Прославилась Савина и как благотворитель. Хорошо помня о своем полуголодном детстве, она организовала Общество для пособия нуждающимся сценическим деятелям, а в 1894 году стояла у истоков Русского театрального общества (РТО, современное ВТО), которое должно было оказывать «содействие всестороннему развитию театрального дела в России».
Умерла актриса, ставшая одним из символов своей эпохи, 8 сентября 1915 года. Ее похоронили в Петрограде рядом с Домом ветеранов сцены, основателем которого она была. В 1965 году Топольная улица, на которой находится этот дом, была переименована в улицу Савиной.
Константин Рыбаков. Для него невозможного не было
(1856–1916)
Константин Николаевич Рыбаков родился 29 февраля 1856 года в Москве в семье талантливого провинциального актера, ученика великого П.С. Мочалова Николая Хрисанфовича Рыбакова (1811–1876). Начало карьеры Константина было тесно связано с судьбой его отца – с ним он впервые вышел на владикавказскую сцену в 1871-м, с ним кочевал по другим театрам России. Только в 1881-м Рыбакова пригласили в московский Малый театр, с которым отныне была связана вся его судьба. Поначалу, как признавался сам актер, ему сильно мешал налет провинциальности в манере игры, но помощь постоянной партнерши по сцене Гликерии Федотовой помогла найти себя.
Рыбаков прославился как великолепный исполнитель ролей в пьесах Островского. Он впервые на русской сцене сыграл Громилова в «Талантах и поклонниках» (1881), для него Островский специально написал роль Незнамова в пьесе «Без вины виноватые» (1884). Особое отношение у Рыбакова было к роли Несчастливцева в «Лесе» – ведь этот персонаж был списан драматургом с его отца, так что Константин Николаевич иногда не удерживался на сцене от слез.
По воспоминаниям современников, невозможного на сцене для Рыбакова не было. Он был идеальным Земляникой в «Ревизоре» и страшным Скалозубом в «Горе от ума», вальяжным барином Звездинцевым в «Плодах просвещения» и расчетливым, холодным Кнуровым в «Бесприданнице»… Его коньком были именно русские роли – иностранную драматургию Рыбаков не любил и играл ее очень неохотно.
Константин Рыбаков. Фото 1916 г. Справа – в роли Олтина в пьесе А.И. Сумбатова-Южина «Старый закал»
Причем всех своих творческих побед Константин Николаевич добивался, используя минимум средств. Он не признавал обилие грима, и его величественная, а под старость – тучная фигура на сцене, казалось, подавляла все вокруг. Но зрители любили кажущееся однообразие Рыбакова. «Замечательной была у него игра рук, – он в каждой роли находил какой-либо жест, пояснявший основное в воспроизводимом образе: его Звездинцев потирает свои беспомощные мягкие руки, и ясно чувствуешь, что этот барин-белоручка никогда не позволит себе хоть что-либо делать ими; безнадежный взмах кисти руки при словах Горича “Теперь, брат, я не тот” сразу вводит в семейную драму этого персонажа “Горе от ума”, а сжимающаяся в кулак рука Городничего или величественно-широкий жест Несчастливцева, прятанье рук “подмышку” Любима Торцова – подлинно художественные детали, которые найдены внимательным и умным наблюдателем жизни», – сказано о Рыбакове в книге «Галерея мастеров Малого театра».
В актерской среде Константин Николаевич пользовался общей любовью и уважением за высокое благородство характера. В книге В.А. Нелидова «Театральная Москва» приводится такой эпизод: А.И. Сумбатов-Южин предложил для бенефиса Рыбакова выигрышную роль князя в своей пьесе «Закат». Однако Рыбаков, вежливо согласившись с тем, что роль «очень хороша», внезапно помрачнел. «Перешли к столу, ужинаем, меняемся впечатлениями, а Рыбаков какой-то отсутствующий, – вспоминал В.А. Нелидов. – Начали к нему приставать, в чем дело. Он, наконец, заявляет: “Князь – превосходная роль, но я ее играть не буду, это роль Ленского, он лучше сыграет, а я возьму другую”. Когда ему стали доказывать, что другая роль значительно бледнее, он уперся на своем: “Ленский лучше меня”. Затем сразу развеселился и все пошло “как по маслу”. Момент сожаления и подвиг жертвы совершен».
Сторонником «новых форм» в театре Рыбаков не был. Он до последних дней оставался столпом классического Малого театра. В старости Константина Николаевича разбил паралич. «Не в силах шевельнуть ни руками, ни ногами, не в состоянии повернуть головы или даже что-нибудь сказать, он изредка своему лучшему другу Сумбатову-Южину с большим трудом и едва внятно, с тихой и кроткой улыбкой произносил одно слово: “ничего”», – писал В.А. Нелидов. 8 сентября 1916 года ветеран московской сцены ушел из жизни и был похоронен на Ваганьковском кладбище.
Александр Сумбатов-Южин. Аристократ на сцене
(1857–1927)
Александр Иванович Сумбатов родился 4 сентября 1857 года в селе Кукуевка (ныне Ефремовский район Тульской области; по другим данным – в деревне Муравлевка Одоевского района Тульской области) в княжеской семье армянского происхождения. Еще учась в тифлисской гимназии, Александр дебютировал на сцене Летнего театра под псевдонимом Сольцев. В 1878–1879 годах, будучи студентом юридического факультета Петербургского университета, он играл на клубных сценах, к 1881 году относится дебют Сумбатова в московском театре Бренко, тогда же в Малом театре была поставлена его пьеса «Листья шелестят». С 1882-го Александр Иванович работал в Малом театре под псевдонимом Южин, успешно совмещая карьеру актера и драматурга.
Артисту сразу же удалось привлечь внимание зрителя своей воодушевленной и искренней манерой работы на сцене. Его герои были пылкими, благородными и обаятельными борцами за справедливость, сильными и яркими личностями, настоящими аристократами духа. С особенным блеском Александр Иванович играл в пьесах У. Шекспира, Ф. Шиллера, В. Гюго. Он быстро оттеснил на второй план ведущего драматического артиста Малого – Федора Петровича Горева (1850–1910) и стал незаменимым сценическим партнером М.Н. Ермоловой. Актер был мастером отрепетированного жеста, четко продуманной позы, выразительной игры лицом. Красивый, вдохновенный, темпераментный Сумбатов-Южин будто намеренно отметал «обыденность», «жизненность», которые к тому времени прочно закрепились на русской театральной сцене, и призывал вспомнить благородную эмоциональность и пафос Мочалова.
С 1890-х годов Сумбатов-Южин начал пробовать себя в амплуа комедийного актера – и снова с успехом: он был блестящим Болингброком в «Стакане воды», Фигаро в «Женитьбе Фигаро», Телятевым в «Бешеных деньгах». В роли Фамусова Сумбатов-Южин спорил с трактовкой этой роли А.П. Ленским и ярко показывал «своего» Фамусова убежденным противником Чацкого, оплотом старой Москвы, могучим чиновничьим «зубром», которому не страшны никакие бунтари. Причем в комедийных ролях актер был прямо противоположен себе же в трагическом амплуа – играл «без котурнов», приземленно, просто и тем не менее очень убедительно.
Александр Сумбатов-Южин. Фото начала XX в.
