И в это время, когда они были уже на середине моста, серия снарядов накрыла пойму на той стороне, откуда они только что ушли, серый поток и край настила. Вверх полетели куски одежды и человеческих тел, брёвна, обломки повозок и всего того, что двигалось в ту минуту через реку…
Глава вторая
Бой у болота
Отяпов встал на колени, соскоблил грязь с лица. Глаза видели, но плохо. Оранжевая пелена мешала разглядеть всё, что происходило вокруг. Рядом карабкался сержант Курносов. Похоже, он был жив. Пулемётчик лежал рядом и смотрел на Отяпова с надеждой. По щекам его текли слёзы. Совсем молоденький – лет, может, восемнадцати, разглядел его Отяпов.
– Не брошу я тебя, не брошу, сынок. Как-нибудь поволоку.
Он встал и начал поднимать пулемётчика. Тот, как мог, помогал ему, карабкался на спину, хватался за скользкую мокрую шинель. Отяпов уже знал, что не бросит пулемётчика ни при каких обстоятельствах.
Лес был рядом. Туда сломя голову бежали те, кому удалось перебраться на другой берег.
Левее послышалась стрельба. Отяпов прислушался и сразу всё понял: вот те на, твою-капитана, называется, ушли, вырвались…
По краю болота бежали немцы. Они старались держать цепь, время от времени останавливались, некоторые припадали на колено и стреляли из винтовок. Клочки пламени взблескивали по всей цепи. Стреляли они то куда-то правее, то прямо в них. Но ни одна пуля ни в кого поблизости не попала.
Вот тебе и вышли из окружения…
Пули вжикали над головой, рвали землю под ногами. Никто из бегущих к лесу на огонь немцев не отвечал. «Эх, некому подать команду», – лихорадочно соображал Отяпов. Да и винтовки у него нет. Только горсть патронов в подсумке.
– Стой! – закричал Отяпов, уже не понимая, что делает. – Ложись! Приготовить оружие!
Несколько бойцов упали рядом. Захлопали затворы.
– Огонь!
Раздался нестройный залп, потом другой.
– Эх, мать вашу германскую разэтак!.. – матерился Отяпов.
Он и сам стрелял из винтовки, неизвестно как оказавшейся в его руках. Рядом лежал сержант-связист и тоже вёл огонь по краю болота, где залегла немецкая цепь.
И тут из леса стали выскакивать серые шинели с винтовками наперевес.
– Наши!
Возле болота началась рукопашная. Но Отяпову и его товарищам было не до неё. Куда там в это месиво лезть? И не разобрать, где свои, где чужие.
Откуда-то взялась повозка с Лидкой. Лидка напуганная, в глубоко надвинутой пилотке. Лицо перепачкано грязью и кровью. В повозке по-прежнему лежал, болтался на ухабах пьяный комбат.
– Постой, Лидушка! Сил моих боле нет! – И Отяпов сгрузил в повозку, прямо на комбата, свою ношу. – Вези, доченька. С Богом.
И они навалились на грядки, чтобы поскорее вытолкнуть повозку из поймы на горку, в лес.
В лесу комбат пришёл в себя и начал выбираться из повозки. Его мутило.
– Эх ты, шваль подколёсная, – вслух думал о нём Отяпов. – Сколько нынче хорошего народу побило, а тебе хоть бы что… Вон сколько харчей перепортил. А тут маковой росинки во рту не было уже сутки.
Отяпов отвернулся, чтобы не смотреть на позор своего командира. «Это он сейчас такой, – подумал он, – а завтра протрезвеет, осмелеет и опять ими командовать станет, орлом поглядывать да покрикивать».
Из поймы в сторону болота, куда отошли немцы, бежали бойцы. Тащили пулемёты. Ездовые гнали повозки, нагруженные миномётными трубами и ящиками с боеприпасами. Командовал отрядом худощавый капитан, тот самый, который торопил их на рассвете перед переправой. На плече он держал чёрный трофейный автомат. Теперь в автомате торчал длинный рожок. Капитан подошёл к ним, заглянул в повозку.
– Капитан Титков? – Взглянул на Лидку, которая ни жива ни мертва сидела, поджав ноги, на грядке. – Что с ним? Пьян?
И Лидка, и Отяпов, и бойцы, оказавшиеся рядом, молчали. Словно позор капитана Титкова, будто из отхожего ведра, обгадил и их.
– А ну-ка, ребята, ставь его к сосне! – Капитан резко опустил автомат и оттянул затвор. – Ставь, ставь! Согласно приказу номер двести семьдесят… Как приказывал товарищ Сталин? – И капитан пронзил холодным блеском остановившихся глаз Отяпова. – Товарищ Сталин приказывал: если дать волю этим трусам и дезертирам, они в короткий срок разложат нашу армию и загубят нашу Родину. А потому товарищ Сталин очень правильно приказал: трусов и дезертиров…
Но не успел он договорить, как несколько мин с металлическим хряском обрушились на дорогу и полянку, где накапливались выходящие из поймы бойцы и повозки.
Отяпов и бойцы попадали кто где стоял. А когда подняли головы, ни капитана, ни его подчинённых ни возле повозки, ни поблизости нигде не увидели. Только голос его, хрипловатый, с тугой металлической окалиной рокотал где-то внизу, в стороне переправы.
«Все в лес, подальше от этой проклятой реки, – подумал Отяпов, – а этот назад пошёл, и людей своих повёл. Вот кому сам чёрт не брат! Вот это капитан. С таким и умереть не страшно. Нет, братцы, не всё ещё пропало, – засмеялся он через силу, – есть и в нашем войске смелые и гожие для хорошей войны люди».
Они затащили на повозку своего комбата. Лидка протёрла клочком соломы, выдернутой из подстилки, его заблёванную шинель.
– Вези, Лидка, – махнул рукой Отяпов. – Что ж делать. За него ведь и такого с тебя спросят. Да парня не брось. Спасибо за перевязку. Даст Бог, выживет. Вези скорей. Выходишь – жених тебе будет. Смотри, какой парняга…
Возле дороги строили вышедших. Командовал лейтенант в кожаной куртке и рыжей портупее.
Отяпов с сержантом тоже стали в строй. Хорошо, Курносов вынес его винтовку. Сейчас бы лейтенант этот, с рыжей портупеей, и ему тоже стучал бы в лоб наганом:
– Где винтовку бросил, сучье отродье! Бегом марш! И чтоб через десять минут доложил о полной боевой готовности!
Лейтенант ходил перед строем, как ворон, готовый клюнуть. Револьвер он держал в руке.
– Наша задача – не дать противнику захватить переправу! Оттеснить в болото… Сейчас подвезут боеприпасы. По банке консервов на брата и по три сухаря. Патронов можно брать до двух боекомплектов.
– Ну вот, Отяпов, эти хоть покормят, – толкнул его сержант Курносов.
Отяпов с облегчением вздохнул. Интересно, какие консервы, мясные или рыбные. Любые хороши. Лучше бы, конечно, мясные…
Лейтенант скомандовал «вольно».
У кого имелась махорка, сразу закурили. Ждали обещанные консервы и сухари. Продукты действительно вскоре привезли на широкой армейской повозке. Лейтенант принялся делить пайки. А старшина, управлявший повозкой, открыл ящики с патронами и, улыбаясь щербатым ртом, сказал:
– Ну, налетай, кому пряного посола не хватило!
