Чуть больше двух десятков вооружённых парней лежали на краю обрыва, вглядываясь в предрассветную мглу, барс и ика уже были на пароходе. После вчерашнего Белова еле уговорил ику плыть одни день не в реке, а с людьми. В утреннем тумане, стелившемся над сухими стеблями степных трав, сыщик разглядел тёмные силуэты и передал по цепочке,
— Идут, готовьтесь.
Тёмные пятна приближались, распадаясь на всадников, в полусотне метров старшина насчитал больше тридцати фигур, привычно обговаривая с соседями цели, чтобы не тратить зря патроны. Степняки шли тихо, не пуская коней вскачь до последних двадцати метров, когда горячая кровь не выдержала. С громкими криками всадники пошли крупной рысью, размахивая зажатыми в руках копьями или топорами. В намереньях незваных гостей сомнений не оставалось, Белов поджёг бензиновую дорожку к приготовленному хворосту. Пока голубоватый язычок пламени добирался, он громко крикнул,
— Огонь! — первым открыл стрельбу, выстрелив из револьвера, благо до цели было метров двадцать.
Защёлкали вразнобой выстрелы из ружей, кроме Белова и Киселя, револьверы были только у пушкарей и Окуня, а тех загнали на пароходы, несмотря ни на какие просьбы. Варягам пока огнестрельное оружие не доверяли, да и не было столько ружей. В команде же путников только пять дружинников имели ружья. После того, как часть первого ряда атакующих всадников выбили, а оставшиеся повернули коней в стороны и ушли вдоль берега, уральцы ожидали если не отступления, то остановки атаки, быстро перезаряжая ружья. Как ни странно, вторая цепь всадников продолжила атаку, даже не остановившись, словно всегда слышали выстрелы из ружей, и атака на пехоту была привычным делом. Некоторые всадники, правда, пытались ускорить движение, пуская коней вскачь, трое успели добраться до линии костров, где Кисель их остановил выстрелами из револьвера. Всадники упали прямо в огонь, распространяя тяжёлый запах горящей кожи и мяса, а кони разбежались.
Нет, один из упавших степняков попытался выбраться из огня, Белов подбежал и вытащил кочевника из костра, оттащил его к линии обороны. Наскоро осмотрев раненого, потерявшего сознание от боли в раненой руке, за которую его волок сыщик, других ранений, кроме разбитого выстрелом плеча не обнаружил. К этому времени достаточно рассвело, чтобы заметить большое скопление всадников в сотне метров от стоянки. Судя по их поведению, две отбитые атаки не уменьшили решимости. Когда стало очевидно, что степняки будут брать измором и подъезжают на расстояние прямого выстрела, первые стрелы начали падать на стоянку, пока мимо уральцев.
— Всё, отходим на лодки, — крикнул Белов, щиты уральцы не взяли, пленник есть, рисковать нет смысла.
Дружинники погрузились в лодки и отплыли от берега, степняки ещё несколько минут продолжали осыпать стрелами покинутую стоянку. Пока первые всадники появились на берегу, лодки и пароходы уральцев скрывались за поворотом реки, прижавшись к левому, безопасному берегу. Настырные кочевники преследовали караван весь день, вечером демонстративно разложили костры на берегу, наблюдая за уральцами, устраивавшими лагерь.
Ширина Волги гарантировала относительную безопасность, если коварные туземцы не решатся переправиться в другом месте. К вечеру уральцам удалось разговорить пленника, переводчиком выступил один из казар, возвращавшийся домой. Степняк довольно внятно смог объяснить, что нападение на уральцев организовали шаманы нескольких родов. Три шамана срочно собрали за ночь всех воинов из ближайших кочевий, провели короткую политинформацию. Там, в теме текущего момента объяснили, что нехорошие люди убили святыню многих степных родов, Великого Змея, живущего в реке. Нужно срочно уничтожить этих святотатцев, пока они не извели остальное семейство Змеев, а за ними и все рода кочевников. Потому и нападали воины, невзирая на потери, они не грабить собирались, а защищали свои семьи, свои роды.
