Иоанна Грамматика действительно не было в зале.
– Да, – кивнул развалившийся тут же в кресле Константин, – без Феофила отец игумен нас учить не хочет, он же его любимчик! Вот, Феофил, сорвал урок! Этак из-за тебя мы неучами останемся!
– Да вы всё врете! – воскликнул Феофил, смеясь. – Где Иоанн?
– Ну, положим, не совсем врем, не совсем, – улыбнулся Константин. – Так, привираем слегка! – он подмигнул Василию.
– Иоанн забыл одну книжку и пошел за ней в Фомаит, пока тебя нет, – сказал тот. – А тебя-то где носит, дорогой друг?
– Он у нас на балконе размечтался! – сказал Феодосий. – Стоит, думает о чем-то…
– Влюбился, может? – вставил вертевшийся тут же двенадцатилетний Григорий и, поглядев на Феофила, засмеялся.
– В кого бы это? – улыбнулся Феофил, снимая хламиду и вешая ее на серебряный крюк на стене у входа. – Уж не в патрикию ли Магдалину?
Тут мальчики просто покатились со смеху: патрикия-зоста, родственница императрицы, вечно набеленная и нарумяненная женщина лет тридцати, с подведенными бровями, увешанная ожерельями и браслетами, уже давно при встречах кидала на красавца Феофила томные взгляды, которые были предметом постоянных насмешек молодых обитателей Священного дворца.
– «Пламя такое в груди у меня никогда не горело»! – продекламировал Константин, заложив одну на другую ноги в коротких красных сапожках. – Наш Феофил на женщин и не глядит! То ли дело копья, луки, кони…
Все опять рассмеялись.
– А может, он цену себе набивает? – предположил Григорий.
– Что ты! – воскликнул Константин, глядя на Феофила. – И так всем видно, что он бесценный! Что тут набивать, когда он любую женщину взглядом насмерть поражает… Потом только вздохи слышатся из всех углов!
Константин любил друга, но всё же слегка завидовал юноше: красотой и умом Феофил далеко превосходил его с братьями.
– Но нашлась на свете девица, способная поразить и нашего аскета! – сказал Василий.
– Да ну? – с интересом взглянул на него Константин. – Кто такая?
– Красавица, глаза, как море… – Василий лукаво поглядывал на Феофила.
На щеках императорского крестника показался румянец.
– Глупости!
– Да? А сам покраснел!
– «Ныне пылаю тобою, желания сладкого полный!» – опять процитировал Константин. – Что за красотка? Ну-ка доложи! Наше тебе императорское приказание! – он приосанился, но тут же добавил: – Шучу, впрочем. Но правда интересно! Или секрет?
«Знаю, приятно тебе от меня завсегда сокровенно Тайные думы держать; никогда ты собственной волей Мне не решился поведать ни слова из помыслов тайных»…
– Да какой там секрет? – почти сердито сказал Феофил, но тут же улыбнулся и тоже продекламировал: – «Что невозбранно познать, никогда никто не познает прежде тебя, ни от сонма земных, ни от сонма небесных»! Мы на днях с Василием катались верхом и заехали к Книжному портику. И вот, там одна девица книги покупала. Представь: девица – в Книжном!
– Да уж, действительно: «Боги! великое чудо моими очами я вижу»! – Константин снова вспомнил Гомера: вести разговор с помощью цитат было одной из любимых друзьями игр.
– Мало того! – воскликнул Василий. – Я спросил у продавца, что за книгу она смотрела, и оказалось – «Метафизику» Аристотеля!
– Ого! – сказал Константин. – Девица обладает неженским умом!
– И неземной красотой! – добавил Василий.
– Ну, – улыбнулся Константин, – сплошные «не». Прямо апофатика! Ты, Феофил, – он лукаво поглядел на друга, – как насчет апофатического богословия любви?
– Это по твоей части, дорогой мой, – ответил тот, улыбаясь. – Ты у нас охотник до прекрасного пола… А я в этом вопросе мало смыслю.
– Что же, она туда одна пришла? – спросил Константин.
– Да нет, со служанками, конечно, – ответил Феофил. – Книги рассматривала. Изучала качество рукописей – видно, знает в этом толк.
– И красивая?
– Да она была закрыта пуще монашки, где там разглядеть!
– Не, он врет, не слушайте его! – задорно сказал Василий. – Он на нее так и смотрел, так и посматривал! Так что даже оборванец… вертелся там один мальчишка… предложил проследить, где девица живет, – видно, надеялся подзаработать. Феофил его прогнал, а зря, думаю! Девица изумительна и, видно, из богатых – в голубой шелк была одета. Какая осанка! А руки – словно из мрамора выточены! Ножка ма-аленькая, я заметил! А голос – чистая музыка небесных сфер! А поступь! И глаза синие – море!
– «Истинно вечным богиням она красотою подобна»! – заключил Константин.
– Вот-вот! И так она взглянула, знаете, и сразу глаза опустила, – продолжал Василий. – Но думаю, наш Феофил не понравиться ей не мог, как и она ему! А я как раз стал листать одну рукопись и нашел там на полях приписку: «Не следует поступать наперекор Эроту…»
– «Поступает наперекор ему лишь тот, кто враждебен богам»! Именно! Это я и твержу всё время Феофилу!
– Да-да, я ему это прямо вслух и прочел! А он всё: помолчи да помолчи! А она-то слушала!
– Ну, положим, я не только призывал к молчанию, – улыбнулся Феофил. – Процитировал и я кое-что по памяти… У Платона-то не только про это есть.
– Да, а он давай про «разум и прочие добродетели». И видно, так девицу поразил, что она на нас взглянула… Ах, как она взглянула!..
– «Гибель мужчине – от нежной красавицы», – пропел Константин. – Ты прямо-таки раздразнил наше любопытство до последнего предела!
– И вот… – снова заговорил Василий.
– Слушай, прекрати, – прервал его Феофил с досадой. – Подумаешь, взглянула! Тебя послушать, так она на шею мне собралась прыгнуть! А на самом деле она купила Аристотеля и ушла, вот и вся история.
Тут в «школьную» вошел Иоанн.
– Наконец-то все в сборе? – улыбнулся он, глядя на учеников. – Здравствуй, Феофил! Ты умудрился опоздать весьма кстати: я тут кое-что забыл захватить… Что ж, начнем!
Младшие дети Григорий и Феодосий вышли, Иоанн затворил за ними дверь, Константин, Василий и Феофил заняли свои места за длинным мраморным столом, и урок начался. Императорские сыновья временами поглядывали на друга, но лицо Феофила было непроницаемо. После занятий Василий, быстро попрощавшись, куда-то скрылся, а Константин и Феофил отправились к вечерне в Фарский храм. После службы они простились до завтрашней праздничной литургии в Святой Софии.
– Ты куда сейчас? – спросил вдруг Феофил.
Он редко задавал другу подобный вопрос. Юный император пристально взглянул на него и улыбнулся.
– К прекрасной половине, – Константин собирался на свидание с очередной возлюбленной. – Имя можно не уточнять?
Феофил хмыкнул. Лампадчик уже потушил почти все светильники, в храме воцарился полумрак, и глаза юноши теперь казались бездонными. «У, если б у меня были такие глаза, – подумал Константин, – мне бы почти не пришлось тратить время на обхаживание моих прекрасных нимф…»
