Актер прекрасно проявил себя и как организатор собственного театра. В 1932 году он возглавил свой театр-студию, который пять лет спустя объединился с Театром-студией имени М.Н. Ермоловой, образовав Московский театр имени Ермоловой. Хмелев стал его художественным руководителем, оставаясь на этой должности до самой смерти. Одновременно в 1943–1945 годах он был и худруком МХАТа. Несмотря на то что к «старикам» он не относился, но неизменно входил в «пятерки» и «шестерки», принимавшие ключевые решения о дальнейшей жизни театра.
Сохранилось немало воспоминаний о Хмелеве его коллег и учеников. Актер Н.Д. Мордвинов вспоминал его так: «Его стиль разговора с актером был без педагогических обиняков и начистоту. Но как бы резок он ни бывал, это не оскорбляло, ибо за резкостью жило трепетное отношение к искусству, пристальная заинтересованность в тебе как человеке и артисте. Я очень любил его – честного, прямого, хотя резкого порой, с ним легко жилось, увлеченно работалось. Он был нелюдим, малословен, подозрителен, ревнив, в манере общения сдержан и серьезен. Его скрипучий жесткий голос низкого тембра, скандированная, размеренная речь с выпяченными окончаниями слов соответствовали резкости и определенности в суждениях, точно характеризовали его направленную, волевую натуру, кристальную честность художника, которая по сей день пленяет меня в театре».
Снимался Николай Хмелев и в кино. Правда, как и большинство мхатовцев тех лет, кинематографом он «не злоупотреблял»: в 1920–1939 годах сыграл всего семь ролей, из которых самой яркой стал Беликов в «Человеке в футляре» режиссера И. Анненского (1939; партнерами Хмелева в фильме были Михаил Жаров, Ольга Андровская, Владимир Гардин, Осип Абдулов, Алексей Грибов, Фаина Раневская).
Заслуги Николая Павловича были высоко оценены в СССР: в январе 1933-го он стал заслуженным артистом РСФСР, а в апреле 1937-го, после триумфальной «Анны Карениной», – народным артистом СССР. Получил три Сталинских премии 1-й степени (одну – посмертно), был удостоен ордена Трудового Красного Знамени.
В последний год Хмелев много работал над ролью Ивана Грозного в пьесе А.Н. Толстого «Трудные годы». 1 ноября 1945 года в 13.00 началась генеральная репетиция. После окончания 2-й картины Хмелев почувствовал себя плохо. Его уговорили прилечь на кушетку, а затем перенесли в комнату при директорской ложе – прямо в гриме и костюме Ивана Грозного… Между тем начался вечерний спектакль «Мертвые души», в зале раздавался смех публики. И никто не догадывался о том, что в 20 часов 20 минут сердце великого актера остановилось.
(В скобках заметим, что образ Ивана Грозного для артистов театра и кино вообще мистический. Именно эта роль стала последней для Ивана Соловьева и Евгения Евстигнеева, ее до последних дней репетировал Иннокентий Смоктуновский, на генеральной репетиции этой роли умер отец Михаила Боярского – актер Сергей Боярский, во время исполнения роли Грозного чуть не умер Александр Михайлов…)
Могила Николая Хмелева находится на Новодевичьем кладбище. А имя великого актера в 1945–1993 годах носил Пушкарев переулок в центре Москвы.
