– Да, и очень хорошо. Мы родом из одной части Вустершира. – Дэйзи улыбнулась застенчивой девушке, о чьей помолвке с Джеймсом недавно объявили в «Морнинг пост». – С Филиппом мы тоже добрые приятели.
– Так-так, голубушка! Давненько мы не виделись, – радостно приветствовал ее брат Фенеллы.
Высокий гибкий блондин Филипп Петри был лучшим другом брата Дэйзи, Жерваза, убитого на фронте.
– Увлекаешься фотографией? – спросил Филипп.
– В каком-то смысле.
Похоже, он не знал причины приезда Дэйзи. Объяснить она не успела – их перебила Марджори. Ей не терпелось представить пятого участника катания.
– Дэйзи, это лорд Стивен Аствик. – Она посмотрела на уже немолодого мужчину с неприкрытым обожанием. – Вы ведь не знакомы?
– Не имел удовольствия, – учтиво произнес тот. – Весьма рад, мисс Дэлримпл.
Элегантный мужчина лет сорока, в кожаной однобортной куртке и с зачесанными назад темными напомаженными волосами подчеркнуто улыбнулся.
– Взаимно, лорд Стивен, – кивнула Дэйзи, не обращая внимания на его холодный оценивающий взгляд. – Не буду вам мешать. Вы катайтесь, а я отойду немного подальше и пофотографирую вас.
– Давай-ка я перенесу твой аппарат, – предложил Филипп. – На вид он чертовски тяжелый.
– Нет, Фил, ступай кататься. Чем больше людей будет на снимке, тем живее и лучше он выйдет.
Мощеную тропинку вокруг пруда расчистили от снега и присыпали песком. Дэйзи пошла по ней вперед и уже на ходу заметила, как Марджори схватила лорда Стивена за руку.
– Покажите мне ту фигуру снова. – Марджори неестественно хихикнула. – Теперь я все сделаю правильно, клянусь.
– Ну, раз вы настаиваете, леди Марджори, – с недовольной гримасой уступил он.
Первоначальная неприязнь Дэйзи к этому человеку усилилась. Да, Марджори порой невыносима, однако кто дал лорду Стивену право столь явно демонстрировать свое пренебрежение?!
Дэйзи нашла прекрасное место на коротеньком причале рядом с деревянным лодочным сараем. Она установила фотоаппарат и сделала несколько снимков на фоне мостика. Фигуристы любезно держались у ближнего берега, хотя до появления Дэйзи сновали взад-вперед по всему пруду. Жаль, что цветная фотосъемка столь сложна и некачественна – их яркие наряды придавали пейзажу особое очарование.
Пленка закончилась. Запасные рулоны уехали в саквояже вместе с шофером, поэтому Дэйзи отсоединила камеру от штатива, аккуратно сложила мехи и все упаковала. Теперь, когда работа была выполнена, Дэйзи ощутила колючий холод: щеки и пальцы ног уже онемели. Под мышкой неудобно торчал собранный штатив, с плеча на ремне свисал футляр с фотоаппаратом, однако не успела она дойти до скамейки, как к ней подкатил Филипп.
– Закончила? Давай помогу нести вещи. Только погоди секундочку – коньки сниму.
– Спасибо большое.
Филипп отъехал переобуться. Интересно, станет ли он вновь за ней ухаживать? С тех самых пор, как она выпорхнула из бутылочно-зеленой школьной формы – точно бабочка из куколки, – достопочтенный Филипп Петри, третий сын барона Петри, постоянно добивался расположения Дэйзи. Не столько из любви к ней, сколько в память о Жервазе, порою думала Дэйзи.
Филипп забрал неудобную ношу, и Дэйзи благодарно улыбнулась. Она неизменно отвечала отказом на его эпизодические предложения руки и сердца, однако Филиппа по-своему любила – как друга детства, который когда-то дергал ее за косички.
– Ты привезла с собой коньки?
Они поднимались по склону холма, и Филипп нарочно замедлил шаг, чтобы идти в ногу со спутницей.
– Нет, не привезла.
– Ничего, тебе наверняка найдут коньки здесь. Давай отнесем это в дом и вернемся на пруд. Жаль терять такой чудный день.
– Да, жаль. Только я ведь приехала не гостить. Точнее – не отдыхать. Я буду занята.
– Что значит занята?! – в крайнем удивлении воскликнул Филипп.
– Журнал «Город и деревня» заказал мне материал о Вентуотер-Корте, – гордо пояснила Дэйзи.
– О-о, снова твое проклятое писательство… Черт побери, чтобы сочинить какую-нибудь ерунду для светской хроники, хватит и часа. Накропаешь попозже.
– Речь не о паре строчек, а о большом очерке. С фотографиями. Все очень серьезно, Филипп. Мне платят кучу денег за то, чтобы я ежемесячно писала о достойных, но малоизвестных поместьях.
– Деньги! – Он нахмурился. – Пропади оно пропадом, старушка! Зачем тебе зарабатывать на жизнь? Жерваз бы такого занятия не одобрил.
– Жерваз никогда не указывал мне, что делать, – раздраженно отозвалась Дэйзи. – Он бы понял, что я не могу жить вместе с матерью и тем более с кузеном Эдгаром. Жерваз тоже не выносил Эдгара с Джеральдиной!
– Может, и так. Но он наверняка в могиле переворачивается: его сестра работает, чтобы себя обеспечивать!
– Писательство, по крайней мере, в сто раз лучше, чем моя прежняя работа секретарши. Вот где ужас!.. Да и нравится мне помогать Люси в студии, хотя там так мало дел, что платить-то и не за что.
– Вот-вот, именно Люси Фотерингэй и вбила тебе в голову эту ерунду про независимость. Вы так и живете вместе в квартирке в Бэйсуотере?
– Вовсе и не в квартирке! – Дэйзи воспользовалась случаем переменить тему. Впрочем, надолго ли? Нотаций Филиппа все равно не избежать. – У нас очаровательный домик в Челси, рядом с рекой.
Дэйзи стала описывать дом, терзая Филиппа ненужными подробностями. Она знала, что хорошее воспитание не позволит ему перебить. Не успел рассказ дойти до мансарды, как молодые люди дошли до особняка. Филипп держал коньки, треногу и фотоаппарат, поэтому звонить выпало Дэйзи.
Дверь была двойная, тяжелая, из окованного железом дуба. Лакей в темно-сливовой ливрее распахнул одну створку, Дэйзи протянула ему свою визитную карточку, вошла и огляделась.
– Ух ты, скорее бы тут пофотографировать!
Парадный зал эпохи ранних Тюдоров выглядел сказочно. Декоративные филенки, оформленные в виде льняных складок, переходили в резной фриз, украшенный изображением розы Тюдоров, камыша и стилизованной водной ряби. Выше, на беленых стенах, гобелены со сценами охоты и турнирных поединков чередовались со скрещенными пиками, алебардами и знаменами. Далеко ввысь взлетал стрельчатый балочный свод.
Дэйзи безнадежно вздохнула: вряд ли фотокамера сумеет передать всю красоту столь необъятного помещения!
Огонь в гигантском камине ничуть не развеивал зимнюю стужу, шедшую от выложенного плиткой пола. Со стороны изогнутой каменной лестницы в конце зала тянуло холодом. Лакей поспешно захлопнул за Филиппом дверь.
– Вы – писательница, мисс?
– Да.
Дэйзи уже заказала новые карточки, где под именем гордо красовалось название профессии, однако получить их еще не успела.
