У дома бегал последний – восьмой – растатуированный поросёнок. На нём тоже была карта, на сей раз карта звёздного неба. Я не стала приглядываться. Я не сомневалась, что всё точно.
– Приходи завтра утром, – сказала я Птеше, сидящей на ступенях крыльца, – мне надо письмо размножить. Заодно посмотрю, какой из тебя каллиграф. Может, с основ придётся начинать!
Девушка, которая ловила Луну
Обед ожидался не скоро, а в воздухе пахло укропом – ни с чем не спутаешь! Инкрис уже знала, что это означает.
– Я тебе займу место за столом, – сказал, подбегая, радостный Ганн.
Для местных это был праздник: раки.
Инкрис кисло улыбнулась.
– А хочешь, отдам тебе все свои клешни, – великодушно предложил паренёк. – Ты же всё равно не умеешь есть остальное!
Инкрис, действительно, не умела. У неё только клешни получалось разгрызть.
И не сказать, что белое раковое мясо ей не нравилось! Вкусно. Но стоило подумать о раках, как она тут же вспомнила, какими увидела их в первый раз. Кишащая зелёная масса тараканов-переростков, от которых воняло чем-то гнилостным, и этот противный треск, когда они перебирали лапками!.. Аппетит сразу пропал.
– Правда, я не хочу, – призналась она и погладила Ганна по плечу, пытаясь выразить свою признательность за щедрое предложение. – Съешь мою порцию. Разрешаю, – и побрела к мосту, ведущему к Западной пристани.
Ганн несколько минут беспомощно смотрел ей вслед.
С Инкрис было непросто. С одной стороны, она быстро усвоила все хитрости жизни в Речной Бороде. Научилась балансировать на платформах и мостиках, стоять на лодке и на плоту, грести и даже плавать. В школе с лёгкостью нагнала соседей по кругу и вошла в число первых учениц. Она знала тысячу интереснейших историй, новых песен, игр и загадок. Помогала, если попросить, и сама просила о помощи. Но вот еда!..
В Речной Бороде ели преимущественно то, что жило в воде. Рыба в садках, рыба в прудах и рыба, пойманная ночными рыбаками в Большой Муэре, а также водяные змеи, речные свиньи, раки и ракушки. Рыбу жарили, варили, тушили, коптили, солили и вялили – на любой вкус.
Инкрис предпочитала не речных, а обычных, сухопутных свиней, курятину и невиданное в здешних краях мясо антилоп. А ещё фрукты и овощи, которых в Солёных Колодцах всегда было изобилье. В Речной Бороде они использовались в основном сушёные – безвкусные ломтики, которыми не насытишься.
Всё это неимоверно расстраивало и отвлекало от радостей учёбы. А теперь прибавилась ещё одна забота, пугающая своей непонятностью.
Едва успели отпраздновать новый год и наступление сезона дождей, как срочная вестница доставила из Солёных Колодцев два письма, одно для Инкрис Даат, другое – об Инкрис Даат. Оба от Ру Онги. С похожим содержанием.
Странная женщина из непонятно какой деревни (а может, вообще не из деревни – но как такое может быть?) искала Инкрис. Непонятно, зачем. Возможно, из-за её интереса к тому, что за Стеной. А может, и нет. Ничего не известно.
Ознакомившись с посланием, старейшины Речной Бороды постановили: Инкрис вольна вернуться домой, но если решит остаться, то получит в Речной Бороде абсолютную защиту. А за чужаками, приближающимися к территории деревни, установили повышенный контроль.
В школе учителя попросили приглядывать за Инкрис – особенно вечерами, или если она выйдет за пределы жилых платформ.
Ганн воспринял это поручение с двойственными чувствами: и жалел, и тайно радовался предлогу побыть рядом с юницей, которая нравилась ему с первого дня. И которая, кажется, начала отвечать взаимностью!
…Но мост до западной пристани всегда был многолюдным, да и на причале полно портовых смотрителей. Не стоит надоедать лишний раз, а то разозлится! Тяжело вздохнув, Ганн поспешил на кухонную платформу, к своим любимым ракам.
Инкрис не обижалась. И не злилась. Её настроение не сильно изменилось после письма из дома. Грустила она давно, и непривычная еда была ни при чём.
Когда Ру предложила ей учиться в Речной Бороде, Инкрис заподозрила, что причина не в знаниях. Хитрая старуха хотела отослать опасную подружку единственной внучки – или хотя бы отвлечь Инкрис от Стены.
Самое обидное, что у Ру Онги получилось. Точнее, не у неё, а у вселенной, у бытия. Может, в этом и состоял замысел старейшины?
Оказалось, на свете несметное число загадок не менее интересных, чем «что таится за Стеной»! Именно в Речной Бороде Инкрис столкнулась с вопросами, ответив на которые можно было не просто насытить своё любопытство, но по-настоящему изменить всё вокруг, для всех людей.
Например, почему гниёт дерево, и как этого избежать?
Всего триста лет назад это было великой тайной! А теперь в речное дно преспокойно забивали сваи, строились и жили без страха свалиться в воду. Достаточно ухаживать за колониями шмыси, а она, в свою очередь, позаботится о древесине. И сделает её крепче камня и при этом сохранит упругость.
Или течение – оно замедлялось в устье, но чем выше по Муэре, тем сильнее надо грести. Когда-то давным-давно плавали до Ста Водопадов, а потом вытаскивали лодки и тащили их по суше. Теперь же от водопадов осталось одно название, вместо непреодолимых порогов – широкие каналы, а сила воды вращает колёса мельниц, раздувает меха, мелет и прядёт. И всё это благодаря людям, которые разгадали секрет воды.
А над скольким ещё бьются! Как лучше выпаривать соль? Где искать металлы? Чем лечить болезни? Или что влияет на появление Призрачной Луны – и почему, в свою очередь, она влияет на змей, рыбу и урожай?
По сравнению с этим тайна Стены казалась бессмысленной. Так ли уж важно, что на той стороне, если на этой предстоит столько открытий!
Инкрис не могла не размышлять об этом. Себе врать уже не получалось: она охладела к своему Главному Вопросу. Но что сказать Вайли? «Твоя бабушка была права – мне это больше не интересно»? А что интересно? И что останется от Инкрис, если убрать из её уравнения Стену?..
К причалу подходил большой корабль – такие плавают по Горькому морю: широкий, мощный, с красными парусами, видными издалека, с вместительным трюмом.
Сама того не желая, Инкрис отвлеклась от тяжких дум. Чтоб лучше видеть, подошла к ограждению пристани – туда, где разрешалось стоять встречающим и любопытствующим. Другое дело – грузовой сход с лебёдками, кранами и наклонными трапами, по которым катили бочки. Там толпились грузчики. И смотрители.
Вода из Горького моря неприятна на вкус, а в некоторых местах вовсе ядовита. Никто там не живёт, нет ни рыб, ни птиц, ни водорослей, даже выносливая шмысь отмирает, поэтому по Горькому ходят особые корабли, с просмоленным днищем и защищёнными бортами. Инкрис пару раз прокатилась на таком – и навсегда запомнила резкий дух, поднимающийся от воды, и пугающую тишину безжизненного моря.
