«Да точно ли он ее не видел?..» Феодора прошлась по комнате. Он сказал, что Кассия от него закрылась из аскетизма… Значит, из всех сестер она самая строгая, не хочет встречаться с мужчинами… все вышли, а она нет? Тоже странно!.. «Игуменья дерзка»… Да, конечно, это дерзко по отношению к императору… Впрочем, она и на смотринах повела себя дерзко, и это даже, может быть, в ее духе… Но…
«А где же перстень?» Еще когда Феофил сел в кресло, она заметила, что перстень с его руки пропал, но потом забыла спросить о нем, потому что муж стал рассказывать про Кассиин монастырь… Этот перстень император заказал себе вместе с тем самым ожерельем и серьгами со вставками из лазурита, которые он обещал подарить ей в синей спальне Врийского дворца прошлым летом. С тех пор Феофил носил перстень, почти не снимая, Феодоре он очень нравился, и она хорошо помнила, что, когда этим утром муж заходил к ней ненадолго, перстень был у него на пальце. Куда он делся?..
Вопросы, вопросы!.. И вдруг Феодоре пришла в голову простая мысль, каким образом можно узнать подробнее о том, что же делал муж во время сегодняшней странной поездки. Императрица позвала дежурную кувикуларию и сказала ей:
– Позови ко мне Евдокима, комита схол.
Когда каппадокиец вошел в приемную августы, он сделал земной поклон, по обычаю пожелал многих и благих лет царствования и остановился у двери, глядя в пол. Императрица оглядела его, и ей вспомнилось, как они встретились первый раз в саду, когда юноша только готовился поступить на придворную службу. Бедный мальчик тогда был… поражен, да… Но, скорее всего, уже всё прошло!..
Комит схол стоял, не поднимая глаз; он был слегка бледен, но под загаром это было почти не заметно.
– У меня есть к тебе разговор, господин Евдоким.
Он поклонился, всё так же не глядя на нее.
– Ты ведь сегодня ездил по Городу с государем?
– Да, августейшая.
– И где вы были?
– Сначала по рынкам проехались, как и всегда, потом государь зашел в один монастырь, а потом мы сразу выехали за Город, поехали к морю…
– Понятно, – прервала его Феодора. – В какой монастырь он заходил?
– Я не знаю, как он называется, государыня… Это в долине реки, рядом со Свято-Диевой обителью.
– А почему государь решил заглянуть туда, он не сказал?
– Он сказал, что патриарх сообщил ему, что там еретики, и государь решил проверить лично.
– И что же? Вы оба заходили туда?
Евдоким на мгновение поднял глаза и взглянул на императрицу.
– Не удивляйся, что я так расспрашиваю, – сказала ободряюще Феодора и заметила, что комит схол чуть покраснел. – Я так беспокоилась, что государя долго нет! Да еще тут есть одно важное дело, и мне нужно знать… Или государь запретил тебе рассказывать о сегодняшней поездке?
– О, нет, он ничего не сказал мне на этот счет.
– Вот и хорошо. Так что же вы там увидели, в этом монастыре?
– Я не был там, августейшая. Государь зашел туда один.
– Почему же ты не зашел с ним?
– Августейший приказал мне дожидаться снаружи.
– И долго ждать пришлось?
– Не могу сказать, сколько именно, государыня, – тут Евдоким вновь взглянул на императрицу и добавил: – Государь немного задержался и сказал, что так получилось из-за богатой монастырской библиотеки, он рассматривал там книги.
«Так, – думала Феодора, – пока что всё сходится с его словами… Да только ведь он так же мог наврать Евдокиму, как и мне!»
– Государь еще что-нибудь рассказывал про эту обитель?
– Нет, августейшая. Видно, это обычный монастырь, и патриарх ошибся – нет там еретиков… А то бы государь, наверное, сказал что-нибудь…
– Да, конечно… Но что же, он так совсем ничего и не рассказал?
– Нет, государыня.
