– Кто – «мы»?
– Первый неправильный вопрос за все время нашего разговора, – Леонид Иванович подошел к Кириллу, достал из кармана ключик, отстегнул наручники. – Никогда не задавайте вопросов, на которые вам никто никогда не ответит. Например, кто убил Джона Кеннеди. Как я понимаю, вы согласны?
– Подумать… можно?
– Второй неудачный вопрос. Надеюсь, мы больше не увидимся. Технические детали с вами обсудят другие люди. Прямо сейчас.
Мужчина в очках вышел не оглядываясь.
СПИСОК СМЕРТНИКОВ
(версия вторая)
Харьков, апрель – май 2007 года
1
Меня не так часто вызывали к генеральному.
Точнее сказать – очень редко.
Ладно, чего уж там – меня вообще никогда не вызывали к генеральному за все то время, которое я работаю в этой телекомпании. А тружусь я, на минуточку, уже больше двух лет. Конкретнее: два года, три месяца и сколько-то там дней.
Считаю я так старательно не потому, что мне работа в тягость и приходится с трудом переживать каждый рабочий день. Потом возвращаться домой и ставить на дверном косяке зарубки, по примеру узников тюремных одиночек или необитаемых островов. Наоборот, своей работой я доволен и вкалываю практически без выходных, разве что летом позволяю себе на пару недель смотаться куда-нибудь к морю. Ну и, конечно, Рождество и Пасха – это святое.
Отсчет я веду не с первого рабочего дня, а с первого дня своей свободы. Так, видимо, карта легла: пасмурным январским утром 2005 года суд Червонозаводского района после, как говорится, тяжелых и изнурительных боев расторг мой брак с гражданкой Синельниковой Мариной Павловной, с которой я, Синельников Руслан Григорьевич, прожил четыре года. Из них три – под одной крышей и год – отдельно, кочуя по приятельским и съемным углам. Сразу же из зала суда, выкрикнув громко: «Спасибо!», я помчался на собеседование с телевизионным продюсером – несколько последних месяцев я маялся без постоянной работы и уцепился за поступившее предложение, как тот всем известный утопающий за соломинку.
Собеседование прошло быстро и успешно. Добро пожаловать в семью!
Через пару месяцев, когда дела мои окончательно пошли на лад и я позволил себе оглянуться назад, меня осенило: черная полоса напрямую была связана с Маринкой. Почти все время своей так называемой семейной жизни я не жил и не работал, а лихорадочно сводил концы с концами, вместо понимания и поддержки выслушивая лекции о том, кто такой неудачник и как с ним бороться. Бывали дни, когда от нежелания что-либо делать опускались руки: зачем, если даже минимальный позитивный результат в дом не принесешь – не оценят, станут требовать большего, приводить в пример мужей и приятелей своих подруг…
Расставшись с Маринкой и избавившись наконец от ее давления, я не просто почувствовал себя свободным – я ощутил прилив новых сил, которые легко нашли применение на новой работе. А может быть, дело в самой работе: неожиданно для себя я сделал открытие, что мне в кайф работать в политически ориентированном телевизионном проекте.
Возможно, кому-то не нравится чувствовать себя виртуальным героем компьютерной игры, задача которого – пройти один уровень и перейти на другой. Весь фокус в том, что от такого героя ничего не зависит. Его ведут к победе. Если человечек с мечом или пистолетом провалился в виртуальную яму, попал под струю пламени, которую изрыгнул из пасти виртуальный дракон, или же просто был застрелен виртуальным зомби, он в этом не виноват. Просто реальный человек, нажимающий клавиши компьютера, нажал одну из них неловко или не вовремя. Да и с самим героем ничего не случилось. Или он начинает игру сначала, ведомый игроком, или игра перезапускается.
Думаю, я популярно объяснил, по какому принципу работают любые политические проекты, особенно – медийные. Как бы наша программа ни освещала политические процессы, к какой бы политической силе ни благоволил генеральный продюсер, жизнь города и страны от этого не менялась. Одно уточнение: киевские коллеги рассказывали, что политики через лояльных к ним олигархов то и дело перекупают проекты и целые ресурсы под себя. У нас же, в Харькове, с этим сложнее. Сферы влияния в средствах массовой информации давно поделены, заниматься их переделом смысла нет. Но в результате – стабильность и уверенность в завтрашнем дне. Я, например, точно знаю политическую ориентацию нашего генерального. И все коллеги тоже знают.
Поэтому лишнего никто из нас никогда не скажет и не покажет. Во-первых, не выпустят в эфир, а в следующий раз подобную работу доверят другому человеку, другой группе. Во-вторых, удар по собственному кошельку: каждый сюжет или каждая программа стоит денег, и если задание выполнено на «ять», все позже получают премии в белых конвертах. Ну и, конечно, самые денежные заказухи будут распределять среди тех, кто не порет косяков. Наконец, в-третьих – у меня лично нет никаких политических взглядов и убеждений. Большинству коллег тоже пофиг. Какая бы политическая сила на выборах или где там ни победила, вокруг ничего не изменится. Зачем, в таком случае, жить идеями, если тебе хорошо платят и будут платить дальше – на власть ты трудишься или на оппозицию.
Главное – работа стабильная. Делай, что говорят. Получай зарплату и премию. Расти и развивайся.
Приглашение на личную беседу к генеральному могло означать только одно: я, Руслан Синельников, журналист, к своим тридцати годам за два года, три месяца и сколько-то там дней работы в телекомпании вырос и начал развиваться.
2
Кабинет большого человека особым величием не отличался.
Я бы сказал – это был самый обычный кабинет. Ну, евроремонт. Ну, кондиционер. Ну, дорогая офисная мебель. Одна стена украшена дипломами и грамотами, полученными генеральным на этот момент. Другая – фотографиями под стеклом и в рамках из серии «смотрите, с кем знаком».
Вот генеральный, лет на пятнадцать моложе, с огромным микрофоном берет интервью у Леонида Кравчука. Рядом, ради шутки юмора, совсем новое фото, годичной где-то давности: генеральный на каком-то банкете с худосочным певцом El Кравчуком. Потом – серия фоток с Кучмой, Януковичем, Медведчуком, российским послом Черномырдиным. Вот он стоит между Пинчуком и его женой. А вот – между Кучмой и нашим Кушнаревым. Отдельно – генеральный с Кушнаревым на каком-то важном мероприятии. Судя по фону, кажется, это наш оперный театр. Они не позируют, просто оживленно беседуют.
Да, теперь это уже история. Евгений Кушнарев глупо погиб на охоте три месяца назад. Разное говорили про эту историю, но – только поначалу. Потом вроде появилась официальная версия, другие соображения перестали развивать и, как я слышал краем уха, даже отфильтровывать для прессы.
– Вы в правильную сторону смотрите, – сказал генеральный, и я спохватился: засмотрелся, как на картины в музее.
– Извините. – Я повернулся, показывая хозяину кабинета: весь внимание, превратился в слух, мой господин.
