– Ну и домой он не пошел. Я был у него дома…
– А он и не собирался домой.
– Из-за жены?
– Не только… – не сразу отвечает Хорек. – Вчера вечером какой-то пацан притаранил записку, а в ней было нацарапано, что его, мол, Юрку, ищет милиция. Понял? Потому-то я и спрашивал тебя: не из легавых ли ты?
– Так это, наверное, его сын прибегал, – как бы между прочим замечает Галич, желая выведать, знала ли Вера Марченко, где скрывается ее муж, и небрежно добавляет: – Там у них соседа вроде как задавили. Так, может, Юрку подозревают…
– Марчик, он что, сына своего не знает? – кривится в пренебрежительной усмешке Хорьков. – Сказано тебе: какой-то шкет приходил.
– Н-да-а – сумрачно тянет Галич. – Дело пахнет керосином… Подзалететь может парень, как пить дать. А жаль – хороший чувак. Надо выручать. Так куда он, говоришь, рванул?
– Сколько тебе толковать, что не знаю… Сказал: срываюсь, а куда – хрен его знает!
– А записка эта, случаем, не сохранилась? – стараясь не выдать себя неверной интонацией, небрежно спрашивает капитан. – Может, там адрес какой был…
Хорьков достает из кармана висящего на спинке кровати грязного пиджака мятую пачку «Примы», но она оказывается пустой. Скривившись, вопросительно смотрит на гостя.
– Закурить не найдется?
– Кончились. Только что выбросил пачку, – врет Галич и для пущей убедительности хлопает ладонями по карманам.
– А-а, записка… – похоже, Хорьков уже забыл, о чем только что шла речь. Он подбирает с полу окурок, прикуривает его трясущимися руками, с отвращением выпускает дым, какое-то время сидит с закрытыми глазами и только после этого продолжает: – Нет записки. Там было написано, чтобы ту бумажку сразу сжечь.
– Жаль, что не сохранилась… – говорит Галич. И то сказать, образец почерка неизвестного доброжелателя Юрия Марченко был бы как нельзя кстати.
– Слушай, – тронутый удрученным видом гостя и не менее удрученным тоном его голоса говорит Хорьков, – он, в натуре, не сказал, куда идет. Но я так думаю, что рванул он к Хрине. Друг у него есть такой – Хриня. Когда-то вместе учились в одном классе. Может, знаешь?
– Откуда?
– Да говорю же тебе – Хриня! Киряло похлеще меня. А вот, где живет – убей, не знаю… Слушай! – видя, что гость собирается уходить, спохватывается Хорек. – Будь другом, подкинь рубль!
Хорьков хватает дрожащей рукой протянутый ему рубль и, забыв о Галиче, начинает торопливо одеваться.
Выйдя из комнаты, капитан на всякий случай «ошибается дверью» и заглядывает в кухню. Кухня напоминает заброшенную кладовку, в ней никого нет.
– Где тут у тебя дверь? – спрашивает Галич, заглядывая заодно в ванную и туалет.
– Слева, – заметно повеселевшим голосом отзывается Хорьков.
Оказавшись на улице, Галич полной грудью вдыхает горячий полуденный воздух, который после затхлости и вони Хорькового жилища кажется ему необыкновенно свежим, чуть ли не целебным.
16
В своем кабинете Галич, как обычно, появляется ровно без четверти девять – по нему можно сверять часы.
Через десять минут приходит инспектор уголовного розыска лейтенант Тимур Ревазович Сванадзе. У них один кабинет на двоих. Едва они успевают перекинуться парой-другой дежурных слов о здоровье, успехах и прочих делах, как их перебивает телефонный звонок. Лейтенант подносит трубку к уху и тут же передает ее Галичу.
– Тебя.
– Галич Александр Иванович? – слышится гнусавый мужской голос. Не иначе, как на том конце провода зажали пальцами нос.
– Он самый.
– Ваш телефон не прослушивается?
– Нет, – отвечает капитан и, прикрыв на секунду свободной рукой микрофон трубки, шепчет, обращаясь к Сванадзе: – Тимка, узнай, откуда звонят.
– И, пожалуйста, не тревожьте понапрасну телефонную станцию, – предупреждает мужчина на другом конце провода – можно подумать, что он всевидящий. – Я звоню из автомата.
– Что вам надо? – спрашивает, не особо церемонясь, Галич: ничего хорошего от таких разговоров ждать не приходится.
– Слушайте и не перебивайте! – торопливо гундосит мужчина. – Тут такое дело… Сегодня в восемь вечера в ресторане «Каштан» за столиком в правом дальнем углу зала вы встретитесь с одной молодой прелестной особой. Вы знаете ее… Она сообщит вам кое-что важное по делу Крячко. Думаю, ее рассказ должен заинтересовать вас. Итак: ресторан «Каштан», восемь вечера, последний столик в третьем ряду.
Галич медленно кладет трубку и упирается невидящим взглядом в висящую напротив карту-схему Бережанска.
– Что случилось, Саша? – беспокоится возвратившийся Сванадзе. – Можно подумать, что тебя пригласили на свидание сразу две девушки, и ты не знаешь, к которой податься.
Несмотря на свои тридцать с гаком, капитан Галич все еще холостой, и его друг не прочь иногда позубоскалить по этому поводу.
– Ты почти угадал, – невозмутимо произносит Галич. – Меня действительно пригласила на свидание девушка. Точнее, – от имени девушки. И не куда-нибудь, а в ресторан.
– Так это же здорово! Радоваться надо, а ты, чудак, приуныл, – на Сванадзе нисходит вдохновение. – Или тебя коробит, что не ты ей, а она тебе назначила свидание? А что ей оставалось делать? Раз гора не идет к Магомету – Магомет идет к горе. Я бы на твоем месте…
– Болтун ты, Тимка! – незлобиво роняет капитан. – Будешь много трепаться – расскажу Алле, она тебе покажет «на твоем месте». Откуда звонили?
– Из автомата, что на улице Королева.
– Стреляный воробей…
– Кто это был?
– Девять ноль-ноль! – вместо ответа говорит капитан. – Пора на оперативку, а то получим взбучку.
Дело об убийстве Крячко на сегодняшний день самое важное в отделе, и потому подполковник Горейко начинает с Галича.
– Чем порадуешь, Александр Иванович? – спрашивает он, когда все усаживаются.
– Минуту назад меня пригласили в ресторан на свидание с девушкой.
– Очень рад за тебя. Надеюсь не подведешь Бережанский угрозыск, – невозмутимо произносит Горейко.
– Постараюсь.
– Тогда рассказывай, – подполковнику не нужно объяснять, о каком свидании может идти речь.
Рассказ капитана Горейко сопровождает мелкой дробью, выбиваемой пальцами о крышку стола.
– И что ты решил? – спрашивает он, когда Галич умолкает.
– Я пойду на это свидание. Хотя меня и смущает кое-что в этой истории… Во-первых, девушка и сама могла позвонить мне. А могла и прийти сюда, в милицию. Почему бы ей не написать мне письмо или, на худой конец, анонимку. Во-вторых, не лучше ли было назначить встречу где-нибудь в парке или просто на улице? Зачем эта показуха: ресторан… и все такое?
