Жипе улыбается.
— А этот твой беглец — он кто, турист? Или знает Реюньон?
— И то и другое… Хотя, да, судя по его биографии, он хорошо знает эти места.
— Ты меня удивляешь…
Пилот приподнимает очки и щурит глаза, большие и светлые. Похоже, он внезапно развеселился, он смотрит на Бельона и Софу с восхищением.
— Что значит — удивляю? О чем это ты, Жипе?
— Если хочешь знать мое мнение, ваш особо опасный преступник расставил вам отличную ловушку, и все полицейские острова в нее ломанулись.
Айя всматривается в склоны вулкана. Десятки людей окружают Бельона. Он один посередине. Она не понимает.
Жипе поднимается еще выше.
— Да не там, красавица. Прямо за нами.
Айя оборачивается. Она видит каньон, реку, скользит взглядом до устья, вдоль косы, вдоль коттеджных поселков Сен-Жозефа, заполнивших каждый клочок земли между океаном и ущельями.
И внезапно до нее доходит.
Она застывает, не в силах отвести взгляд от самого глубокого ущелья на острове, около двух тысяч метров.
Черт… Марсьяль Бельон все рассчитал. Точное место. И точное время побега. Он заставил все вертолеты приземлиться там, где ему надо. Он заставил всех полицейских острова в погоне за ним собраться в одной-единственной точке. И этот придурок Ларош ринулся туда очертя голову со всем своим зорейским войском. Марсьяль поставил на карту все, но правила игры были известны ему одному.
— Жипе, нам надо сесть! — орет Айя. — Нам надо немедленно сесть и предупредить их.
— Как прикажешь, красавица…
Вертолет резко идет вниз, к вулкану. Айя мысленно подсчитывает, сколько у них остается времени.
Самое большее — пятнадцать минут.
А потом расставленная Бельоном западня захлопнется, и люди Лароша, ничего не успев понять, окажутся в ней.
35
Слежка
11 ч. 36 мин.
Имельда уже больше десяти минут не двигается с места. Она продолжает стоять в тени огненного дерева, задумчиво разглядывая черный внедорожник.
А на нее уже подозрительно поглядывает с противоположного тротуара продавец чайота. Имельда делает вид, будто ищет в сумке мобильник, потом — будто изучает какое-то приложение. Никто же не догадается, что ее старенький телефон ни на что больше не способен кроме как соединить двух людей, которым хочется поговорить друг с другом.
Имельда размышляет. Стоящая сейчас перед ней черная машина «шевроле каптива» в пятницу после обеда, в то самое время, когда пропала Лиана Бельон, была припаркована на стоянке отеля «Аламанда». Имельда на собственном опыте научилась не верить в случайности. У вещей всегда есть серьезные причины для того, чтобы оказаться там, где они оказались. И у вещей, и у людей.
Теплый корпус мобильника греет руку. Имельда в нерешительности. Логика подсказывает ей, что следует позвонить Кристосу, все ему объяснить, продиктовать номер машины. Он с этим разберется, и она сможет выбросить все из головы.
Кристос посмеялся бы над ней, но, если бы она стала настаивать, он все же занялся бы проверкой. Кристос неплохой человек. Больше того — он лучший из всех мужчин, каких она знала. Да, он еще и самый ленивый, самый неверный, и самый старый тоже, и кончает быстрее всех, едва успев в нее войти, а после этого еще быстрее засыпает, и пьет больше всех, и на коноплю подсел, как никто, и он самый белый из них… И все же случайностей не бывает. Она наблюдает за Кристосом, когда он не строит из себя мачо, искушенного и разочарованного полицейского или циничного любовника, когда, на мгновение выйдя из роли, он машинально подбирает с пола куклу Жоли, беглым взглядом окидывает скутер Назира, проверяя, все ли в порядке, или даже когда она читает и чувствует за плечом его взгляд.
Так не смотрят мужчины, у которых встает от солнца и алкоголя.
Этот взгляд полон невысказанной нежности.
Да, если присмотреться к Кристосу, увидишь, что он заслуживает любви.
«Шевроле каптива» мигает фарами. Они трижды включаются и гаснут. Имельда еще дальше отступает за дерево, не сводя глаз со стоянки. Какой-то мужчина направил на машину брелок. Малабар, похожий на бочку в своей тесной курте, на голове бейсболка цвета хаки с красной тигриной мордой. Весит он, наверное, столько же, сколько она, если не больше, но при этом ростом ниже сантиметров на двадцать. Левым локтем прижимает к себе коричневую сумку, явно набитую до отказа провизией, купленной в «Хлебном доме».
Еще мгновение — и малабар скрывается в машине.
Имельда должна принять решение немедленно.
Позвонить Кристосу… и выставить себя идиоткой.
Бросить это дело… и постоянно о нем думать.
Добежать до своей старенькой «поло», припаркованной в десяти метрах отсюда, и двинуться следом за «шевроле». Просто для того, чтобы попытаться хоть что-то распутать…
Случайностей не бывает.
11 ч. 37 мин.
Печать.
Кристос наклоняется к компьютеру и щелкает по иконке.
Старенький принтер, кряхтя, начинает выплевывать на лист бумаги формата А4 красные буквы. Кристосу пришлось поменять цвет шрифта в файле PDF, который только что по электронной почте прислала ему Грациелла Доре, в черном картридже закончился тонер, а менять картриджи он так и не научился. Управляющей «Голубой лагуной» потребовалось меньше получаса на то, чтобы принять решение и прислать ему список тех, кто работал в ее баре десять лет назад.
Семь имен.
В файле проставлена дата, есть печать и подпись.
Кристос знает, что ему придется потратить время на то, чтобы проверить список, сравнить его с данными картотеки Фонда социального страхования, связаться с каждым из свидетелей, сопоставить версии.
Это все потом…
Его компас — интуиция Имельды. Он должен искать связь между прошлым и настоящим, между теми, кто работал в баре «Кап-Шампань», и теми, кто работает в отеле «Аламанда».
Кристос выдергивает лист бумаги из принтера и чертыхается. Вместо красных буквы получились бледно-розовыми. Цветных чернил тоже почти не осталось…
Через подключенные к компьютеру колонки все время слышны переговоры по рации между полицейскими бригадами. Кристос может почти непосредственно следить за облавой и неминуемым арестом Бельона, он слышит распоряжения, которым повинуются пилоты вертолетов… Всем им там, и Айе, и Ларошу, и без того есть чем заняться, никому сейчас нет дела до несчастного случая десятилетней давности и до свидетелей-креолов, которым, возможно, и рассказать-то нечего.
Кристос подносит листок к глазам. Буквы едва различимы, но ему все же удается прочесть эти семь имен.
Мохамед Диндан
