Все служившие с Бутаковым единодушно отмечают хладнокровие адмирала и его невероятную выдержку, что порой казалось, у Бутакова просто нет нервов. Какой бы ни была напряженной обстановка на мостике, он никогда не повышал голос на подчиненных, не говоря уже об оскорблениях и мате. Всегда спокойный, вежливый и доброжелательный. Одного этого было уже достаточно, чтобы люди хотели служить под его началом.
Не чужд был адмирал и хорошему флотскому юмору, причем в ситуациях, когда казалось, было вовсе не до шуток. Так однажды на переходе мониторов в Либаву, отряд попал в шторм. Для мониторов шторм в открытом море – дело весьма опасное. Разумеется, понимал это и Бутаков. Когда же один из командиров (всегда излишне осторожный) поднял сигнал: «Терплю бедствие», Бутаков, оценив реальную степень опасности, отреагировал сигналом: «Терпеть до Либавы». Вскоре о бутаковской шутке, как и о бутаковской выдержке, знал уже весь флот. И шутка, и поведение Бутакова были по достоинству оценены.
Своим офицерам Бутаков внушал неустанно:
– Мы должны денно и нощно всю жизнь готовиться к тому часу, а может, даже получасу, когда Отечеству потребуется все то, что мы умеем. Если мы тогда сумеем сделать то, чему предназначены, значит, мы прожили свою жизнь не зря, и Россия содержала нас не без пользы. А потому, друзья, за работу!
Как и его великий учитель Лазарев, Бутаков никогда не забывал, что важнейшим средством обучения офицеров быстроте мышления и лихости и расчету в маневрировании служит управление шлюпками под парусом. Поэтому на эскадре царил настоящий культ парусных шлюпочных гонок. Лучших гонщиков знал сам адмирала, а иметь достойную команду почиталось честью для каждого командира. По требованию Бутакова Морское министерство даже выделило особые денежные премии для лучших шлюпочных команд.
Как когда-то на «Владимире», Бутаков не отказался и от обучения подчиненных выполнять свои обязанности под свист пролетающих мимо снарядов. Кому-то такой метод воспитания покажется весьма рискованным и спорным. Но прошедший севастопольский ад Бутаков считал иначе.
В одном из своих приказов он писал по этому поводу: «Попадать в щит, когда в вас никто не стреляет, одно дело; попадать же в неприятеля под его ядрами – другое… Чтобы команды наши заблаговременно приучились слышать свист ядер, предлагаю посылать по очереди на один час по гребному судну с офицером на каждый из двух буйков, поставленных по обе стороны ближайшего к эскадре щита, в некотором расстоянии от него.… Сколько время мне позволит, я буду сам навещать эти буйки, что советую и гг. командирам».
Эскадра Бутакова подразделялась на два отряда, под началом контр-адмиралов Василия Таубе и Андрея Попова. Совместная служба не способствовала улучшению отношений между некогда большими друзьями. Дело дошло до открытого выяснения отношений.
Во время посещении Кронштадта делегацией американских моряков во главе с героем Гражданской войны адмиралом Фаррагутом, последний изъявил желание посмотреть корабли отряда Попова. Но когда гости усаживались на катер, Бутаков (как старший начальник) неожиданно отстранил Попова от участия в поездке, сославшись на то, что в катере для контр-адмирала нет места. Конечно, это было оскорблением. Попов незамедлительно написал Бутакову письмо, в котором требовал объяснения. В ответном письме Бутаков заверил Попова в своей преданности и расположении, но это была, разумеется, лишь отписка. Напряжение в отношениях не прекратилось. Двух старых сослуживцев несколько раз пытался вновь подружить прямодушный дядька Степан, но из этого ничего не получилось. Некоторые исследователи считают, что во многом неприязни Бутакова к Попову способствовала супруга первого Амалия Арсеньевна, имевшая немалое влияние на своего мужа.
Несмотря на огромную занятость на эскадре, Бутаков не перестает интересоваться последними европейскими военно-морскими новинками. Именно он первым обратил внимание и на отставного поручика изобретателя Алексея Давыдова, который экспериментировал с созданием морских мин, а затем создал первый в мире прибор автоматического управления стрельбой на корабле.
Увлечение Бутакова атаками кораблей шестовыми минами совсем скоро будет востребовано на вступившем в войну с турками Черноморском флоте. Как всегда, к новому делу Бутаков подходил с присущей ему обстоятельностью. Для подготовки минеров он незамедлительно создал при эскадре минную команду в семь десятков человек. Теперь помимо таранных ударов на кораблях отрабатывали атаку на минных катерах с шестовыми минами и уклонение от этих атак. Именно в минной команде Бутакова получили свои боевые навыки будущие герои минных атак турецкого флота Дубасов, Зацаренный и Скрыдлов.
В конце 1867 года великий князь Константин утвердил комиссию для рассмотрения вариантов будущих броненосцев, разработанных под руководством контр-адмирала Андрея Попова и генерал-майора Степана Чернявского. Вошел в состав комиссии и Бутаков.
Как и можно было предположить, при обсуждении новых проектов броненосца схватились между собой Бутаков с Поповыми. Дело в том, что Попов усиленно пропихивал свою идею о строительстве круглых броненосцев, пригодных лишь для прибрежного плавания.
– Мы не настолько богаты, чтобы строить эскадры мореходных броненосцев, а потому следует пока ограничиться созданием круглых судов с толстой броней и небольшой осадкой!
– Наоборот, – гневно возражал Бутаков. – Мы не настолько богаты, чтобы заниматься разной ерундой и экспериментировать с созданием круглых уродов, тогда как весь мир строит именно мореходные корабли. Надо идти проверенным путем, по которому идет весь мир, а не выкидывать на ветер казенные деньги. Если подобный порядок вещей продолжится, то у нас останутся только слепые исполнители в вопросе кораблестроения вместо самостоятельных мыслителей
Перебранка адмиралов перешла на личности. А возбужденный Бутаков уже обвинял министерство и великого князя в покровительстве Попову и предательстве интересов России. Это было уже чересчур. В результате произошедшего скандала члены комиссии вопреки Бутакову одобрили все предложения Попова. Как показала история, в том яростном споре абсолютно прав был Григорий Иванович Бутаков, но тогда он оказался в одиночестве.
В начале кампании 1868 года Бутакова назначили старшим флагманом Балтийского флота, с оставлением в должности командующего броненосной эскадрой. Старший флагман – это аналог сегодняшней должности командующего флотом.
Самое приятное, что назначение старшим флагманом означало не столько расширение круга обязанностей, сколько повышение денежного содержания. Думается, последнему особенно обрадовалась хозяйственная Амалия Арсеньевна.
В эту кампанию артиллеристов обучали пальбе по щитам, вначале по неподвижным и затем по буксируемым параллельно стреляющему кораблю, и, наконец, самому сложному – на быстро расходящихся контркурсах.
В конце летней кампании 1868 года броненосную эскадру проверила комиссия адмирала Ефима Путятина. Из отзыва комиссии: «Начальник броненосной эскадры вице-адмирал Бутаков 1-й глубоко понял назначение и будущую роль вверенных ему судов и не упустил с расчетом и необыкновенным умением воспользоваться всеми находящимися в его руках средствами и каждой минутой времени для приведения как судов броненосной эскадры, так и команд, на них находящихся, к возможному совершенству».
