– Нет! – прошептал он.
– Да! – сказала она. – Ты сам признался, что иногда приходится грешить, чтобы избежать большего зла… А ведь ты знаешь, о чем я думала вчера там, у пруда!
– И теперь ты хочешь согрешить еще больше!
– Нет, Евдоким, я хочу избежать большего зла – самоубийства… или… – лицо ее внезапно потемнело, – убийства!
Он качнул головой и закрыл глаза, чтобы не смотреть на нее.
– Ты не сделаешь ни того, ни другого. И сейчас ты просто хочешь отомстить.
Императрица побледнела, поразившись проницательности «этого мальчика». «А может, так еще и лучше!» – подумала она и положила руки ему на плечи.
– Я хочу отобрать любовь у того, кто не любит, и отдать тому, кто любит.
– Ты отдашь не любовь, а тело, – сказал он, всё так же с закрытыми глазами, и стиснул зубы.
Щеки Феодоры порозовели.
– Так что же? – проговорила она. – Разве ты не хочешь?
Он задрожал. Она провела рукой по его волосам и вдруг ощутила, что тоже хочет – не просто отомстить.
– Посмотри на меня, Евдоким! – сказала она повелительно и нежно.
Он открыл глаза, не в силах более противиться этому голосу. «В конце концов я ведь не Иосиф Прекрасный!» – промелькнуло у него в голове. Он ужаснулся этой мысли, но в следующий миг уже забыл обо всем том, что только что говорил императрице, – ее взгляд растопил остатки его твердости.
– Ну! – шепнула Феодора.
Он медленно вынул из-за спины руки и обнял ее. Губы ее приоткрылись, руки обвились вокруг его шеи… И тут раздался стук в дверь.
Они отпрянули друг от друга. Досада сверкнула в глазах императрицы. «Как они смеют, ведь я велела не беспокоить!..» Накинув на голову мафорий, она подошла к двери и отворила.
– Государь срочно требует к себе господина Евдокима! – раздался голос кувикуларии, и он прозвучал для комита, как глас судной трубы.
– Иди, Евдоким! – сказала императрица как можно суше. – Остальное я обсужу с тобой после.
Он молча поклонился ей и вышел.
Когда он предстал перед императором, Феофил удивился его виду.
– Как ты себя чувствуешь, Евдоким? Ты что-то очень бледный.
– Да, государь, мне нехорошо, – тихо ответил комит. – Но ничего, это пройдет.
Император поговорил с ним о делах и сказал ласково, похлопав Евдокима по плечу:
– Ну, ступай, отдохни! Пара чаш вина, прогулка верхом – и ты опять будешь в добром здравии!
Каппадокиец поднял на императора глаза, и в его взгляде сверкнула отчаянная решимость.
– Прогулки верхом, государь, не всегда помогают от душевных недугов, – тихо сказал он.
Император чуть заметно вздрогнул и пристально взглянул на Евдокима. Что это, случайность или намек?..
– Так… – сказал Феофил. – И какой же душевный недуг поразил тебя?
– У каждого свои недуги, государь, – проговорил Евдоким. – И от некоторых из них… можно спасаться только бегством. Я… Да не прогневается на меня твое величество…
Внезапно Евдоким упал на колени и сказал, с мольбой сложив руки:
– Августейший! Прошу тебя, освободи меня от должности и назначь на службу куда-нибудь… подальше от столицы!
Он склонился перед императором ниц. Удивленный Феофил поднял его и воскликнул:
– Евдоким! Что это ты придумал? Что случилось? Все наперебой расхваливают тебя – и я первый хвалю! – за то, как великолепно организована охрана, а ты вздумал уходить! Нет, даже и не думай, я ни за что не отпущу тебя! Да еще подальше от столицы? Что за выдумки?
Евдоким со скорбью выслушал императора и снова упал на колени.
– Пощади, государь! Я всё понимаю, но… Душа дороже всего, а если я останусь здесь… я погублю свою душу! И не только свою! Отпусти меня, отошли отсюда, ради милосердия Божия!
Он опять ткнулся лбом в пол. Император вновь поднял его и, сев на резную дубовую скамью, указал ему место рядом и сказал немного резко:
– Объясни же толком, в чем дело! Я не могу отпустить тебя вот так, не узнав даже, что случилось!
Евдоким помолчал немного и сказал, глядя прямо перед собой.
– Государь, позволь мне рассказать одну историю.
– Да, я слушаю.
– Один стратиг имел у себя на службе комита шатра, которого очень любил. Комит тоже любил стратига и старался служить ему за страх и за совесть. Но у стратига была жена… Тут надо вернуться немного назад и рассказать, что происходило до того, как комит получил свою должность. Еще совсем юным он вместе с родителями посетил дом этого стратига. И пока его отец беседовал с хозяином, юноша, гуляя в саду возле дома, забрел в один укромный уголок и вдруг увидел перед собой молодую женщину необычайной красоты. Он никогда еще не видел таких красивых женщин и был поражен в самое сердце. Но еще больше он был поражен, когда узнал, что это была жена стратига…
Евдоким умолк. Феофил погладил бороду и спросил:
– И что же было дальше?
Комит вздохнул и продолжал:
– По просьбе родителей юноши, стратиг взял его к себе на службу, а через несколько лет сделал комитом… Всё это время юноша пытался побороть в себе страсть к жене своего господина: молился, постился, творил милостыню, предавался телесным подвигам… Но страсть не отступала. Правда, комиту более или менее удавалось не обнаруживать ее… Родные призывали его жениться, подыскивали невест, но он отказался от мысли о женитьбе, потому что знал, что это будет обманом по отношению к его будущей жене – ведь он никогда не сможет ее любить и чтить так, как жену стратига…
Император слегка побледнел и нахмурился.
– Так шли годы, государь. Комит уже свыкся с такой жизнью, и хотя страсть досаждала ему, он противился. Борьбу очень облегчало то, что жена стратига никогда не обращала на него никакого внимания. В то же время… – Евдоким остановился.
– Говори всё! – нетерпеливо сказал император.
– Государь не прогневается? – очень тихо спросил каппадокиец.
– Нет.
Евдоким вздохнул и вновь заговорил:
– Находясь постоянно при стратиге, комит понял, что в семье у того разлад. Он понял, что жена стратига страстно любит мужа, а стратиг не отвечает ей взаимностью… потому что любит другую женщину. И однажды комит случайно узнал, кто эта женщина…
Император резко поднялся со скамьи и отошел к окну. Евдоким умолк и встал вслед за ним.
– Продолжай, – глухо сказал Феофил, не оборачиваясь.
– Комит очень скорбел обо всем этом, потому что любил обоих – и стратига, и его жену, и видел, что они оба мучаются. Но ничем не мог помочь… Он мог только молиться… А отношения стратига с женой всё больше портились. Комит, конечно, не знал всех причин этого, не мог судить, кто из двоих прав… Но дело дошло до того, что жена стратига очень обиделась на мужа… и решила отомстить. И тогда она вспомнила о комите… потому что уже догадалась, что он неравнодушен к ней…