Феодора глядела на комита и с досадой думала, что и у него ничего толком узнать невозможно… И тут ее осенило.
– Благодарю, Евдоким, теперь мне всё понятно… Хорошо, что ты был с государем, ведь на тебя всегда можно положиться!
Комит схол чуть покраснел и молча поклонился, а Феодора сказала, как бы между прочим:
– Наверное, вы хорошо прогулялись, ведь вы так долго были за Городом… Кстати, а во сколько примерно вы выехали за стены?
– Судя по солнцу, был четвертый час пополудни, государыня, – ответил Евдоким и вдруг осекся.
Феодора побледнела и несколько мгновений пристально смотрела на него, а потом спросила:
– Что же, государь был спокоен… как всегда?
– Мне кажется, что да, – ответил комит, и на щеках его вспыхнули два красных пятна.
– Понятно… Скажи еще, ты не заметил, был ли у него на руке перстень… такой золотой, с лазуритом… когда он… когда вы уже поехали за Город после монастыря?
– Перстень?.. – Евдоким помолчал немного, словно припоминая. – Перстень был на руке государя с утра… я помню… А потом – да, уже не было. Но я не знаю, куда он делся.
– Государь никому его не отдавал? Нищему, например?
– Н-не помню… Государь раздавал нищим монеты… Может быть, и перстень кому-то отдал, я мог просто не заметить.
– Хорошо, Евдоким, благодарю за рассказ. Ступай.
Когда комит вышел, Феодора ушла к себе в спальню и заперлась. У нее подкашивались ноги. Она уже знала, во сколько Феофил отослал от себя схолариев на форуме Быка и свернул в долину Ликоса, а теперь узнала от Евдокима – и каппадокиец, совершенно очевидно, пожалел, что проговорился, – во сколько они оказались за городской стеной: итак, если учесть время на дорогу от форума до Адрианопольских ворот, выходило, что Феофил должен был провести в монастыре не менее трех часов. Три часа!.. Что он мог делать там так долго? Зайти в храм, осмотреть библиотеку и монастырское хозяйство… Ведь всё это могло бы занять, может быть, час… Застрял в библиотеке?.. Что же, он там два часа книжки читал? Глупости! У него тут под боком две библиотеки, и, уж конечно, тамошняя не лучше… Ну, что он там – посмотрел мельком, какие книги… Может, полистал одну, другую… На это и получаса не ушло бы! Но он еще и в келью ее заходил! Но ее не видел… И что же? Если б только это, он бы через час уже покинул обитель! Да! Значит… Значит, Феофил солгал. Он видел ее. Перстень! Куда делся перстень?.. Евдоким не сказал ничего определенного… Евдоким, пожалуй, не хотел говорить ничего определенного… Но он что-то знает!..
Императрица села на постель и стала вспоминать сегодняшний разговор с мужем. Всё-таки Феофил был какой-то… не такой, как всегда… А Евдоким сказал, что всё, как обычно… Не заметил или… не хотел сказать?!.. Что-то случилось там, в этой обители! И потом эта длинная «прогулка»… Феофил был взволнован, это ясно!
Феодора встала и подошла к окну. Ей вспомнился разговор с Иоанном о «созвучии душ» незадолго до смерти свекра. «Но ведь ты, государыня, хочешь услышать именно правду, не так ли?..» Вспомнилось, как она выкинула в море золотое яблоко… С тех пор прошло четыре года, и она уже начала забывать о том, как ей тогда было больно, и как она была несчастна. Но всё это время… Всё это время Феофил никогда не забывал о той! И вот, сегодня он был у нее, видел ее и… хорошо провел с ней время?!.. Феодора прижала руку к губам. Перстень! А что, если… он оставил его там?.. Почему Евдоким хотел скрыть от нее правду?.. Не потому ли, что он что-то знал, и это было… неприличным?.. Императрица медленно опустилась в кресло у окна. «Разгонять их я не буду, пусть живут…» Еще бы! Конечно, он не станет разгонять этот монастырь, потому что… у него там любовница!
