А вот Болохова он не понимает. Ну что ему делать без денег на чужбине? Нищету плодить? Неужели можно так влюбиться, чтобы про все остальное забыть? Ехал бы уж лучше домой. Глядишь, и простила бы его советская власть. Ну, оступился человек, так неужто его сразу к стенке? Надо как-то помочь ему преодолеть страх. Испугался – и вот пошло-поехало.
Впрочем, что это он вдруг расчувствовался?.. Неужто забыл, что жалость убивает душу революционера? Вот и Болохова не надо жалеть. Коль согрешил – изволь ответить. Надо будет – и расстреляем.
Весь день он не выходил из своего кабинета, выстраивая свой план действий. Он уже давно понял, что в сложившейся ситуации ему могут помочь только Гридасовы.
Вечером следующего дня, взяв извозчика, он отправился в Модягоу. На душе было светло и радостно от ощущения собственной значимости. Час назад связной сообщил ему о том, что его последняя информация получила высокую оценку в Кремле. «И все благодаря этому Болохову», – подумал Карсавин. Что бы он делал без него? Его бы на какое-то время оставить в покое – пусть еще покрутится среди белых генералов, но Центр ведь не догадывается ни о чем, поэтому так и считает его предателем, которого нужно во что бы то ни стало вернуть на родину.
…Увидев Бориса, Мария Павловна нисколько не удивилась: это было в его правилах – являться без приглашения. Ему прощали, считая это за издержки его беспокойной профессии. Дескать, до этикета ли человеку, который весь растворился в делах?
Гридасовы как раз садились за стол, так что Борис, можно сказать, подоспел вовремя. Будучи человеком, лишенным каких-либо комплексов, отказываться от ужина он не стал. Хотя какой там ужин! В этом доме давно уже забыли о достатке, поэтому не удивительно, что Нинь-и выставила на стол лишь большую кастрюлю с картошкой «в мундире» да миску квашеной капусты.
– А мы привыкли так ужинать, – чтобы сгладить положение, сказала Лиза. – На ночь вообще вредно наедаться.
– Вот именно! – поддакнул ей Петр, которому показалось, что гость без энтузиазма отнесся к столь скромному угощению.
«А еще называются буржуи!» – подивился Карсавин. Но это еще что! Вот если японцы придут – тогда и этого не будет. Тем ведь армию нужно будет кормить…
Картошка была с пылу с жару, поэтому, чтобы не обжечь губы, приходилось долго на нее дуть, прежде чем отправить в рот.
– А вы не собираетесь ли возвращаться в Россию? – оставив остывать в тарелке нарезанную на части картофелину, как бы между прочим спросил Борис. Вопрос этот, видимо, был обращен ко всем, поэтому, прежде чем ответить на него, хозяева переглянулись.
– Ну а как же, конечно, собираемся, – сказал Владимир Иванович. – Только кто нас пустит?
– А я слышал, какие-то комиссии существуют по возвращению соотечественников на родину, – вскользь заметил Карсавин. – Так что при желании вы можете смело подавать заявление. Вы же не воевали против Советов, так? Ну вот… Это у кого руки в крови – тем ничего не светит. Например, мне или тому же господину Шатурову.
– А вы что, агитировать нас пришли? – тут же насторожился Петр.
– Ни в коем разе! – пытаясь проглотить кусочек картофелины, ответил Борис. – Это я так, к сведению…
– Мы вернемся на родину только победителями!.. То есть на белом коне, – решительно произнес Петруша.
Мать строго посмотрела на него.
– Да сиди уж ты!.. Ишь, Александр Македонский нашелся! – выговорила она ему.
– Во жизнь пошла! – посетовал Борис. – Куда ни кинь, все клин… За Амуром, понимаешь, советы свои порядки наводят, с юга японец давит, а тут еще Пекин оружием бряцает… А как, прикажите, мирному человеку выживать?.. Нет, в самом деле, сейчас трудно понять, где лучше. Иные советуют бежать на юг Китая, другие – вернуться в Россию. Взять известного вам господина Болохова… Он считает, что русские должны жить на своей исторической родине.
– Ну и правильно он так считает! – высказался Петр. – Но для этого вначале нам нужно изгнать большевиков из своей страны.
Борис сделал вид, что согласен с ним.
– Но вот Александр Петрович готов хоть сейчас вернуться домой. Да-да, господа, он сам мне об этом говорил…
– Когда это он вам говорил? Ведь он находится на казарменном положении! – с подозрением посмотрела на гостя Лизонька.
У того ни один мускул не дрогнул на лице.
– Да мы с ним не далее как вчера встречались в моей конторе…
– Вот как! – удивилась Лиза. – Как же это ему удалось вырваться?.. И почему он именно к вам пришел?
Карсавин не торопится отвечать. Вначале он прожевал картофель, потом подцепил вилкой капусту и следом отправил ее в рот.
– Видите ли, Александр Петрович сейчас стоит на рапстутье, – похрустывая капустой, проговорил Борис.
– Вы что имеете в виду? – насторожилась Лиза.
Тот отложил в сторону вилку и принялся вытирать накрахмаленной салфеткой губы.
– Я не хотел никому об этом говорить… – начал он. – Ситуация, можно сказать, тут непростая… В общем, я познакомился с человеком, который давно знает господина Болохова… Кстати, вы тоже были с ним знакомы, – обратился он к Лизоньке. – Аркадий Туманов, художник – помните такого? Ну так вот, он мне все рассказал о своем друге. Я видел, как ему тяжело давались его слова, однако, как я полагаю, он не в силах был молчать. Короче, господин Болохов, по его словам, не тот, за кого себя выдает… Он, как оказалось, воевал за красных… Да, да, господа, именно так! Впрочем, он и теперь им служит… Не знаю уж, зачем он сюда прибыл, только чую я, что здесь он оказался неслучайно. Но это пока что только мои догадки. Хотя раза два я видел его входящим в советское консульство. Я еще удивился тогда. Решил спросить его, а он мне: вы ошиблись, это был не я. Но я не мог обознаться! Это был он… А тут вдруг это убийство Туманова… Не знаю уж, кто его убил, но я подозреваю в этом Александра Петровича. Испугался, что тот выдаст его, – вот и…
Он тяжело вздохнул.
– Александр Петрович?.. Убийца? – с ужасом произнесла Мария Павловна. – Да как же это?.. Ведь он нас так всех очаровал!
– Да это неправда, мама! Неправда! – воскликнула Лиза. – Господин Карсавин просто наговариваете на него!.. Только я не пойму, зачем?
Борис усмехнулся и как-то по-доброму посмотрел на нее.
– А какой мне смысл на него наговаривать? – спросил он. – К вам я свататься не собираюсь, и вообще этот человек мне всегда был симпатичен, но ведь против фактов, как говорится, не попрешь…
За столом воцарилась тишина. Было видно, что слова Карсавина привели присутствующих в шок.
– И все-таки я вам не верю… – заявила Лиза. – Скажите, что вы все это придумали…
Карсавин вздохнул.
– Я знаю, Елизавета Владимировна, как вы относитесь к Александру Петровичу, поэтому понимаю ваше состояние. Поверьте, я не склонен повторять то, что я вам сказал. Я же понимаю: это погубит господина Болохова. Мало ли кто на чьей стороне воевал! Ведь это не значит, что мы до конца жизни должны считать друг друга врагами. Мы же все русские, поэтому все равно когда-то придется забыть прошлое и снова стать одной семьей.
