14 ноября – день переправы последних частей Народной армии за Каму. А перед этим был взорван железнодорожный мост через приток Камы – реку Сиву, которая протекала в 5 верстах от Воткинского завода.
Подрывом руководил инженер-механик, капитан 1-го ранга Владимир Петрович Вологдин.
Когда части Красной армии, наступавшие по правому берегу, близко подошли к мосту, Вологдин отдал приказ о его поджоге. Запоздавшие народоармейцы перебегали плавучий мост, прорываясь через пламя.
Через мост проследовала около 30 тысяч восставших и членов их семей.
В феврале 1919 года, разуверившись в победе белой армии, Валентин Петрович перебрался в Швецию, к своей семье, где его ожидало горестное известие: заболевшая инфлюенцией его дочь Нина болезни не перенесла и навсегда осталась в шведской земле.
Семья Валентина Петровича обосновалась в Париже, потеряв связь с родственниками из России на всю оставшуюся жизнь.
Главными чертами характера Владимира Петровича были жестокость, требовательность, безапелляционность суждений. Виктор был значительно мягче, уступчивее.
Он старался подражать своему брату, который был старше его на семь лет. Даже почерк их письма был поразительно схож.
Благодаря знакомству с руководством франко-русской компании Владимир Петрович затруднений с трудоустройством во Франции не имел.
Семья его жила в шикарных апартаментах в престижном районе Парижа. Стены комнат украшали копии с картин Шишкина, выполненные самим Владимиром Петровичем.
По отзыву его племянницы Татьяны, дочери Надежды Вологдиной (впоследствии – Снеллинг), дядя был «страшно скучный, скупой и крайне правых взглядов. Он не хотел иметь ничего общего со своими русскими родственниками».
Сложность взаимоотношений живущих во Франции сестры и брата (Надежды и Владимира) усугублялась тем, что Владимир Петрович скрывал свое благополучие и совсем не помогал матери и сестре.
До эмиграции у Владимира Петровича был солидный опыт инженерной работы. Этим делом он продолжал заниматься и во Франции и внес определенный вклад в строительство нескольких знаменитых на Западе судов («Нормандия», «Куин Мэри»), за что удостоился личной письменной благодарности президента Франции Пуанкаре.
В советское время иметь родственников за границей было довольно опасно.
Поэтому, несмотря на то что за рубежом жили брат Владимир и сестра Надежда, Виктор Петрович во всех анкетах и листах по учету кадров в ответе на вопрос графы «Имеете ли вы родственников за границей?» неизменно писал: «Не имею».
Глава 6
Петроград – Владивосток – Омск
Семья Мацкевич погрузилась в вагон поезда в Петрограде группой из восьми человек, потому что к ним присоединились родственники. Семилетнему сыну Дмитрия Александровича, Вадиму, это путешествие настолько врезалось в память, что он через семьдесят лет своей жизни напишет в воспоминаниях, озаглавленных «Памяти Дмитрия Александровича и Марии Степановны Мацкевич»:
«…Наша семья продолжала путь…
Вспоминается ужасный переезд до Омска и Семипалатинска. Из Петрограда выехали в забаррикадированном купе проводника вагона III класса. Дверь была наглухо забита. Сообщение с миром лишь через окно. В купе находились мама, папа, я, Катя, Масик (Марин), тетя Инна, А.Н. Соловьева с дочкой Асей (8 чел.). Особенно мучительной была процедура туалета; все выливалось за окно. А в коридоре и в остальных купе вагона – вакханалия демобилизованных солдат, едущих с фронта. Они не знали об обитателях закрытого купе; иначе разнесли бы все!»
Профессор Вадим Дмитриевич Мацкевич написал эти строки летом 1978 года и вспомнил рассказ своего отца о судьбе одного из потомков великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина, оказавшегося во Владивостоке в годы Гражданской войны.
Было это в конце 1919 года. Лев Анатольевич Пушкин лечился в больнице на Пушкинской. Летом он выходил иногда прогуляться по улице, где и познакомился с Дмитрием Александровичем. Сначала они молча приветствовали друг друга наклоном головы или приподнимая головные уборы, затем разговорились.
Высокообразованные люди всегда найдут о чем поговорить. К сожалению, их знакомство длилось недолго. В газете «Дальний Восток» за 24 января 1920 года Дмитрий Александрович прочитал заметку «Лев Анатольевич Пушкин», которая сообщала:
«22 января состоялись похороны бывшего оренбургского вице-губернатора, действительного статского советника, Льва Анатольевича Пушкина.
Лев Анатольевич, внук поэта Пушкина, родился 7 июня 1870 года, окончил Николаевское кавалерийское училище и в 1892 г. в чине корнета был прикомандирован к лейб-гвардии Гродненскому гусарскому полку. Чувствуя свое призвание к гражданской службе, Л.А. Пушкин в 1896 г. выходит в запас и начинает гражданскую карьеру с земского начальника Лукоянского уезда Нижегородской губернии, в 1906 г. избран предводителем дворянства того же уезда, состоял гласным нижегородского земского собрания и в должности почетного мирового судьи. В 1910 г. назначен рогачевским уездным предводителем дворянства; в 1914 г. назначен оренбургским вице-губернатором, в какой должности состоял до начала революции.
Революция положила конец плодотворной деятельности Льва Анатольевича, положила конец его жизни. Его постигла учесть тех тысяч и десятков тысяч русских людей, которые приняли смерть в награду за свою преданность и службу родине.
В 1917 г., когда разливающаяся стихия смела и разрушила государственный аппарат, Лев Анатольевич по вызову Временного правительства выехал в Петроград. В пути, недалеко от Петрограда, ехавший с нам в одном вагоне оренбургский купец имел неосторожность, обращаясь к Льву Анатольевичу, назвать его «Ваше превосходительство».
– А-а, превосходительство!.. Бей его! – в один голос заревели свободные граждане свободной России, и начались страшные избиения и надругательства.
Полуживой Лев Анатольевич был доставлен в Москву, где лечился и, оправившись, стал пробиваться на Урал. На этом пути в Туркестане он был опознан и вторично подвергся избиению.
В г. Троицке его приютил, больного и нищего, главный инженер Троицко-Орской железной дороги Веховский. Со взятием Оренбурга сибирскими войсками Лев Анатольевич получил возможность выбраться из кровавой Совдепии; в нем принял участие адмирал Колчак и отправил в Японию лечиться. Однако подорванное здоровье восстановить не удалось, и по возвращению из Японии его жизнь тихо угасла…»[7]
К сказанному следует добавить, что во Владивостоке Лев Анатольевич находился на излечении с августа 1919-го по январь 1920-го в больнице Блюменфельда, располагавшейся в то время на улице Пушкинской и в морском госпитале на Светланской.
Однако ни в Японии, ни во Владивостоке не смогли распознать, что за болезнь его мучила.
Вадим Дмитриевич задумался и написал на полях: «пока судьба нашу семью хранила».
А в том далеком 1918 году они остановились в Иркутске, родине Марии Степановны, где у Вадима появился брат Дима.
