Книга Кассия, страница 383. Автор книги Татьяна Сенина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Кассия»

Cтраница 383

В ночь на праздник святого Евфимия Великого игуменья думала после службы сказать поучение сестрам, взяв что-нибудь из жития преподобного, и вечером, когда все разошлись по кельям, заглянула в него, чтобы освежить в памяти. Ее внимание привлекла прощальная речь Евфимия к ученикам: «Невозможно управить добродетель без любви, ибо всякая добродетель пребывает крепкой и постоянной через любовь и смирение: смирение возносит радеющего о нем на высоту добродетелей, а любовь крепко держит его и не допускает с той высоты упасть вниз, ибо “любовь никогда не перестает”. А что любовь выше смирения, это явно и из примера Самого Господа нашего, ибо ради Своей любви к нам Он добровольно смирился и стал подобным нам человеком…» Кассия закрыла книгу и опустила голову на руки. Любовь! Ей вспоминались пророчество о смерти Феофила, рассуждения архиепископа Сардского о том, что оно может привести императора или его близких к покаянию, надежды православных на скорую смерть василевса, письмо игумена Феодора с уверениями, что «Троица скоро поразит Ианния и Иамврия» – патриарха Антония и Иоанна Грамматика… Но Бог не поразил их: Антоний пережил многих исповедников, в том числе и Феодора, а Иоанн жив до сих пор и даже стал патриархом… Император тоже не умер после пророчества, но всё-таки теперь он умирает… «Наконец-то!» – скажут, вероятно, многие ее единоверцы…

«Где же тут любовь? – думала Кассия. – Отец Феодор, хоть и радовался концу гонений после смерти императора Льва, и называл его предтечей антихриста и злодеем, но всё же жалел его… А сейчас многие ли из тех, кто возрадуется смерти Феофила, пожалеют его, помолятся об облегчении его вечной участи?.. “Любовь никогда не перестает”? Может, у кого-то она и не перестает, а у нас она, видно, еще и не начиналась!.. Неужели он погибнет? Неужели надежды нет?..»

После ночной службы с чтением канона игуменья сказала краткое поучение о том, что не имеющий любви, в том числе любви к обижающим, не может приобрести никаких добродетелей.

– Мы иногда думаем, – говорила она, – что ближние, притесняющие или раздражающие нас, мешают нам жить добродетельно. Нам кажется, что если бы Господь дал нам спокойную от таких неприятностей жизнь, мы тут же уподобились бы Антонию Великому или преподобной Сарре… И вот, Бог нам действительно дает успокоение от терзавших нас неприятностей – но что тогда? Часто мы не только не становимся добродетельней, но даже делаемся еще хуже, чем прежде! И это не удивительно. Преподобный Евфимий недаром завещал своим ученикам приобрести любовь и приводил в пример Христа, сошедшего на землю, чтобы пострадать за спасение всех – праведных, грешных, верных, нечестивых, любивших Его и Его распявших… Он всем даровал возможность покаяния и всем показал, что мы должны молиться за наших врагов и желать их вразумления и спасения, а вовсе не погибели. Ведь если в нас не будет такой любви, нам просто нечем будет удержать в себе добродетели, если даже мы сумеем стяжать их…

Вернувшись после бдения к себе, она затворилась во внутренней келье, затеплила лампаду и стала молиться. Сразу после возвращения из дворца, она перенесла сюда икону Богоматери, когда-то спасшую их с Феофилом от падения, и подумала: «Буду молиться до тех пор, пока…» Пока что? Она сама не знала, знала только, что надо молиться. И она молилась тут каждый день во всё свободное время. «Он еще жив, и еще есть время. Еще есть время… Еще есть…»

Положив очередной поклон, она ощутила, что силы оставили ее. Она не знала, сколько времени, далеко ли до утренней службы; она больше ничего не чувствовала – ни страха, ни скорби, ни надежды, ни отчаяния; она словно утратила способность что-либо ощущать, – а огонек лампады сиял по-прежнему, и Богородица с иконы смотрела всё так же строго, и было неизвестно, услышит ли Ее Сын молитву за того, кто умирал на пурпурном ложе в комнате с золоченым потолком…

«Благодушествуй!» Слово прозвенело у нее внутри, словно тихий звон струны, явственно и светло. Кассия открыла глаза и увидела, что лежит на полу: она всё-таки уснула на молитве. Она поднялась, взглянула на икону и замерла: лик Богоматери словно светился, и Кассия вдруг поняла, что слово изошло от нее.

– Матерь Божия, спаси его! – прошептала игуменья, и в тот же миг в душе опять зазвенело и засияло: «Благодушествуй!»

Слово, принесенное когда-то в видении родителям преподобного Евфимия в ответ на их молитву о разрешении неплодства – что оно говорило сейчас Кассии? Неужели услышали?..

«Благодушествуй!» – в третий раз сказалось в сердце. Икона больше не светилась, но зато свет теперь сиял в душе: ни боязни, ни боли, ни смятения – только радость и уверенность, что тот, за кого она молилась, будет спасен. Она больше ни о чем не просила, ни о чем не думала – в душе у нее сияло: «Господи, Иисусе Христе, помилуй нас, грешных».

После утренней службы игуменья возвратилась к себе, помолилась за Феофила, а потом взяла чистый лист и тут же набросала на нем стихиру:

«Благодушествуйте! —
сказал родителям ангел Господень,
ибо чадо из утробы родится вам,
благодушию тезоименное:
зачался же ты во чреве, нося им обетование,
и от пелен молитвою воспитан был,
отче Евфимие».

– Отче Евфимие, помолись за него! – прошептала она.

В келью постучали.

– Матушка, – сказала Лия, войдя, – там пришел отец Феоктист.

– Уже? – Кассия немного удивилась: время литургии еще не подошло.

Игуменья надела теплую мантию и вышла вслед за сестрой на двор. Было пасмурно.

– Опять снег! – Лия приподняла руку, глядя, как белые звездочки падают и цепляются за черную шерсть мантии.

Иеромонах ждал их в нартексе храма.

– Здравствуй, мать, – сказал он, приветствуя Кассию поклоном. – Я принес вам новость. Сегодня ночью государь скончался.

11. Игра в кости

Живу Я, глаголет Адонаи Господь, не хочу смерти грешника… и если обратится он от греха своего и сотворит суд и правду… то жизнью жив будет и не умрет. Все грехи его, которыми согрешил он, не помянутся: ибо суд и правду сотворил он и жив будет в них. И скажут сыны людей твоих: «Не прав путь Господень».

(Книга пророка Иезекииля)
«…О, для чего я родилась!
Ты, о супруг мой, в Аидовы домы, в подземные бездны
Сходишь навек и меня в неутешной тоске покидаешь
В доме вдовою; а сын, злополучными нами рожденный,
Бедный и сирый младенец! Увы, ни ему ты не будешь
В жизни отрадою, Гектор, – ты пал! – ни тебе он не будет!»

Феодора закрыла книгу и вытерла слезы. Бог знает, который раз она перечитывала эти строки из «Илиады», несмотря на то, что Варда месяц назад даже пригрозил отобрать у сестры книгу: он считал, что августа только лишний раз растравляет себя таким чтением, но она находила в этом какую-то горькую отраду. Теперь она понимала, что мечта ее юности о «муже-Гекторе», в сущности, сбылась – и потому, что другого подобного Феофилу, конечно, невозможно было найти, и потому, что Феодора, как Андромаха, осталась безутешной вдовой с маленьким сыном на руках и будущее было туманным…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация