Тут пришлось Белову раскошелиться, гулянье с подарками и катанием на пароходах продолжалось неделю. Жених не возражал против венчанья в храме, согласился забрать в Персию одного священника и построить подобный храм для молодой жены в Киркуке. Его сваты пропустили большую часть гуляний, занятые делами с Беловым и Владой, те торговались больше для вида, понимая выгоду от установления прямых связей с персидскими купцами.
Уезжала Ива не одна, с ней согласились плыть и напросились два десятка девиц из родной Липовки. Кроме священника, под предлогом участия в свадьбе, плыли трое торговцев-разведчиков из родни. Свадебные подарки Белов выбирал с намёком — пара телефонов, ими девушка умела пользоваться, и запас аккумуляторов был достаточен на год, часы-ходики, большое зеркало, чугунная печка-буржуйка из числа первых экземпляров, большой запас мыла. Всё это сверх положенной мелочи вроде одежды и спального белья.
Отплывали молодожёны вместе с торговой миссией в Усть-Итиль, главой которой на этот раз был Тороп, Белов решил пару лет никуда не уезжать, для безопасности уральских городов. Тороп брал собой нескольких торговцев с варягами, для попытки основать торговое представительство в казарской столице. Плыли уральцы на тех самых трёх пароходах, с замененными двигателями, каждый из которых тянул за собой баржу с грузом. Кроме продажи товара, Тороп собирался по наущению Белова, пригласить или купить не меньше десятка мастеров-строителей зданий из камня. Пока всё, на что были способны уральцы, не выходило больше печей и корявых складов. Строить каменные дома с таким умением было стыдно, а они были необходимы. Подобные инструкции получили и торговцы, уплывавшие в Персию, сваты обещали им помочь.
О торговле с Булгарией можно было не волноваться, булгарские купцы прибывали через день, хоть и на небольших лодках, но постоянно. Они стали, как ни странно, основными потребителями уральских драгоценностей, золотых и серебряных, с камнями и без них. Даже богато инкрустированные зажигалки подпадали под их интерес. Общаясь с ними, уральцы умудрились выспросить, что большая часть украшений булгарами перепродаётся на верхней Волге, в обмен на дешёвые льняные ткани. Зато теперь уральские мастерицы были обеспечены недорогой шерстью, а запасы зерна стали достаточными для двух лет неурожая.
Вернулись казары с Южного Урала, с грузом мехов и сообщением об основании крепости. Белов оказался прав, для конных путников дорога в триста верст достаточно быстрая и простая. Зозуля прислала подробный отчёт с перечислением необходимых припасов и мастеров. Уральцы за год не только отстроились, но и выплавили первый чугун, основная нужда была, понятно, в боеприпасах и строителях. Мастера по железу обещали справиться своими силами, благо аборигены зауважали их после получения первого железа, пока конфликтов с местными жителями не было. Основная перестрелка возникала при пересечении саксинских и башкирских степей, где степняки, по обычаю, попытались пощипать купцов, за которых приняли уральский караван.
Отмечая на карте маршрут, уральские командиры сошлись во мнении, что неплохо поставить на пути пару крепостей, хотя бы в верховьях реки Уфы. Но, также согласились со старейшиной, людей для этого нет. Поэтому, через неделю отдохнувшие казары, получили плату для себя и других, с запасами пороха и разобранным токарным станком, в сопровождении тридцати пленных северян-угров, отправились обратно. С ними отправился священник с большим запасом церковной утвари.
За ними приплыли на плотах по Каме гонцы из Зауралья, кроме обычного запаса мехов привезли сотню килограммов золота, два ведра изумрудов. Там железа пока не нашли, только отстроились, поэтому просили уральских изделий и старателей по железу. Зато священники поработали отменно, все окрестные роды исправно посещают храм, вожди и старейшины частью уже приняли уральскую веру. Спускались гонцы по Чусовой, в опасных местах не рисковали, шли пешком, затем заново рубили плоты. Неудобно, зато безопасно, племена местных угров малочисленны и не агрессивны. Гонцы показали на карте, где удобней строить крепости, чтобы помогать при перевозке товаров за Урал и обратно. Даже не крепости, достаточно простых зимовий.
Тут старейшина дал себя уговорить, обратно гонцы отправились не только с мастерами и припасами, в число которых вошли три почтовых голубя, но и с двумя командами для строительства небольших зимовий на Чусовой. Опять возникал постоянный вопрос, где взять надёжных людей, поэтому половину строителей крепостей составили пленные угры, из числа самых спокойных. Белов проводил этот караван до первой предполагаемой крепости, прошёл немного выше по Чусовой и убедился, что с годами река не изменилась, разве в этом мире полноводней стала. Многие пороги, запомнившиеся в молодости, покрыты глубокой водой, поэтому проходимость Чусовой в этом мире была более-менее нормальной. Там же он испробовал самодельную взрывчатку из дымного пороха, расчистив завал на реке, потом площадку под зимовье.
Аборигенам, наблюдавшим уральцев, такие действия пришлись не по душе, буквально через день целая делегация вышла к строящемуся зимовью с дарами. Кроме традиционных мехов, представители угорского рода преподнесли полное лукошко разноцветных камешков. Среди них были не только самоцветы, но и каменный уголь, образцы слюды, колчедана. За всё это угры просили грозных пришельцев не уничтожать реку и горы. Каково же было их удивление, когда Белов объяснил, что уральцы не тронут всё это, и подарил железный нож и несколько наконечников для стрел. Дальше было проще, аборигенам объяснили покупательную способность мехов и отдельных камушков, после чего те удалились, но ненадолго. Короче, обратно подполковник плыл с немалым запасом мехов и самоцветов.
Отдохнув в обществе семейства ик, сыщик добрался до Лея, с которым за последний год только по рации беседовал. Дела у чудина шли неплохо, хотя ему явно хотелось большего. Второй год в пещерной мастерской два десятка его соплеменников отрабатывали технологии изготовления радиодеталей с заданными параметрами. На взгляд Белова результаты были великолепными, а чудина они не устраивали. Он собрал вокруг пещеры небольшое поселение соплеменников и постоянно проверял результаты воздействия радиоволн на них, особенно на немногочисленных детей. Пока никаких изменений в развитии детей и взрослых не наблюдалось, Лей воспринимал это отрицательным результатом, что не добавляло ему оптимизма. Пришлось сыщику немного поработать с его оптимизмом, добавив пользы для себя.
— Почему ты ждёшь результатов от жалкой пародии на радиопередатчики? — начал он разговор, — мощность твоих радиостанций по влиянию на чудина практически не отличается от естественного радиофона звёзд и вулканов. Чтобы давление радиофона хотя бы уподобить тому, что действует на жителей моего мира, нужны следующие изменения. Во-первых, надо расширить диапазон радиопередач, от длинных волн, до коротких и ультракоротких. Тот жалкий передатчик на средних волнах, который мы слепили, может, вообще не влияет на человека. В моё время, кстати, сильнее всего на людей влияли именно КВ и УКВ излучатели.
— Во-вторых, надо усилить мощность и довести до круглосуточного воздействие радиопередатчиков, причём не простым фоном, а трансляцией музыки, текстов и прочей информации. Далее, основным источником излучения, в наше время, считался телеэкран, до которого нам с тобой ой как далеко. Поэтому я предлагаю собирать с Урала всех чудинов и разворачивать настоящую радиопромышленность. Со своей стороны, надеюсь в ближайшие годы устроить для вас постоянный источник электрического тока, достаточно мощного для экспериментов с телевидением и мощными передатчиками. Работы у нас с вами непочатый край, не на одно десятилетие.