Борис Чирков. Создатель бессмертного Максима
(1901–1982)
Борис Павлович Чирков родился 31 июля 1901 года в селе Лозовая-Павловка (ныне Брянка Луганской области Украины) в семье Петра Сергеевича и Ольги Игнатьевны Чирковых. Девичья фамилия матери актера – Скрябина, и она приходилась родной племянницей Вячеславу Михайловичу Молотову, на протяжении многих лет возглавлявшему советское правительство. Соответственно, Чирков доводился Молотову внучатым племянником, хотя был моложе его всего на 11 лет. Однако к блестящей артистической карьере своего родственника Молотов отношения не имел – талант «по блату» не приобретается…
Вскоре после рождения будущего актера его семья переехала в город Нолинск Вятской губернии. В некоторых источниках именно Нолинск называется в качестве малой родины актера. Во всяком случае, первые воспоминания Бориса были связаны с этим маленьким городком. С семи лет отец, актер-любитель, начал понемногу приобщать сына к театру – сначала Боре доверили суфлерскую будку, затем и эпизодические роли. Позже Чирков вспоминал: «Когда у себя дома, в Нолинске, я часто и с удовольствием играл в любительских спектаклях, то никогда и в мыслях у меня не было, что смогу стать настоящим, профессиональным актером. Для этого надо ведь иметь и подлинный талант, и выразительную внешность, и много еще всяческих свойств и достоинств, которым у меня и взяться-то было неоткуда…»
Борис Чирков в роли Максима в фильме «Юность Максима»
Осенью 1921-го Чирков с несколькими друзьями отправился поступать в Петроградский политехнический институт. Поступил, но через несколько месяцев совершенно разочаровался в учебе. Видя это, двое товарищей Бориса решили помочь ему: объявили, что его… ждут экзамены в Институт сценических искусств. После выяснения отношений в духе «Без меня меня женили» Чирков решил все же попробовать и успешно поступил в институт. Правда, до третьего курса стипендию ему не платили, и студенту пришлось работать грузчиком в порту.
После окончания вуза Бориса распределили в Ленинградский ТЮЗ, которым руководил опытный режиссер А.А. Брянцев. И сразу же последовали удачные роли – Санчо Панса, Тиль Уленшпигель. Забегая вперед, скажем, что Борис Петрович не относился к актерам, преданно служащим одному и тому же театру – он успел поработать в Красном театре, ленинградском Новом ТЮЗе, московском Театре Революции, Театре-студии киноактера, Московских драматических театрах имени Пушкина и имени Гоголя… Но главную славу артисту принесли его работы в кино. Пожалуй, именно Чиркова можно назвать первым советским актером, целиком и полностью состоявшимся благодаря кинематографу (его ровесники – Жаров, Кторов, Ильинский, Симонов, Черкасов – были одинаково известны и по театру, и по кино).
Кинематографом Борис увлекся еще в детстве, а вот дебютировал на большом экране относительно поздно – в 1927 году (Паташон в фильме Е. Червякова «Мой сын»). Интересна история этой немой киноленты. Долгие годы она считалась утраченной и лишь в 2008-м копия фильма была обнаружена в архиве… Буэнос-Айреса. Так что теперь у каждого есть возможность оценить кинодебют Чиркова. Сам актер ранними ролями в кино был недоволен – считал себя слишком «театральным» перед камерой. И учился, учился: упорно ходил на съемки в павильоны «Мосфильма» и «Ленфильма», смотрел, как играют другие, запоминал, подмечал детали.
А вот режиссерам Г. Козинцеву и Л. Траубергу обаятельный некрасивый парень, снявшийся в крохотном эпизоде звукового фильма «Одна», сразу же показался интересным. И они пригласили его в картину, имевшую условное название «Большевик». Главная роль предназначалась для Эраста Гарина, но его театр как раз уезжал на гастроли. И после первых же репетиций стало понятно – главным героем будет Чирков. Его персонаж – обычный парень в кепке, наигрывающий на гитаре, не упускающий случая пошутить и в то же время своими руками «делающий революцию» – оказался понятен и близок миллионам зрителей. Это был звездный час актера – фильм «Юность Максима» (такое название в итоге получил «Большевик»), вышедший на экраны 27 января 1935 года, прославил его имя. Всюду зазвучала песня «Крутится, вертится шар голубой…», фильм получил первый приз на Московском международном кинофестивале 1935 года и приз Национального совета кинокритиков США за лучшую зарубежную картину. А учитывая, что 5 ноября 1934-го состоялась премьера другого блокбастера эпохи – «Чапаев», где Чирков сыграл маленькую, но запоминающуюся роль крестьянина (это он спрашивает у Чапаева, «куда бедному крестьянину податься», и интересуется, за кого Чапаев – «за большевиков али за коммунистов»?), Борис Петрович враз превратился в одного из любимейших актеров советского кино.
