– Анжела, – бормотал он, захмелев. – очень красивое имя. Вам когда-нибудь это говорили?
Анжела томно улыбнулась.
– А вы догадайтесь.
Мельник захмелел, но не настолько, чтобы проза жизни отступила окончательно.
– Черт, – загрустил он. – Я веду себя как придурок, да? Извините. Просто… Когда я говорю с такой красавицей, у меня мозг отказывать начинает. А может, просто кровь к другим органам приливает… Не знаю.
Анжела красиво засмеялась. И намек про другие органы нисколько ее не смутил.
– А вот такого я еще не слышала. И Дима… Вас ведь Дима зовут? Дима, давайте уже на «ты».
Дима был только рад. И, икнув поднял очередную кружку пива, чтобы немедленно выпить. В очередной раз за знакомство с прелестной Анжелой.
Дальнейшее постепенно погружалось в туман. Мельник помнил, как они с Анжелой покинули заведение и двинули по тротуару. Анжела цокала каблучками слева от Мельника и что-то говорила. Кажется, предлагала поехать к ней.
– Шикарно, – запинаясь, согласился Мельник.
– Только сначала идем. Я тебе кое-что покажу!
Мельник послушно затопал за Анжелой, не сводя глаз с ее задницы. Пока не стало так темно, что задницы было уже и не видно вовсе. Мельник поднял глаза и обнаружил себя в темной подворотне в каком-то глухом захолустье.
– Мы куда? Что там?
Мельник замычал, пытаясь сориентироваться. Анжела не отвечала. А потом перед мельником вырос здоровенный амбал. В темноте его глаза злобно сверкнули. Все, что успел сделать Мельник – непонимающе вылупиться на незнакомца. Затем последовал удар короткой дубинкой по голове, и Мельник рухнул в грязь, как подкошенный.
– Карманы! – издалека, словно из параллельного измерения, услышал Мельник похожий на гул голос. – Быстро!
По карманам Мельника побежали проворные пальцы. От боли Мельник начал трезветь, и реальность ударила его не хуже дубинки. Он, один, в подворотне, уважаемый член общества, оперативник городского отдела убийств, наедине с девкой-приманкой и гопником. Позор. Какой позор. Ярость придала сил, и Мельник изловчился повернуться на бок и схватить Анжелу за запястье.
– Ах ты сучка!
– Тоша! – возопила Анжела, если это было ее настоящее имя, и попыталась вырваться. Врезала Мельнику каблуком в колено. Мельник взвыл и пинком отправил Анжелу на спешащего ей на помощь амбала. Они упали вдвоем, а пока вскакивали, Мельник успел среагировать. Он даже не думал подниматься, потому что тогда проиграл бы во времени и получил бы новый удар по голове, после которого наверняка отключился бы. Достать пистолет из наплечной кобуры было куда быстрее.
– Стоять оба! – поставленным ментовским голосом рявкнул Мельник.
Анжела и амбал застыли в тех позах, в которых их застал окрик. Темнота темнотой, а ствол в руке Мельника они разглядели сразу. Теперь можно было вставать. Кряхтя, трогая голову, изрыгая себе под нос проклятия, но не сводя с парочки пистолета, Мельник кое-как поднялся на ноги.
– Б… дь, – сообщил он. Неясно, что именно имел в виду Мельник, но уточняющих вопросов никто не задал. Мельник с сожалением скользнул взглядом по аппетитным формам Анжелы. – Хорошо придумали. Молодцы. Слушай, чувак, а пока твоя шалава поит лоха и доводит его до кондиции за твой же счет, ты все это время здесь торчишь? Скучно, наверное?
– Э, мужик… – голос амбала был хриплым от страха. – Ты не обессудь… У меня бабки есть, если че…
Мельник вздохнул. Представил, что будет, если он вызовет наряд и отправит обоих в камеру. Завтра над ним будут ржать не только родная группа и Василич. Над ним будет ржать все управления. Весь чертов личный состав городского гарнизона полиции.
– Еще раз увижу, завалю обоих, – буркнул он. – Ясно? Пошли нахер отсюда.
Дважды повторять не пришлось. Амбал рванул вперед. Анжела на негнущихся ногах, еле справляясь с такими неудобными в этой ситуации каблуками, пыталась не отставать.
Когда их след простыл, Мельник опустил руку. И засмеялся. Прислонился к стене, чтобы не упасть. Грязный, пьяный, с раскалывающейся головой, он стоял и гоготал в голос. Почти до слез.
Такой вот вечер был у моего напарника. А что касается меня… Я встретил вечер дома. Засел в нашей с Таней спальне с ноутбуком на коленях и просматривал записи с камеры наблюдения, которые мне переслал по электронной почте Артемов. Эта камера была установлена над подъездом дома Геннадия Фролова на улице Юных Ленинцев.
Записи было – около десяти часов. Первые пару часов я просмотрел на быстрой перемотке. Потом стал смотреть чуть более внимательно.
За этим занятием меня застал звонок Артемова.
– What’s up, кореш, – сказал я в трубку.
– Чего?
– Как дела, говорю, что звонишь?
– Нет, ты что-то другое сказал.
– Стас, забей уже, – разозлился я. – Чего звонишь?
Артемов, кажется, оскорбился.
– Ты как бы просил… Не хочешь, хрен с тобой. Пока.
– Погоди-погоди! Что у тебя?
– То время, которое ты называл, – сдался Артемов. – Неделю назад, около восьми часов вечера.
– Ну?
– Я проверил распечатку звонков Фролова. Да, в это время был звонок. Причем только один, так что это точно то, что тебе нужно.
– Отлично! – обрадовался я. – Это и был наш мокрушник Морс! Он звонил Фролову, чтобы обсудить с ним работу по убийству Гомонова! Круто, Стас, молодец. С какого номера звонили?
Артемов деликатно кашлянул.
– В этом-то и проблема. Такого номера не существует.
– Чего? В смысле? Что ты имеешь в виду?
– То, что сказал. Такого номера не существует. Точнее, существует, но это не телефон. Звонок Фролову был сделан с компьютера. Звонили через интернет по программе-звонилке. Одна из тех, которые отследить невозможно.
Вот черт. Мой хитрый план немедленного разоблачения киллера накрылся медным тазом.
– Б… дь, – буркнул я. – Хитрый ублюдок. С самого начала не доверял Фролову. Подстраховываться любит. Такого с наскоку не возьмешь… Ладно, Стас, спасибо за информацию. Поцелуй Иванюка от меня.
– Пошел ты.
Хмыкнув, я отключился и вернулся к просмотру видео с камеры наблюдения. Где-то там был киллер, который пришел к Фролову, чтобы убить его. Где-то там. Я вглядывался в экран, пока не увидел Паяльника. На мониторе тот стоял и жал кнопки домофона. Пытался попасть в подъезд, еще не зная, что его ждет внутри. Набирал номер квартиры Фролова, который к этому моменту был уже пару часов как мертв.
– Раньше…
Пришлось перематывать к самому началу. И смотреть все заново без всяких перемоток, вглядываясь в каждое существо любого пола, которое входило в двери подъезда на улице.
