А солнце спускалось все ниже и ниже, приближался вечер. За ним придет ночь. Ночь в открытом море...
Склиф не стал входить в русло реки, причалил у пустынного берега неподалеку от рыбачьего поселка. Он велел выпустить воздух из лодок, а вскоре за ними прибыл микроавтобус.
Якобы случайно Оленин встретил Риту в магазине, заулыбался:
– Здравствуйте, Рита. Давайте помогу?
– Что вы, я сама...
Он все же забрал из ее рук тяжелые пакеты с продуктами, поинтересовался, куда их нести.
– Я на машине.
– Правда? А не подвезете меня? Я с утра на ногах, вот за сигаретами заскочил, а тут смотрю – что за красивая девушка? А это вы...
Подвозить мента, который арестовывал брата и тем самым причинил страдание семье, ей очень не хотелось, но было неудобно отказать. Оленин положил в багажное отделение пакеты, кинул взгляд на стоящий почти рядом автомобиль Сербина. Ничего, потом он вернется за ним. Уселся рядом с Ритой, рассмеялся непонятно чему.
– Вы смешливый, – заметила она.
– Просто рад, что не на своих двоих добираюсь домой. Мне на Боткинскую. Брата встретили?
– Да, спасибо. – И разговаривать с ним ей тоже не хотелось.
– Как он?
– Изменился... В лучшую сторону или в худшую – не могу сказать, но изменился. Пока Вадька взял бутылку коньяка и заперся у себя в комнате. Но это же еще ничего не значит, он не сопьется, верно?
– Конечно. М-да, с убийством вашего отца осечка вышла.
– Вы найдете преступника?
– Постараемся. А ваш муж, что он думает по этому поводу? Вы же, наверное, обсуждаете сложившуюся ситуацию...
– У него и спросите.
– Только не надо меня заставлять бегать за вашим мужем и отрывать его от работы, ему ведь сейчас тяжело. Раз есть вы, почему нам не поговорить?
– Ну, хорошо, – сдалась Рита. – Что он думает? Переживает. Ругает вас. То есть не конкретно вас, а следственные органы. Считает, поиски убийцы зашли в тупик, потому что вы не там ищете.
– И где же, по его мнению, надо искать?
– Будто вы сами не знаете! – фыркнула Рита. Ее подмывало разозлить Оленина, который вместе со следователем устроил пытку всей семье после такого страшного события, как убийство отца. – Только вам того человека не достать. Мы с Никитой думаем, что и Артура он куда-то дел.
Ну, тут она попала в точку. Оленин узнал от Сербина много новых фактов, например, как Гринько заказал Шаху Бельмаса, о чем в свою очередь поведала вору Агата. Но этого не должен был знать Никита. Вывод сам собой напрашивается: Рита переступила через запрет и рассказала мужу.
– Шаха имеете в виду? – спросил он, будто сам давно дошел до такой мысли.
– Именно, – с вызовом ответила Рита. – Все же очевидно. Кто, как не Шах, способен убить человека из-за денег? А вы моего брата обвинили. Мальчишку.
– Так мы же выпустили его. Да, под залог, но так положено, пока не будет найден настоящий убийца. Я тоже могу вас упрекнуть: ваш отец хотел, чтобы о совете в ресторане Никита не знал, а вы рассказали ему.
Неплохо ввернул, будто с самого начала знал о несдержанном языке Риты, а не только сейчас догадался. О как она поймалась на крючок! Вот и еще одно доказательство того, что молодость не дружит с мозгами. Рита искренне возмутилась:
– А что мне было делать? И вообще, скрывать такое было нечестно по отношению к Никите. Он мой муж! Какие у меня от него могут быть тайны?
– Собственно, вы правы, иначе жениться незачем. Значит, по вашему мнению, Шах? Только ведь на него ничего нет.
– У вас никогда на него ничего не будет.
Девочка лихо это сказала. В смысле – смело. Фактически обвинила органы не только в бездействии, но и в сговоре с преступными лицами.
Оленин дождался, когда машина Риты скрылась за углом, двинул к автобусной остановке, заодно позвонил Сербину:
– Я перехватил ее. Никита знал о совете в ресторане, знал, что тесть должен отдать Бельмасу бабки.
Глава 25
Ночь наступила сказочно-сверкающая. Звездный купол с яркой луной накрыл пловцов, а те барахтались в море, вглядываясь в черноту – не появились ли огни, означающие близость берега. Один раз нечто светящееся промелькнуло вдалеке, вызвав новый приступ надежды и споров. Все разом загалдели: мол, надо плыть туда, там судно. Горбуша охладил пыл:
– Очень далеко. Растеряем силы, а не догоним.
– Почему не попытаться? – взвился Слава. – Неизвестно, сколько осталось до берега. А если нас сносит течением в сторону, мы никогда не доберемся, подохнем здесь.
– Пытайся, – разрешил Горбуша. – Один. А все плывут за мной.
Слава не рискнул отправляться в путь по мокрому и глубокому пространству в одиночестве, лишь бросил вожделенный взгляд на огоньки, плывущие в ту же сторону, что и шесть человек.
Плыли и плыли в беспросветную черную дыру. Уже не было страха, таяли силы, одеревенели мышцы. Все трудней становилось продвигаться вперед. А тут еще странное ощущение: вода казалась очень теплой, а тело вопреки логике задубело от холода. Горбуша сипло крикнул:
– Отдых.
Пловцы, собравшись вместе, выпили воды из бутылки и припали лицами к плавучим средствам. Наступила пауза, когда только легкий плеск волн раздавался вокруг. А в сон клонило... Горбуша тряхнул головой, опустил лицо в воду, несколько раз фыркнул и приказал:
– Не спать!
– Я замерзла, – сказала Сандра, не жалуясь, просто поделилась.
– Все замерзли, – проворчал Артур. – Плывем дальше?
– Вперед, – скомандовал Горбуша. – Работать ногами! Быстрей!
– Ты ж говорил, беречь силы, – напомнил Слава.
– А теперь разгоните кровь, чтоб окончательно не задеревенеть.
– Будто это поможет, – фыркнул Слава.
– Поможет! – гаркнул Горбуша. – Берег недалеко. – И толкнул Артура: – Я сказал: не спать!
– Давайте анекдоты рассказывать? – предложила Сандра. – По очереди. Будем смеяться, и спать не захочется.
Горбуша принял ее предложение, руководил, кому выдавать свой анекдот. Только никто не смеялся.
Шах приехал в начале третьего ночи. Он чувствовал усталость, но и удовлетворение разливалось по телу приятнейшим дивным теплом. Не все так плохо, как чудилось, на железную руку всегда найдется стальная рука, которая раздробит и железо. Велика и могуча власть денег, а значит, его собственная власть. На днях Кушнарева отправят в отпуск, но в рабочее кресло он не вернется, его скинут. Досье на Шаха Кушнарев сможет читать лишь по ночам вместо романов.
Он вошел в свой дом на том моральном подъеме, когда тянет спеть марш триумфатора. В гостиной Шах подошел к бару, желая глотнуть горячительного питья для расширения сосудов, чтоб бушующая кровь угомонилась, иначе не уснуть. Вошел Склиф:
