Прорезалась впереди узкая полоска света – Голубин остановился. Бесшумно приставил сапоги к стенке пещеры, рядом аккуратно уложил брюки и жестом повелел сделать Пасынкову то же самое. Затем они постояли немного, вслушиваясь, нет ли кого там, выше, где виднелся свет, и теперь уже совершенно бесшумно двинулись вперед. Пальцы держали на спусковых крючках.
Все круче вверх. Все чаще останавливался Голубин послушать мертвую тишину. Но теперь, подчиняясь жесту прапорщика, майор двигался не только чуток приотстав, но и придерживаясь левой стороны пещеры. В таком порядке они, в случае чего, не помешают друг другу при стрельбе, если в ней возникнет необходимость.
Еще десяток минут медленного, бесшумного движения, минут до предела напряженных – и грот. Мощный луч следового фонаря стремительно обшарил его, выхватывая из затененных отдаленностей два заплечных мешка, гидрокостюм, несколько консервных банок и веревку с узлами и кошкой на конце.
– Ого! Взвод можно разместить в гроте! – подал голос прапорщик. – Вот тебе и Будда перенес…
Они, теперь уже без спешки и опасения встретить отпор, принялись самым тщательным образом осматривать грот, начиная понимать тактику контрабандистов: в гидрокостюмах, с прорезиненными водонепроницаемыми рюкзаками они спускалась по фарватеру реки к камню, а поднявшись вверх по пещере, оказывались в гроте. Не по одному переправлялись, это уж точно.
На этот раз, по всему видно, их было двое. Один из них, снявши гидрокостюм, спускался по веревке, которую держал второй, но для страховки еще и приладил к твердому выступу кошку. Вот и следы. Едва заметные царапины. Повесив на дуб полоску, контрабандист возвращался, веревка за ним убиралась. В гроте контрабандисты ждали, судя по консервным банкам и черствым коркам, условного сигнала. Получив же его, спускали рюкзаки по веревке. После того, дождавшись ночи – в обратный путь. Водоворот, стремнина, и через несколько мгновений они в недосягаемой зоне.
На этот раз сорвалось.
В щель, выводившую на свет божий, можно было протиснуться только ползком. За щелью – крохотная площадка, позволяющая одному человеку встать с трудом, зато он почти в полный рост отгораживался клыком от взгляда снизу. Получалось что-то вроде маленького балкона.
– Что? Спустим мешки и гидрокостюм?
– Может, и одного из нас? Второй обувь и брюки заберет.
– Отлично, – согласился Голубин. – Не просто спуститься, а идти к черному камню с тыла. Добрый сюрприз начальнику заставы. Поступим так, товарищ майор: спускаетесь по веревке, я иду по пещере. Только немного перегожу, чтобы вам первому у камня оказаться.
По толстой, с узлами через каждые полметра, веревке спускаться было легко, и Пасынков быстро оказался на земле. Вернее, на каменном дне ущелья. Жестко ногам, как и в пещере, но здесь тепло, оттого – приятно.
Голубин спустил поочередно оба заплечных мешка и гидрокостюм, и Пасынков, подумавши немного, облачился в него, затем взвалил на спину один из заплечных мешков. Тяжелый. Не меньше пуда. Хотел снять (зачем таскать такую тяжесть бравады ради?), но все же пошагал по ущелью в сторону приречной поляны.
Вышел из ущелья. Сейчас увидят и побегут навстречу. Увы, взоры и начальника заставы, лежавшего за кустом тальника, и солдат, укрытых высокой травой, направлены на противоположный тугайный берег, поэтому Пасынков подошел почти вплотную к пограничникам незамеченным, и только тогда на него обратили внимание, когда услышали его шаги. Один из солдат, введенный в заблуждение гидрокостюмом, даже крикнул:
– Стой! Руки вверх!
– Я – майор Пасынков.
Пауза – и сдержанный смех. Пока – сдержанный. В курилке над этим казусом солдаты нахохочутся досыта, начальник же заставы станет костерить себя, что не определил никого вести наблюдение за тылом. Он представлял себе, как потешаются над этим солдаты, особенно старослужащие. Пощечина смачная, что ни говори.
– Там еще один мешок, – сказал Пасынков старшему лейтенанту. – Не мешало бы, на мой взгляд, поставить возле наго охрану.
Он уже успел определить тактику допроса контрабандиста. Вначале предъявит ему один рюкзак и гидрокостюм, затем (Пасынков был уверен, что не вдруг расколется нарушитель) отконвоирует его в ущелье ко второму рюкзаку. Если контрабандист и после этого продолжит упираться, можно будет слукавить, сказав, будто задержан в пещере и его напарник, который во всем сознался. Предупредить, что его упрямство усугубит его и без того большую вину.
Именно так все и вышло. Задержанный растерялся на миг, когда увидел рюкзак и гидрокостюм, но тут же взял себя в руки и принялся долдонить прежнее:
– Молил Будду в Пагоде, он перенес меня к дубу…
Он напрочь отказался признать предъявленные ему вещественные доказательства, и тогда Пасынков твердо произнес:
– В машину его!
Увидев второй рюкзак, контрабандист явно скис, однако, хотя и не так уверенно, продолжал отнекиваться. Лишь тогда Пасынков пустил в ход последний козырь. Он попросил водителя (а именно он переводил вопросы) предупредить задержанного, чем тот рискует, вводя в заблуждение следствие:
– Скажи, напарник, мол, задержан и во всем признался.
Помолчал контрабандист немного, видимо, соображая, не обманывают ли, но лежавший перед ним второй рюкзак с героином в конце концов убедил его. Он посчитал, что напарника задержали на реке, когда тот вылез из ущелья и готовился нырнуть в стремительный поток.
«Но как узнали про тайную пещеру? Кто-нибудь из принимающих товар продал?! Не иначе! Выходит, нет смысла гневить пограничников».
– Да, я носил опий и героин.
– Кому передавался груз?
– Никому. Ночью три раза каркала ворона, мы спускали вниз рюкзаки. Потом почему-то днем стали брать. Полмесяца, наверное. Или чуть больше.
– Видели тех, кто принимал?
– Или грузовая машина. Или легковая. С брезентовым кузовом.
Выходит, прав старшина заставы, подозревавший охотника и ветврача совхоза. Нужно немедленно попросить Черидонга установить их связи. Организовать, кроме того, за ними наблюдение.
– На заставу, – распорядился майор Пасынков.
Теперь пора бы взяться и за груз, а то идет разговор о наркотиках, а содержимое контрабанды еще не осмотрено. Занесли заплечные мешки в канцелярию. Залюбуешься, как продумана упаковка: сами рюкзаки из водонепроницаемой ткани, их горловины с двойной защитой от воды, и все равно каждый пакет, граммов по двести пятьдесят, в упаковке, прочно запаяны в прорезиненные мешочки, внутри же – в целлофан. Эластичный, толстый, похоже, специально для этой цели заказанный.
– Классно.
– Когда миллионы долларов на кону, можно и оборудоваться классно, и наладить конвейер.
Звонок. Доклад дежурного:
– Часовой на вышке сообщает: вертолет заходит на посадку.
