Он был прав – это ненормальная ситуация. Можно сказать – безумная. В последнее время Иди постоянно чувствовала себя ужасно, испытывая тревогу и сомнения относительно своего неопределенного будущего. Окончательное решение пока не было принято, и мысль о необходимости сделать последний шаг заставляла ее беспокоиться, как кошку в преддверии грозы.
Однако одно она знала твердо.
– Я хочу быть с тобой, – прошептала она, подавшись вперед и упершись лбом в его лоб. – Сейчас.
Алек облегченно вздохнул.
– О боже, ты не представляешь, как я рад это слышать! Если бы ты решила вернуться в свою комнату, боюсь, я был бы вынужден погрузиться с головой в ванну, наполненную холодной водой. Или выйти наружу и броситься в ближайшую речку.
Иди засмеялась.
– Звучит довольно неприятно. Зачем же это делать?
Алек снова присел на корточки и многозначительно посмотрел вниз на свои колени. Иди проследила за его взглядом. Увидев, как он прикрывается своим килтом, она не знала, то ли засмеяться, то ли покраснеть.
В конечном счете она покраснела, поскольку впечатляющее возбуждение Алека, явно проступавшее сквозь ткань, едва ли могло быть причиной для смеха. Все это вызывало волнение, но никак не выглядело забавным.
Он поднялся с плавной мужской грацией. При этом его возбуждение под шерстяным килтом естественно оказалось на уровне ее глаз. У Иди невольно возникло желание прикоснуться к нему пальцами, но она решила, что это будет слишком дерзкий поступок с ее стороны.
– Давай снимем оставшуюся часть твоей одежды? – предложил Алек. Его хрипловатый голос прозвучал глухо, отчего ее нервы напряглись до придела. – Я не могу видеть тебя всю под этой нелепой фланелью.
– Это была мамина идея, – сказала Иди, когда он начал умело расстегивать пуговицы ее халата. – Она была убеждена, что мы замерзнем до смерти, если не закутаемся в несколько слоев. Радуйся, что я не надела еще теплую накидку поверх всего этого.
Алек стянул халат с ее рук и далее до самых бедер. Иди слегка приподнялась на руках, чтобы помочь ему.
– Шотландия в культурном отношении – это не какая-нибудь Монголия.
– Скажи это моей матери.
– Ты должна убедить леди Риз, что отныне я намерен согревать по ночам ее дочь.
Иди широко раскрыла глаза.
– О боже, я не стану говорить ей такое.
Алек усмехнулся и отбросил ее халат в конец кровати.
– Да, пожалуй, это разумно. Хотя должен признать, ты выглядишь весьма соблазнительной даже во фланелевой рубашке.
Иди улыбнулась. Ее ночная рубашка была теплой, мягкой, с кружевами и шелковыми лентами.
– Как видишь, она достаточно модная.
– Я предпочел бы видеть тебя обнаженной, – сказал Алек, протягивая к ней руку.
Он обхватил одну из ее грудей и потер большим пальцем сосок, который уже начал твердеть. А когда Алек сжал его двумя пальцами, у Иди невольно вырвался стон. Его ласка вызвала восхитительное ощущение в глубине живота и между бедер.
– Боже, какой он соблазнительный, – пробормотал Алек. Сосок напрягся и торчал сквозь ткань рубашки. – Не могу дождаться, когда смогу взять его в рот, девонька.
– М-м, он такой благодаря тебе, – сказала Иди, стараясь не проявлять своего смущения и возбуждения.
Алек, казалось, решил не спешить и теперь воспользовался обеими руками, лаская ее груди. Возможно, он давал Иди время освоиться в этой необычной ситуации, и она оценила это. Однако его ласки действовали возбуждающе, и Иди уже не могла сидеть спокойно.
Когда он задрал ее рубашку до бедер, широко раздвинул ее ноги и устроился между ними, Иди невольно вскрикнула. Но затем его руки опять легли на ее груди, возобновив мучительные возбуждающие ласки. Зажав между пальцами одновременно оба соска, он начал перекатывать их, отчего Иди застонала и откинула голову назад. Ощущение было бесподобным.
Сейчас она вспомнила о его желании взять в рот ее сосок, и ей тоже захотелось почувствовать его ласки зубами и языком.
– Алек, – чуть слышно сказала Иди, откинувшись назад и опираясь на локти. Чудо, что она вообще могла еще оставаться в вертикальном положении, едва только он прикоснулся к ней.
Он положил руки ей на плечи, устремив на нее страстный жадный взгляд, и Иди напряглась в предвкушении.
– Тебе нравится все это, милая? – спросил Алек хриплым голосом. – Ты хочешь большего?
– Да, пожалуйста, – прошептала Иди.
Она обвила рукой его шею и притянула к себе голову для поцелуя. Он навалился на нее и охотно ответил, проникнув языком между ее губ. Иди раскрыла рот, наслаждаясь горячим, влажным скольжением. Когда она начала посасывать его язык, он с рычанием слегка отстранился и прикусил ее нижнюю губу. Она заерзала под ним, почувствовав страстное желание и влагу между бедер.
Алек прильнул к ней долгим, неторопливым, властным поцелуем. Он не спешил, наслаждаясь этой лаской. Именно такой поцелуй Иди представляла в своих мечтах – горячий, соблазнительный, влажный и глубокий, на грани владения собой. Он выражал грубую похоть, но в то же время был чрезвычайно нежным и возбуждающим, словно Алек всем своим существом сосредоточился на том, чтобы доставить ей необычайное наслаждение.
Казалось, он давал ей больше, чем брал, и это отличало его поцелуй от тех, что когда-либо были у Иди.
Она невольно вспомнила сэра Малколма и его слюнявые лобзания и не смогла сдержать смех.
Алек резко отпрянул.
– Иди, что, черт возьми, тебя рассмешило?
Слегка обиженное выражение его лица заставило ее опять хихикнуть.
– Это не относится к тебе, поверь, – сказала она. – Просто я вдруг вспомнила кое-что смешное.
Он сузил глаза. На лице его отразилось интригующее сочетание мужского гнева и страсти. От этого ей стало немного не по себе.
– Что именно? – требовательно спросил Алек.
– Я подумала, как хорош твой поцелуй. Он совсем не похож на тот слюнявый, который сэр…
Алек застонал, и голова его упала на ее грудь.
– Клянусь, я убью Баннистера, как только увижу его.
Затем он поднял голову, глядя на Иди страстным, собственническим взглядом. Она завертелась от удовольствия.
– Ведь ты не ревнуешь, не так ли?
– Я безумно ревную к любому мужчине, который прикасался к тебе, – прорычал он.
На это раз она слегка поежилась.
– Это прекрасно. В таком случае я постараюсь заставлять тебя ревновать как можно чаще.
Алек принудил ее сесть прямо.
– А за это, мисс Наглость, вы заслуживаете наказания.
Это прозвучало довольно забавно.
