— Вы тоже очень молоды. Но, в отличие от других молодых людей, вы не танцевали. Хотя могли бы. В свое время у вас были обе ноги… Вы…
Я больше не мог ее слушать. Я выбежал на улицу, оставив дверь открытой. Последнее, что сохранила моя память о старом вокзале, был Арнольд; пробежав метра три по стоянке, он разразился лаем, словно предупреждал, чтобы ноги моей здесь больше не было.
Между двумя поставленными на строительные блоки вагонами я проскользнул на насыпь и побежал по заброшенному железнодорожному полотну, уходившему в никуда; полотно напоминало бесконечную застежку-молнию, которую застегнул великан, чтобы никто не смог проникнуть в его спрятанные в земле тайны.
— Алло, Мона?
В первый раз я решился солгать ей. Точнее, рассказать не все. Не говорить, что старая Дениза Жубан не способна вспомнить несчастный случай, произошедший два дня назад… зато прекрасно помнит смерть Морганы Аврил, случившуюся десятью годами ранее.
Что она путала все, включая день, когда мы с ней встретились.
Что она приняла меня за другого.
Что она просто-напросто безумна.
Телефон звенел в пустоте. Мелькавшие под ногами шпалы напоминали ступени нескончаемой лестницы, ведущей в ад. Через сотню метров придется покинуть защитный ров заброшенной железнодорожной колеи и пойти по склонам, разделяющим огороженные заборами домики. Моросящий дождь превратился в холодный туман, леденивший кожу и преобразивший меня в расплывчатый силуэт случайного прохожего, отважно бредущего сквозь непогоду.
Я один.
Кристиан Ле Медеф исчез. Дениза Жубан впала в старческий маразм.
Я единственный свидетель кончины Магали Варрон.
Я нервно сжимал в руке мобильник.
Единственный свидетель, за исключением жандармов, Пироза, его помощника и всех жандармов из бригады Фекана, что склонялись над трупом.
Абонент недоступен. Попробуйте позвонить еще раз.
Я нажал зеленую кнопку айфона.
— Алло, Мона?
Она ответила.
— Ну как? Ты нашел свою старушку?
— Нет. Точнее, да, но это долгая история…
— Расскажи!
— Потом, Мона.
Я остановился под лещиной. Крупные холодные капли стекали с веток и разбивались о синтетическую ткань моей курточки.
— Могу я взять твою машину?
Несколько мгновений из телефона доносился только шум галечника, перебираемого волнами, затем голос Моны игриво спросил:
— Чтобы поехать в полицию и сдаться?
— Нет, Мона. Чтобы съездить в Нефшатель.
— Куда?
— В Нефшатель-ан-Брэ. Кармен Аврил, мать Морганы, по-прежнему держит там гостевой дом «Горная долина». Это примерно час пути. Надо уточнить кое-какие подробности… Мне нужны доказательства, нужно, чтобы ты…
— О’кей, дружок. Не переутомляйся. Бери, если хочешь, мою тачку. Она на месте, стоит на причале перед казино…
Я так и не придумал, какими словами выразить огромную признательность, которую я испытывал к Моне.
— Перед казино? Вот черт! Я не могу появиться в Ипоре среди бела дня. Даже в такую погоду меня могут сцапать…
Мона вздохнула, словно мамаша, которой ничего не остается, как только уступить капризу своего малыша.
— Ох, ты достал меня, Джамал! Я оставлю свой «фиат» на выезде из Ипора, после муниципального кемпинга, возле теннисных кортов. Ключ зажигания будет лежать сверху. А дверца и багажник не запираются уже давно…
— Спасибо, Мона. Я докажу тебе, что ты поставила на верную…
— Заткнись! Отключись, пока я не передумала…
Затолкав телефон в карман, я снова вспомнил о почтальоне, о коричневых конвертах с моим именем и адресом Мартена Денена. Адресом, известным только Моне, Моне, которой я не стал сообщать, что ни один свидетель не в состоянии подтвердить мою версию…
Кто из нас двоих предатель?
Я трусил по обледенелой тропинке. На равнине сгустился туман. Я больше не видел стройных рядов тополей, обрамлявших поля, где высились столбы линий высокого напряжения, тянущихся в сторону АЭС.
Мое свидетельство против всех остальных.
Кто мне поверит?
Кто сможет поручиться за мою невиновность?
Никто…
Никто, кроме вас?
А вы по-прежнему расположены верить всему, что я сказал?
Я ничего не придумываю. Все кончится хорошо.
Вы готовы поставить на меня?
Я умственно здоров. Ничего не украл, никого не убил.
И сейчас это докажу.
25
Что-то случилось?
По автостраде А-13 «Фиат-500» летел со скоростью 130 километров в час. Последние двадцать километров я утопил педаль акселератора, чтобы не потерять скорость на длинном участке, где дорога, ведущая в Брэ, шла на подъем. Впрочем, регулятор скорости не требовался: мотор и без него выдавал свой максимум.
Я постоянно оглядывался, желая убедиться, что меня никто не преследует. На всякий случай, ибо автострада была пустынна. Редкие грузовики на подъеме замедляли скорость, я обгонял их, и они исчезали из виду. Интенсивное движение наблюдалось на встречном направлении. Несколько английских одноместных автомобилей с лыжами и чемоданами на крыше двигались на юг, скрупулезно соблюдая ограничение скорости. Уверен, такими темпами они прибудут в горы, когда снег уже растает. Беспрерывно накрапывал дождь, и раздраженные «дворники» скрипели, счищая каждую каплю.
Внезапно однообразие пейзажа заповедного края Ко нарушилось. Появились огромные заболоченные поля, со всех сторон огражденные плотными живыми изгородями. После длительного подъема дорога внезапно ринулась в пустоту, чтобы взобраться на высившийся впереди склон. Я впервые видел глиняную долину, образовавшуюся в меловом плато. И тотчас резко вырулил вправо, чтобы попасть на дорогу, ведущую в Нефшатель-ан-Брэ.
Новые дома, выросшие возле развязки, напоминали грибы, сгрудившиеся возле пня. Дорога бесплатная, Руан всего в пятидесяти километрах. Совершенно очевидно, что разросшийся за счет маленьких домиков пригород поглотил деревенские просторы вплоть до развязки.
Термометр «фиата» показывал, что за бортом всего три градуса выше нуля. В разгар полудня я намеревался въехать в призрачный город, населенный немногочисленными стариками, презревшими холод и обледенелые тротуары, соединявшие два торговых центра.
Переехав эстакаду над Арком, я увидел беспорядочно припаркованные в два ряда грузовики и вынужден был резко затормозить.
Что они тут делают?
Неожиданно, словно из-под земли, впереди появилась орава ребятишек в разноцветных шапочках и рассыпалась между машинами.