— Командир, — подошёл к Белову Лютыня, — эти степняки не успокоятся, они обязательно переправятся и нападут на нас. Пленник в этом не сомневается, поэтому всё нам рассказал. Он уверен, что нас живыми не выпустят.
— Возможно, он прав, — согласился сыщик, — нам деваться некуда, ночевать будем здесь. Ирбис и стража нас прикроют с суши, с воды присмотрит ика, рано утром поплывём дальше.
— Эх, остаться бы здесь на пару дней, да показать этим шаманам, где раки зимуют, — Кисель со времён своего проклятия ненавидел любых колдунов, — ничего, отстроим весной крепость, изведём всех шаманов со змеями вместе.
— Правильно, наша задача добраться до моря и выгодно обменять товары, — подытожил старшина, — воевать будем потом, в свободное от работы время.
Однако, шаманы имели своё мнение о судьбе уральцев, с началом темноты с противоположного берега стали доноситься ритмичные звуки барабанов и бубнов. Пленник подтвердил, что пляски с бубнами под барабан непременный атрибут любого шаманского действа. Сомнений в нападении не оставалось, все торговцы улеглись спать прямо в лодках, чтобы отплыть при первой необходимости. Благо стояла жара, речная прохлада давала облегчение и приносила сон. Белов постарался уснуть на пару часов, после полуночи он намеревался сам обходить посты, лучше него никто ночью не видел.
Большую часть ночи сыщик привёл в проверке постов, вслушиваясь в ночную жизнь саванны, именно таким словом подмывало назвать окружающую степь. Жирафов со слонами, конечно, не было, однако, ночные звуки подозрительно напоминали крики леопардов и рыканье тигров. Ирбис, умчавшийся в соседнюю рощу, похоже, нашёл свою пару, так понял человек его эмоции. Ика, притаившийся у берега, признаков беспокойства не подавал, за него можно не беспокоиться, второго водного змея выдра-гигант не пропустит, как и поклонников этой рептилии. Ближе к рассвету начали умолкать голоса ночных крикунов выше лагеря по течению, видимо, подходили кочевники.
Сыщик прошёл в том направлении, устроил наблюдательный пост на небольшом вязе, стоявшем на краю прибрежной рощи. Не успел он забраться на дерево, как стали появляться воины, в полный рост спокойно приближавшиеся к лагерю уральцев. Враги были уверены, что их никто не увидит, ночь безлунная и пасмурная, они правы. Если бы не обострённые чувства сыщика, полученные при лечении, ни один дозорный не разглядел бы врагов на расстоянии почти сотни метров. Белова так и подмывало открыть огонь, настолько удобно, как мишени, приближались степняки. Очевидно, потерпев неудачу в конном строю, они решили нападать пешими, подкравшись как можно ближе. Когда из лощины вышли последние воины, передовые уже приближались к вязу, с которого их пересчитывал подполковник. Насчитав семьдесят восемь человек, уралец спрыгнул и направился в лагерь, по дороге обдумывая наглую мысль.
Сравнивая количество пеших врагов и свои наблюдения за степняками, с детства имевший фотографическую зрительную память, сыщик пришёл к выводу, что в нападении участвуют практически все степняки. Сейчас он вспомнил и заново пересчитал преследовавших уральский караван весь день всадников, их было от девяноста до ста человек. Вывод был нехитрый, в лагере степняков остались не больше двадцати воинов, с учётом шаманов ещё меньше. Старейшина был уверен, что уральцы отобьют нападение, но нельзя постоянно отбиваться, неплохой шахматист, он любил играть в атаке и считал лучшей защитой именно нападение. Эта тактика помогла на Каме, не захвати бражинцы несколько городов, до сих пор каждый год отбивались бы от соседей.
