– Почему Андрей к нему обратился?
– Золото всего лишь прикрытие, по слухам, Шах занимается преступными деяниями, как говорят юристы. Мне и детям не нравилась внезапная дружба Андрея с Шахом, но муж нас уже не слушал. Ты бы посмотрел на один дом Шаха в стиле испанского Эскориала, тебе сразу бы стало понятно, куда вложены кровавые деньги. И в то же время Шах, попадая на свадьбу или день рождения, никогда не подарит больше, чем дарят обычные люди. Он мог позариться на твои деньги.
– Тебе не противно, что ты покрываешь убийцу своего Андрея?
– Андрей сам виноват, а я сейчас думаю о детях. Шах сметет нас, если мы на него укажем.
Бельмас не узнавал Агату, которая всегда готова была принять его и поделиться последним куском. Он никогда не появлялся у них дома, не желая подпортить друзьям репутацию, но когда заезжал в город, сообщал о себе. Встречались у него или в ресторанах. Когда была нужда, Агата с Андреем предоставляли ему дом родителей, ставший дачей. А сейчас она сокрыла важную информацию – тем самым все стрелки как бы переведя на него...
– А как же мне быть? – зло спросил Бельмас. Ну так причина злости оправданна. – Я не хочу сидеть вместо Шаха. Или я должен в память о нашей дружбе проявить великодушие и сдаться гражданам легавым, раз уж ты так боишься Шаха? Раз, можно сказать, половину жизни провел в колониях, то как-нибудь и остаток проведу... Ты так рассуждаешь?
– Бог с тобой, от тебя не требуются такие жертвы. Ты борись. Но пусть все идет от тебя, а не от нас. Со своей стороны обещаю: если мне станет что-либо известно, сообщу тебе на трубку мужа. Вот все, что могу для тебя сделать.
– И на том спасибо, – буркнул он, хмурясь. – Еще адресок Шаха дай.
Агата написала адрес в записной книжке, вырвала лист и отдала Бельмасу:
– До свидания, Жора. Прости.
После ее ухода он еще несколько минут посидел в раздумье, механически достал звонивший телефон. Лицо его прояснилось.
– Сандра? Сандра, я рад, что ты...
– Папа...
Бельмас чуть не взлетел, и слезы умиления едва не выплеснулись потоком из его затуманенных глаз, как у артиста в кино. Сандра назвала его папой! Но девушка продолжила:
– Послушай, дядя папа, тут с тобой хотят поговорить какие-то козлы...
– Не хотелось бы ошибиться, – сказал Сербин.
– Какая ошибка! – вытаращился Оленин, ему, как всегда, ситуация была предельно ясна. – Все сходится.
– Кроме одного: он не заходил в здание и не выходил.
– Изменил внешность. Вон Бельмо парик напялил... На большее ума у него не хватило. А этот готовился к убийству, мог такой прикид засобачить, мама родная не узнала бы – дополнительную челюсть вставить, усы приклеить... А знаете, как один умник лицо состарил? Нанес какой-то клей, соорудил гримасу и дождался, когда высохнет, – морщины готовы. Да он же знает не только Белоусову, но и расположение кабинетов, естественно, добыть ключ для него не проблема.
– Количество звонков еще не говорит о том, что звонила она именно убийце.
– А пришел к ней убийца. И она открыла ему, потому что ждала его.
На это возразить было нечего. Правда, Сербин придерживался мнения: когда преступник умен, он не делает опрометчивых шагов. К тому же уничтожает улики. А сейчас главная улика – телефон Белоусовой, с которого она много раз звонила одному и тому же человеку. Звонила после того, как с ней побеседовал Сербин. Так почему же убийца, если он умен, не забрал сотовый телефон, зная, что его обязательно изучат? А он далеко не глуп: в офисе мастерски распорядился временем – точно подгадал под приход Бельмаса, сам же вызвал милицию, чтоб застукала вора на месте преступления. И верх коварства – пистолет, брошенный в корзину для бумаг, но без отпечатков пальцев. Элементарный расчет: господину вору не придет в голову заглянуть в корзину возле стола секретарши, зато туда обязательно заглянут менты. Неплохо придумано: милиция хватает Бельмаса, находит главную улику, и все. Вора-рецидивиста слушать никто бы не стал.
И вот еще одно убийство, наверняка вынужденное. Сербин обладал знаниями и опытом, чтобы связать первое двойное убийство с утоплением Белоусовой. Три эпизода – дело одних рук, все указывает на это. Но почему преступник был так неосторожен? Произошла потеря самоконтроля? Что ж, бывает, когда самый идеальный план трещит по швам...
– Что Дьяков? – вспомнил Сербин о парне с табличкой «убийца».
– Грозится.
– Не сказал, как попал в руки Бельмасу?
– Нет. Но ведь не случайно он к нему попал. И странно, почему молчит о том, что произошло между ними.
– Не случайно, – вздохнул Сербин. – Но придется отпустить парня за неимением улик.
– Я бы подержал. Причину задержания на более длительный срок найдем запросто...
– Нет. Отпустим. А сейчас поехали в офис. И если этот человек, – он указал на распечатку звонков, – не предоставит алиби на час убийства Белоусовой... будем задерживать.
Серые капли покрыли лобовое стекло – пошел дождь. Сверкнула молния, следом раздался вялый раскат грома. Повернувшись назад, Держава и Горбуша не сводили глаз с Бельмаса, который нервно курил, часто и глубоко затягиваясь. Оба знали его как человека, не теряющегося в самых скверных ситуациях, что и подтвердил он в кабинете Гринько, а чуть позже в лифте и в сортире. Но в данный момент Бельмас явно растерян и напуган, он не знает, что делать. Пережили потрясение и Держава с Горбушей. Правда, в отличие от Бельмаса их не била мелкая дрожь, хотя бы внешне оба выглядели спокойными.
– Еще раз, Бельмо, – обратился к нему Держава, – че тебе сказали? Дословно.
– Сказали, что мои бабы у них, – начал говорить Бельмас, но Держава перебил:
– Какие бабы? Он Сандру назвал бабами?
– Я то же самое спросил. Говоривший сказал: «Придешь – увидишь, какие».
– Может, у тебя еще где-то дочка есть? – высказал предположение Держава, Бельмас в ответ кинул на него мимолетный взгляд, означавший: дурак. – Хм, бабы... Ну, ладно, пусть будут бабы. Дальше.
– Естественно, я спросил, что ему нужно. Он сказал, чтоб я сегодня прибыл на набережную и ждал дальнейших указаний, мне позвонят. Предупредил, чтоб не вздумал фокусничать, иначе получу трупы.
– Та-ак... – потер небритый подбородок Держава. – Че-то им от тебя нужно. И че-то нехорошее.
– Я догадался.
– Че делать будем?
– А тут думать нечего – пойду.
– Говорил же: стволы достать надо. Или безответным фраером выставишься?
– Теперь дудки. Они забрали мою девочку...
– Сочувствую им.
– Слушай, Держава, и так тошно! – взвился Бельмас. Тот мгновенно поднял ладони, дескать, я нем, как Горбуша. – Стволы достанем сегодня же. Горбуша, поехали.
