглядел крайне удивленным.
– Нет, я не это имел в виду. Я подразумевал, что ты похожа на кокетку. А это совсем другое дело.
Она посмотрела на него с недоверием.
– Полагаю, мне следовало бы попросить тебя объяснить, в чем разница, но боюсь, ты запутал бы нас обоих. Что я действительно хочу знать, так это – почему ты флиртовал со мной и делал это возмутительным образом в присутствии своей семьи и невесты. И, – добавила Иди, снова ощутив душевную боль, – неужели ты думаешь, что я собираюсь поощрять этот флирт при таких обстоятельствах?
Алек слегка поморщился.
– Я не задумывался об этом.
Она покачала головой.
– И ты называешь себя агентом? Могу представить, в какие затруднительные положения ты попадал во время своей службы, если судить о твоих способностях по прошлому вечеру.
– Мне никогда не приходилось иметь дело с невестами при выполнении заданий, – сказал он. – Только с французами, которые пытались убить меня.
– Подозреваю, что почти каждый за столом хотел убить тебя вчера. – Иди сделала паузу, вспомнив различные реакции, которые наблюдала минувшим вечером. – За исключением мисс Хаддон. Она ни на что не обращала внимания.
Он скрестил руки на груди, спокойно ожидая, пока она вспоминала все детали совместной трапезы. Постепенно картина прояснилась.
– О боже! – воскликнула Иди. – Ты старался вывести ее из себя, чтобы она аннулировала помолвку, не так ли?
Он улыбнулся, как бы подтверждая ее догадку.
– Я надеялся, что мне не придется разъяснять это. Ты должна признать, что это довольно щекотливая ситуация.
– Щекотливая, бестактная и чрезвычайно глупая, – сказала Иди, поднимаясь со скамьи.
Она была настолько возмущена, что не могла смотреть на Алека. Ей хотелось ударить его по лицу, но, вероятно, она повредит свою руку о его твердую голову. Вместо этого она ткнула пальцем в его грудь.
– Как ты посмел манипулировать мной таким образом? – сердито спросила Иди. – И как ты посмел так бесчестно поступить со своей невестой? Что она должна подумать обо мне? Обо всем этом глупом флирте…
Она попыталась пройти мимо него, заморгав, чтобы сдержать внезапно выступившие слезы. После того что ей пришлось испытать в Лондоне, это было еще одно болезненное унижение. И тот факт, что оно исходило от единственного мужчины, к которому она испытывала искренние чувства, вызывал желание спрятаться в ближайшем темном углу.
