Составив письма с итогами рекогносцировки, Корнилов отправил одно в Одессу Меншикову на «Громоносце», а второе в Севастополь на «Херсонес». Сам же, оставив за собой в пяти милях «Одессу», чтобы та не выдала его шапкой дыма, направился на «Владимире» в горло Босфора. В четвертом часу дня он обнаружил маяки, а между ними множество купеческих судов, среди которых вскоре выявил отряд турецких крейсеров – пять фрегатов, корвет и пароход. «Владимир» подошел к крейсерам почти на пушечный выстрел, приведя их в «большую суету и недоумение». Вдалеке в дымке были едва видны три больших парохода, тянущие на буксирах какие-то парусные суда, которые по величине рангоута можно было принять за фрегаты. Дело шло к боевому столкновению, но налетевший с северо-востока шквал и наступавшая темнота заставили вице-адмирала повернуть назад на соединение с «Одессой». «Тут я видел, – отметил впоследствии Корнилов в своем донесении, – какое преимущество имеют сильные пароходы, и скорбел о нашем в этом отношении недостатке».
В это же время «Одесса» обнаружила вдалеке сразу два турецких корабля, пароходофрегат и бриг, лежавшие на пересечении ее курса.
Подходящий к концу уголь заставил адмирала отказаться от рандеву с эскадрой Нахимова. «Владимир» развернул свой форштевень на Севастополь.
– Конечно, хорошо было бы повидаться с Павлом Степановичем и приободрить его, но реально мы не можем сообщить ему ничего любопытного. Да, турки уже выглядывают из пролива, но пока не более, а потому берем курс на Севастополь! – подумав, принял решение Корнилов.
– Наращивание турками значительных сил у Босфора, похоже, можно считать доказанным! – обратился к Корнилову адъютант лейтенант Железнов.
– Судя по всему, турки все еще лелеют мечту о кавказском десанте! – вздохнул Корнилов, отдавая зрительную трубу Железнову. – Надо бы сразу сообщить Нахимову!
– У нас угля едва до Севастополя дошлепать! – подал голос капитан-лейтенант Григорий Бутаков.
– Будем пока держаться под парусами! Может, еще и приз какой-нибудь перехватим!
Был у вице-адмирала и свой пунктик. Корнилов буквально бредил увеличением состава Черноморского флота за счет взятых в плен неприятельских судов. Даже в наставлении командирам кораблей он писал недвусмысленно: «…Если бы счастье нам благоприятствовало, и мы бы встретили неприятеля, то с помощью Божией офицеры и команды судов, со мной отплывающих, вполне воспользуются случаем увеличить наш флот новыми кораблями». Больше всего мечтал начальник штаба о приобретении пароходов, которых Черноморскому флоту так не хватало. Именно поэтому все командиры кораблей и судов имели от него негласное указание по возможности стараться захватывать противника в плен. В преддверии возможных призов, которые надо будут вводить в боевой строй, Корнилов приказал очистить доки от давно стоявшего там безнадежно старого линейного корабля «Султан-Махмуд» и такого же древнего фрегата «Агатопль». Команды матросов ломали старые суда и освобождали доки.
Три дня спустя с «Владимира» обнаружили турецкую эскадру, вышедшую из Босфора. Правда, далеко от пролива турки уходить не рисковали, а держались под прикрытием своих береговых батарей. Но главным было то, что они все же начали высовываться, а это значило, что рано или поздно, но пролив они покинут!
– Значит, турки все же рискнули выбраться из своей норы! Это даже к лучшему. Возможно, что мы сможем покончить достаточно быстро! Поворачиваем на Севастополь! – велел обрадованный Корнилов командиру парохода.
Над черными трубами «Владимира» взметнулась шапка дыма. Форштевень пароходофрегата разворачивался на норд-ост.
28 октября «Владимир» с «Одессой» бросили якоря в Севастопольской бухте и сразу приступили к погрузке угля. Смелая разведка Корнилова имела важное значение для всех последующих событий.
Что касается «Херсонеса», то в тот же день, разлучившись с «Владимиром», увидел в два часа пополудни к северу от себя эскадру в шесть вымпелов, которую принял за эскадру Нахимова. «Херсонес» немедленно поворотил к «Одессе», чтобы предупредить ее об этом, но за мрачностью погоды на «Одессе» не заметили сигнала. Между тем «Херсонес» обнаружил на зюйде еще одну эскадру: три корабля, фрегат и пароход под турецкими флагами. Вскоре эту эскадру обнаружила и «Одесса». Желая предупредить об обнаружении противника Нахимова, «Херсонес» взял было курс на встречу с Нахимовым, но недостаток угля и усиливавшийся норд-остовый ветер принудил его также вернуться в Севастополь.
Адъютант начальника штаба флота лейтенант Жандр с тоской глядел на близкий, но недостижимый сейчас для него Севастополь. Где-то там в нагромождении домов был один, в котором он так желал бы очутиться больше всех иных желаний.
Утром 29 октября с подъемом флага на «Великом князе Константине» подняли и сигнал: «Государь ожидает усердной службы, а Россия всегдашней славы своего оружия».
Эскадра вышла в море утром 29 октября. Флаг-начальник штаба флота поднял на «Великом князе Константине». Командир дивизии контр-адмирал Новосильский свой флаг держал на «Трех святителях», а его младший флагман контр-адмирал Панфилов на «Двенадцати апостолах».
С рассветом 29 октября эскадра под флагом Корнилова в составе шести линейных кораблей, двух пароходов и брига взяла курс к мысу Калиакра, где он предполагал нахождение турок. Едва корабли отошли от берегов Крыма, как сразу же попали в полосу сильных шквалов. На подходе к мысу Калиакрия началась и хорошая болтанка. Ветры были противные, а потому в непрерывных лавировках эскадра продвигалась медленно. От нетерпения Корнилов не мог находиться в своей каюте и все время вышагивал взад-вперед по шканцам, приводя в трепет вахтенных офицеров.
Более всего Корнилов опасался за ветеранов эскадры «Двенадцать апостолов» и «Три святителя». Хотя и ремонт прошли своевременно и освидетельствованы как вполне годные к плаванию в открытом море, но кто знает, что может наделать длительный шторм? По этой причине он всю ночь не мог заснуть, мучая себя всевозможными предположениями.
2 ноября ветер продолжался с сильными порывами, с дождем и градом, но к вечеру погода смягчилась, равно как и волнение.
Эскадра ложилась на курс к мысу Калиакра, а пароходофрегат «Владимир» рванул вперед, чтобы успеть осмотреть Балчик, Варну, Сизополь. Кто знает, не отстаиваются ли где-нибудь там загнанные штормом турки?
Следуя за «Владимиром», начальник штаба флота велел готовить корабли к бою. Трудно сказать почему, но в скорой встрече с турками Корнилов был уверен. Своим командирам он уже отписал подробную инструкцию будущего сражения: «Если открою неприятеля в Балчике или Варне, намерен атаковать его; для сего заранее изготовить пеньковые канаты с кормы… каната потребуется до 75 саженей…»
Наконец, в отдалении со стороны Варны прозвучали два пушечных выстрела. Неужели турецкая эскадра?
– Поднять сигнал «Изготовиться к бою», – сразу распорядился Корнилов, сам уже лихорадочно обдумывая, как ему атаковать обнаруженных турок.
Но тревога оказалась ложной. «Владимир» слишком близко подошел к крепости и был для острастки оттуда обстрелян. Никаких турецких судов в Варне обнаружено не было.
