– Анжела… Интересно, это ее настоящее имя?
Я ухмыльнулся.
– А вот ты сам-то как думаешь, Димон?
Мимо прошла девушка в короткой юбке. Длинные ноги, стройная фигура. Мельник с тоской проводил ее взглядом.
– Мда… А красивая тварь, а? Кто ж знал, что гопница.
– Какого черта ты их не сдал? Вызвал бы наряд, закрыл обоих…
– Чтобы что?
– Вот не понял сейчас вопроса.
– Чтобы – что?
– Справедливость восторжествовала чтобы. Чтобы наказать уродов. Чтобы твое удостоверение не просто валялось в кармане, а, не знаю, использовалось по назначению. Ты ведь мент, помнишь? Служить и защищать и все такое.
– Чтобы что? – заворчал Мельник. – Чтобы потом все правление надо мной ржало, как кони, сто лет? Ты же знаешь, как у нас сплетни расползаются.
– Это да. Бабки на лавочке только позавидовать могут. Им до масштабов ментуры расти и расти.
Мельник покачал головой, продолжая предаваться вселенской грусти.
– В кои-то веки Мельник познакомился с бабой… Но и ей от Мельника нужно было только одно – ограбить его нахрен.
Я не выдержал и засмеялся. Мельник обиженно зыркнул на меня.
– Вот-вот. И так вели бы себя все. Думаешь, мне такая репутация нужна?
Веселый разговор. Но все «прекрасное» подходит к концу. Сейчас, например, от нытья Мельника меня избавил телефонный звонок. Звонил Бондаренко.
– Капитан Силин? – услышал я в трубке его голос. – Я освободился. Скажите, вы не могли бы подъехать в мой магазин?
Конечно, мог бы.
Магазин назывался просто и без изысков: «Бытовая химия». Как вы догадались, продавалась там именно бытовая химия. Бондаренко встретил нас в торговом зале и провел в подсобку, где был импровизированный кабинет. Крохотный стол с ноутбуком и множество коробок с логотипами известных марок.
– Вообще, у меня сеть магазинов бытовой химии по всему городу, – поведал Бондаренко, крепкий мужик лет 45 в свободной полуспортивной одежде. – Я работаю в формате «магазин у дома». Моя ниша – небольшая торговая точка. Чтобы люди по пути домой могли купить самую необходимую бытовую химию. Только так сейчас можно конкурировать с большими гипермаркетами.
Мельника раздражал этот экскурс, и он проворчал:
– Спасибо за информацию, конечно. У вас с Гомоновым был общий бизнес?
– Что вы. Конечно нет. У нас совершенно разные сферы. У меня магазины бытовой химии, у него оптовая торговля кондитерскими изделиями. Мы по бизнесу никогда не пересекаемся. Не пересекались… С Артемом мы просто друзья, – Бондаренко грустно улыбнулся и поправился: – Были друзья. Сложно привыкнуть…
– Друзья, – повторил я. – Вы, Гомонов и Федоров?
– Вы и про Федорова знаете? А, ну да, Маша сказала, наверное, да? Все так. Дружим втроем, черт знает сколько лет уже. Со школы еще.
– Когда с Гомоновым виделись в последний раз?
– Недели две назад. С удовольствием встречался бы почаще, но сами понимаете – бизнес, дела. Плюс у Артема семья, а это тоже отпечаток накладывает. Не всегда удается.
– Может, он вам звонил? Говорят, его в последнее время что-то тревожило.
– Тревожило? Хм. Ну, не знаю. Мне кажется, если бы у него были какие-то проблемы, Артем поделился бы со мной. Мы обычно делились друг с другом, помогать старались. Все-таки, не чужие люди.
– А про «письма счастья» он вам рассказывал? Из полиции?
Бондаренко помедлил, настороженно глядя на меня и пытаясь понять, что кроется за моими словами. Осторожно кивнул:
– Так вы в курсе.
– В курсе. Что он говорил по этому поводу?
– А это, простите…?
– Между нами, – отлично понимая его опасения, заверил я. – К ОВД «Полехино» мы не имеем никакого отношения. Можете не переживать.
– Хорошо, – Бондаренко слегка успокоился. – Да, рассказывал, конечно. Был недоволен, и это естественно. Возмущался. Но… Как бы, ссориться с полицией никто не хочет. Проблемы-то никому не нужны. Особенно, если у тебя свой бизнес. Надеюсь, вы понимаете.
Разговаривали мы еще около часа, задавая множество вопросов. Целый список, который появился в процессе обсуждения всех возможных версий убийства Гомонова. Но так ничего нащупать нам и не удалось. По крайней мере, пока. Однако мы не отчаивались. И после встречи с Бондаренко отправились к Федорову.
Он был дома. Федоров – ровесник Гомонова и Бондаренко, сухощавый поджарый мужчина – жил в двухэтажном коттедже. Не дворце, но в хорошем крепком доме. Внутрь нам попасть не удалось, потому что общались мы снаружи. Федоров мыл свою машину – блестящий и дорогущий, наверное, «ягуар» – с помощью портативной мини-мойки, а мы с Мельником держались в стороне, чтобы не словить шальную струю воды.
– Только что Маше звонил, – сообщил Федоров. – Мы вовсю заняты подготовкой к похоронам. Тело обещают выдать уже завтра.
– Помогаете с организацией?
– Мы дружили с Артемом всю жизнь. Вам не кажется, что это мой долг?
– Так что насчет проблем? – спросил Мельник. – Были они у Гомонова? Раз всю жизнь дружили, наверняка жаловался, а?
– Мы в последнее время нечасто виделись. К сожалению. Артем мне ничего такого не рассказывал. Но знаете, раньше, когда у него были какие-то проблемы, он часто советовался со мной. Я юрист по образованию.
– Но говорят, в последнее время он был чем-то подавлен, – настаивал Мельник. – Переживал о чем-то, не в духе был и все такое.
– И странно, – ввернул я, – что ни жена, ни Бондаренко, ни вы – никто не может даже предположить, в чем там может быть дело.
Федоров застыл на несколько секунд, уставившись в пятно на кузове «ягуара», в которое била струя воды. А потом поинтересовался:
– Про Настю вы не знаете, да?
Мы с Мельником переглянулись.
– Про какую Настю?
– Вы только поймите… Я не хочу, чтобы это стало достоянием общественности. Особенно сейчас. Хочется, чтобы в памяти у всех Артем остался хорошим человеком и… и верным, так сказать, мужем.
Мы с Мельником опять переглянулись.
– А он таким не был? – догадался я. – Любовница?
Вздохнув, Федоров нехотя кивнул.
– Они спали какое-то время. Пару лет точно. Ее Настя зовут, но я ее никогда не видел. На самом деле… – Федоров выключил мойку и повернулся к нам. – На самом деле, раз уж на то пошло, именно поэтому мы в последнее время мало общались с Артемом. Дом, работа, а тут еще и любовница… А время-то не резиновое, понимаете?
Как интересно.
– У них с Настей все было серьезно?
– Как сказать… Знаю, что Артема к ней влекло. Он говорил, что она молодая и такая – уухх. Ну, красивая, – предугадывая следующий вопрос, Федоров добавил: – Но развестись с Машей Артем не был готов.
