Но это все было годы спустя, а в начале века Алла училась в Киево-Печерской женской гимназии, рано увлеклась театром и после переезда семьи в Москву (1914) поступила в Школу драматического искусства Н.О. Массалитинова, Н.Г. Александрова и Н.А. Подгорного (с 1916-го – 2-я студия МХТ). В том же году молодая актриса вошла в труппу театра. Быстро пришел и первый успех – роль Финочки в пьесе З.Н. Гиппиус «Зеленый круг». «Сильная, умная, темпераментная, готовая смотреть в сущность искусства» – так оценивал молодую Тарасову К.С. Станиславский.
Алла Тарасова в роли Кручининой в фильме «Без вины виноватые»
На переломе эпох сложилась и личная жизнь актрисы. Еще 15-летней девочкой она познакомилась в Киеве с гардемарином Александром Кузьминым, а три года спустя он, уже лейтенант флота, сделал ей предложение, и они обвенчались. Весной 1918-го молодая семья уехала «для лечения» на Украину, а на самом деле – вернулась из голодной «красной» Москвы в родной Киев, который тогда был столицей Украинской Державы гетмана П.П. Скоропадского и одновременно находился под германской оккупацией. Затем Кузьмин вступил в Добровольческую армию, и Алла Тарасова оказалась женой белого офицера. Вместе с ним познала радость удач лета 1919-го и горечь поражений осени 1920-го. Странствовала с «качаловской труппой» МХТ по «белому» югу России и с одним из последних пароходов эвакуировалась из Севастополя. Константинополь, Прага, Берлин… Казалось, судьба определилась, но в 1922-м в Германию приехала на гастроли труппа МХАТа, и Тарасову с неожиданной силой снова потянуло на сцену – вместе с мужем и сыном Алешей она начала странствовать с театром. Успех был оглушительным. После нью-йоркских гастролей К.С. Станиславский, заново открывший для себя актрису, писал: «Тарасова просто стала здесь всеобщей любимицей… Она нам нужна. Надо сделать все, чтобы она вернулась вместе с нами в Москву».
И план великого режиссера осуществился. Алексею Кузьмину дали в театре работу, семья поселилась в двух маленьких комнатках в Камергерском переулке. А самой Тарасовой на первых порах приходилось мириться с ролью «пожарной команды» – так она называла второй состав. Настоящий, большой успех пришел с исполнением ролей Елены в «Днях Турбиных» М.А. Булгакова (1926), Дездемоны в «Отелло» У. Шекспира (1930) и Катерины в фильме «Гроза» Владимира Петрова (1934). В первой половине 1930-х имя Аллы Тарасовой уже звучало на советской сцене в полную силу, она считалась одной из самых талантливых и многообещающих актрис.
Многие театральные критики писали о том, что своей игрой Тарасова как бы отметала всю наработанную в конце XIX – начале XX в. театральную теорию – она выходила на сцену, чтобы, как в Древней Греции, нести залу Вечные Ценности, а не суетливо решать сиюминутные проблемы или подделывать «правду жизни». Она никогда не играла роль, но самую суть роли. И не случайно один из создателей МХАТа В.И. Немирович-Данченко говорил: «Все мы – и режиссеры, и художники, и директор – существуем в театре только для того, чтобы в такие-то моменты Тарасова, ходя растерянная по сцене, говорила: "Что мне делать, Аннушка, что мне делать? " Вот для этих моментов, которые приносят на сцену актеры своим творчеством, для этих минут, составляющих зерно театра, для этого все мы существуем».
Пиком успеха Аллы Тарасовой стал 1937 год. Роль Анны Карениной была единогласно признана одной из вершин советского театра, Тарасовой от души аплодировал сам Сталин, впервые в истории СССР о премьере спектакля дало отдельную новость информационное агентство ТАСС. Тогда же вышел на экраны фильм В.М. Петрова «Петр Первый», где актриса сыграла будущую императрицу Екатерину I, прекрасно показав ее преображение из солдатской вдовы в сподвижницу великого государственного деятеля. Но визитная карточка актрисы в кино – роль Елены Ивановны Кручининой в «Без вины виноватых» (1945). Добрая и мудрая женщина, провинциальная актриса Кручинина осталась одной из любимых ролей Тарасовой, еще долгие годы после фильма она гастролировала с ней по городам страны. А вот телевизионный спектакль «Анна Каренина» в постановке Татьяны Лукашевич (1953) вызвал массу отрицательных отзывов – крупные планы оказались безжалостны к постаревшим актерам, не случайно после премьеры появился шарж, на котором Тарасова-Каренина была изображена с грустью глядящей вслед уходящему поезду…
Реабилитироваться актрисе удалось четыре года спустя, когда во МХАТе была поставлена шиллеровская «Мария Стюарт». Этот спектакль стал настоящим событием, вошел в легенду. Б.Л. Пастернак писал 13 февраля 1957-го: «Вчера я с десяти до трех просидел во МХАТе. Тарасова играет с большим благородством и изяществом. Она совершенно овладела образом Марии и им прониклась, так что представление мое о Стюарт уже от нее неотделимо. Она уже реальное лицо, уже история». Под впечатлением от спектакля появился небольшой поэтический цикл «Вакханалия». Он начинается зарисовкой мхатовского подъезда перед «Марией Стюарт» с Тарасовой:
ЗИМы, ЗИСы и «Татры»,
Сдвинув полосы фар,
Подъезжают к театру
И слепят тротуар.
Затерявшись в метели,
Перекупщики мест
Осаждают без цели
Театральный подъезд.
Все идут вереницей,
Как сквозь строй алебард,
Торопясь протесниться
На Марию Стюарт,
Молодежь по записке
Добывает билет
И великой артистке
Шлет горячий привет…
А это уже собственно про игру Аллы Тарасовой:
То же бешенство риска,
Та же радость и боль
Слили роль и артистку
И артистку и роль.
Словно буйство премьерши
Через столько веков
Помогает умершей
Убежать из оков.
Сколько надо отваги,
Чтоб играть на века.
Как играют овраги,
Как играет река…
Это – строки великого поэта (к слову, совсем не бывшего записным театралом). А вот строки из письма обычного зрителя А. Борова, написанные 13 ноября 1953 года: «Вчера, придя из кино, я задумался – как же так, почему так у Вас только получается? Ведь хороших и больших актрис на сцене театра и в кино – немало.
Думаю – все дело в Вас, в Вас – человеке. Душа Ваша огромная, великая сила страсти, чистоты вашей, Ваша великая женственность (для меня Вы – сама женственность, сама Женщина – в великом, человеческом, горьковском смысле этого слова) – вот в чем причина такой красоты потрясающей сыгранного Вами… Вы вся в Ваших ролях, в женских образах Ваших. И когда глядишь в глаза Ваши – глаза Кручининой или Юлии Тугиной – видишь Вас, Вашу душу. И потом, после – понимаешь, откуда все.
Есть актеры, которые перевоплощаются, трансформируются – замечательным, великим образом, как делают это Черкасов или Марецкая. Вы же – нет, Вы – другая. Вы – просто Вы, всегда Вы – страстно любящая, беззаветно отдающаяся чувству, светлой страсти, прекрасная Женщина. И так всегда, и это всегда – прекрасно…
