Колесики в его голове, которые всегда медленно вращались, когда ему приходилось иметь дело с Иди Уитни, теперь пришли в активное движение. Смутное представление о ближайшей перспективе начало обретать определенное очертание.
– Значит, Вулф предложил это? – спросил Алек, стараясь выиграть время.
Иди нахмурилась.
– Да. Я не могла поверить, что он примет сторону матери.
– Ваша мать сочла это хорошей идеей?
Иди закатила глаза.
– По какой-то странной причине, кажется, вы нравитесь ей. Или, должно быть, ей нравятся значительные денежные средства, которыми вы, по ее мнению, обладаете.
Алек постарался придать своему лицу сентиментальное выражение.
– Вы обижаете меня, мисс Уитни.
– Вероятно, вы скрываете свое богатство. Впрочем, какое это имеет значение? Вы же не намерены согласиться с предложением Вулфа?
– Я просто пытаюсь выяснить конкретные обстоятельства, – сказал он. – По-видимому, вы отправитесь со мной в Шотландию в сопровождении подходящей дамы. Едва ли это является предметом обсуждения?
Алек молил Бога, чтобы этой дамой не оказалась леди Риз. Мысль о том, чтобы провести зиму с матерью Иди, была довольно пугающей для любого нормального человека. Может быть, это будут Вулф и Эви, хотя Вулф получил новое назначение в Министерстве иностранных дел.
– Что это значит? – воскликнула Иди, всплеснув руками. Материал ее дорожного платья плотно облегал пышные груди, которые всегда приводили Алека в смятение. – Вы же не хотите, чтобы я находилась с вами в Шотландии, и у меня нет желания ехать туда. Что я буду делать там всю зиму?
«Помогать мне решать проблемы, связанные с моей семьей».
Колесики в голове Алека завертелись еще быстрее, когда он посмотрел на нее, примостившуюся на краешке кресла, а она внимательно наблюдала за ним поверх своих изогнутых очков.
Алек не мог прямо обратиться к Иди за помощью, так как не знал, насколько сложные домашние проблемы ждут его в Шотландии. Его дальнейшие планы представлялись весьма смутными, и он едва ли мог сформулировать их. Кроме того, было мало надежды, что Иди согласится на оказание помощи ему без приложения значительных усилий и тайных манипуляций с его стороны. Ему потребуется много времени, чтобы наладить отношения с ней.
Но все равно это была довольно заманчивая идея.
– Вы скажете что-нибудь, наконец? – спросила она.
– Да, – ответил он с плутоватой улыбкой. – Вам кто-нибудь говорил, что зима самое лучшее время для посещения горной Шотландии?
Глава 3
– Ты готова, дорогая? – спросила Эвелин.
Иди оторвалась от созерцания вечерней суеты на лондонских улицах и встретила обеспокоенный взгляд сестры. Чувство вины мучило ее, словно непрерывная зубная боль. Хотя она полагала, что способна пережить людскую молву, ей было крайне неприятно, что сплетни наносят удар и по ее любимым родственникам. Некоторые из наиболее назойливых членов общества имели наглость являться в дом семьи Риз и делать косвенные намеки. К тому же подруги матери подтвердили, как быстро слухи распространились по городу.
Мать естественно запретила Иди поездки в Гайд-парк и даже прогулки по тихим улицам Мейфэра. Это чрезвычайно расстраивало Иди, так как она не представляла, как плохи ее дела, поскольку пока не испытала непосредственно на себе последствий своего поступка.
Ей предстояло узнать, каково отношение к ней, этим вечером на балу у лорда и леди Нил. Это было одно из значительных событий накануне отъезда большинства членов общества за город на зимние праздники.
Иди улыбнулась сестре.
– Я готова. Что плохого со мной может быть?
Она проигнорировала саркастическое фырканье матери в углу кареты. Леди Риз решительно приготовилась к сражению. Когда Иди вышла из кареты, ей показалось, что она слышит осуждающие голоса.
Иди была поражена, когда и мать присоединилась к ним. Леди Риз шумно возражала против поездки на бал, продолжая настаивать, что дочери лучше собрать вещи и покинуть город. К счастью, Иди удалось убедить отца предоставить ей возможность доказать всем, что дела обстоят не так плохо, как им кажется. Мать наконец согласилась, полагая, что дочь должна сама увидеть, насколько плохим стало ее положение.
Это утверждение прозвучало скорее как угроза, нежели благодеяние, но Иди и не пыталась возмущаться.
На балах у леди Нил всегда присутствовало много гостей, но в этот вечер, казалось, было особенно людно. Когда Иди ступила на тротуар, она заметила большую группу людей, все еще теснящихся у входа в большой особняк на Беркли-сквер. Мать настояла, чтобы они прибыли позже, дабы избежать толпы там, где встречают гостей, но они явно просчитались. Видимо, многие хотели стать свидетелями публичного унижения Иди. По спине ее пробежала дрожь от нехорошего предчувствия.
– Когда Уильям присоединится к нам? – обратилась мать к Эвелин, поднимаясь по ступенькам крыльца.
– Он уже должен быть здесь, – ответила Эвелин, взяв Иди под руку. – Он собирался встретиться с капитаном Джилбрайдом в клубе «Уайтс», а потом вместе с ним прибыть сюда.
– О, я рада слышать, что Джилбрайд тоже будет здесь, – сказала мать, многозначительно взглянув на Иди. – Мне хотелось бы немного поболтать с ним.
Иди с трудом сдержала стон. Меньше всего ей хотелось видеть Алека Джилбрайда после того унизительного эпизода в его кабинете несколько дней назад. Ее злила необходимость просить у него помощи, но еще больше возмутило то, что он согласился с безумными планами леди Риз. Когда Иди пришла в себя в достаточной степени и потребовала объяснений, он сказал, что считает правильным решение матери. Если она чувствует, что следует удалить дочь от общества, он будет рад предложить гостеприимство своей семьи. Их дальнейший разговор превратился в спор, и Иди, в конце концов, не выдержала и назвала его законченным олухом. Его смех еще больше разозлил ее.
Немного успокоившись и проанализировав их разговор, она так и не смогла понять, почему он чувствовал себя обязанным ей помочь. Она поняла только, что не доверяет ему, несмотря на тот факт, что он самый красивый, интригующий и подчас самый очаровательный мужчина, какого она когда-либо встречала.
Иди увидела, как мать расправила плечи, прежде чем погрузиться в толпу, которая продвигалась в вестибюле. Передав лакею верхнюю одежду, она и Эвелин последовали за матерью к лестнице, ведущей в бальный зал. Несмотря на толчею, Иди заметила взгляды, которые бросали ей вслед. Некоторые выражали снисходительное удивление, а некоторые – открытое неодобрение. Были и откровенно злобные взгляды. Мать, тем не менее, с достоинством продвигалась сквозь толпу, кивая друзьям и относясь к прочим с величественным презрением.
– Она замечательно ведет себя в этой ситуации, не так ли? – тихо сказала Эвелин. – Я хотела бы обладать таким умением.
