На кого еще из политиков покушались? На Тараса Черновила? Кому он нужен! А вот с отцом его, погибшим в весьма странном ДТП, Кушнарев был в хороших отношениях, даже вместе демократию отстаивали в разгар перестройки. Это из биографии видно, надо только прочитать внимательно и не лениться выводы делать. Были времена, когда Вячеслав Черновил кому-то серьезно мешал. Теперь вот Евгений Кушнарев…
Ну, еще Юлю у нас регулярно кто-то хочет убить… Ющенко травили… В Януковича яйцом попали. Тоже покушение? Не смешно…
Даже если учесть, что покушение поднимает рейтинг политика, ни один из них не может похвастаться пристальным вниманием со стороны киллеров. И на минуточку не пытается ничего такого инсценировать. Следовательно, Евгений Кушнарев действительно кому-то реально мешал на своем месте, раз вокруг него начиная с 2005 года постоянно раскручиваются скандалы, каких он не переживал ни на посту мэра Харькова, ни руля администрацией Кучмы, ни будучи губернатором нашей области.
Наконец, если политика тут действительно ни при чем, непонятно, почему тогда ближайшие соратники погибшего, хотя бы тот же Янукович, очень быстро согласились с версией несчастного случая на охоте. И не давят на следственные органы силой своего авторитета и действительно реальной пока властью, требуя скорейшего завершения расследования.
Оно их просто перестало интересовать.
Вот так.
Порыскав еще с часок по разным сайтам, я поймал себя на неожиданной мысли: а не увлекаюсь ли я сейчас теорией заговора? Она ведь достаточно популярна в мире. Каждый год кто-то где-то говорит о возникновении очередного вселенского заговора, подкидывая работы мудрым аналитикам. У которых на каждое такое предостережение, подкрепленное обычно весьма прозрачными, хотя и убедительными аргументами, всегда есть свой, не менее обоснованный, отрицательный ответ.
Именно поэтому я окончательно отказался от мысли идти со своими внезапными открытиями, аргументированными выводами и четко обоснованными подозрениями к начальству. Даже тонко чувствующий политическую конъюнктуру Костенко может не просто послать меня с этим всем подальше, а даже отстранить от работы. Ищи, мол, Синельников, применение своей больной фантазии в другом месте.
С другой стороны, сейчас в стране неспокойно. Оппозиция требует перевыборов, власть упирается. И те и другие воюют при помощи митингов. Если для этих военных действий кому-то вдруг понадобится версия, что Кушнарев стал жертвой раскола внутри Партии регионов, мои выводы уже перестанут быть сомнительными. Тут важно, кому нужнее политическая составляющая в деле Кушнарева, следствие по которому, кстати, еще идет. «Оранжевым» во главе с неистовым Луценко, который тут же свяжет эту смерть со смертями Кравченко и Кирпы, или бизнес-крылу «бело-голубых», которое хочет радикально переформатировать нынешнюю «партию власти».
Так или иначе, мне следует пока молчать в тряпочку.
7
Первую ночь после разговора с Горячих я долго не мог уснуть.
Вертелся на кровати, сбивая простыню в неуютный комок, и мысленно нагромождал все новые и новые невероятные подробности сочиненной мною же самим истории. Где-то во втором часу ночи я уже снял серию забойных сюжетов, в каждом из которых раскрывал всю подноготную политических интриг и разоблачал верхушку Партии регионов в заговоре против наиболее яркого своего трибуна.
Уснуть удалось лишь под утро. Проснувшись с тяжелой головой, я выпил зеленого чаю, на скорую руку поджарил себе яичницу с колбасой – любимое блюдо холостяцкого завтрака – и отправился в офис.
Странное дело: текучка в этот день так затянула, что вчерашние рискованные идеи отошли куда-то на задний план. К вечеру я окончательно перегорел развивать теорию заговора. А выпив перед сном коньяку, быстро заснул: к воздействию алкоголя добавились последствия вчерашней почти бессонной ночи.
К утру следующего дня ненужные даже мне самому мысли окончательно улетучились. Из пятого угла, в который я сам себя загнал, нашелся элементарный выход – просто надо не заморачиваться и не углубляться в то, что ни мне, ни кому бы то ни было другому совершенно не нужно и только мешает думать и полноценно работать. В этом, кстати, я успел убедиться на собственном примере.
Меньше знаешь – крепче спишь. Много думаешь – плохо спишь. Многая знания – многая печали.
Я снова вошел в нормальный рабочий ритм, выполняя полученное задание и не отвлекаясь на ерунду. Я надеялся, что опасные и нежелательные мысли сами вылетят из головы. Почти так и случилось. «Почти» – потому что через три дня мне позвонили.
К телефону меня позвала Ксюха-продюсер.
– Кто? – спросил я, оторвавшись от компьютера.
Ксюха равнодушно пожала плечами.
– Вроде по поводу интервью. С кем кто договаривался – не знаю.
Поднявшись и хрустнув затекшими суставами, я подошел к телефону, кивнул Ксюхе в знак благодарности и взял трубку.
– Слушаю.
– Синельников – это вы? – Голос незнакомый.
– Допустим. Мы с вами договаривались?
– Я позвонил на коммутатор. Спросил, кого может заинтересовать информация, которая касается Евгения Кушнарева. Мне любезно объяснили: попросите Руслана Синельникова. И переключили на ваш офис.
Я перевел взгляд на Ксюху. Она сидела спиной ко мне, увлеченная очередным пасьянсом.
– Ладно. Мы готовим фильм, политическая биография Кушнарева. Если вы работали с ним и хотите поделиться воспоминаниями, скажите, кто вы и что хотите сказать. Мы подумаем, интересует ли нас ваш рассказ, потом с вами свяжутся наши журналисты и…
– Вы, наверное, не поняли, – перебил незнакомец. – Я не собираюсь давать интервью телевидению. Я думал, вы занимаетесь журналистскими расследованиями. Сейчас, когда в стране происходит черт знает что, нет никакой власти и политики не желают договариваться, моя информация может пригодиться. Она на самом деле не столько касается самого Кушнарева, сколько поможет отчасти объяснить причины всего происходящего.
Я почувствовал, как у меня вдруг вспотели ладони. Трубка стала неприятно скользкой, и я прижал ее плечом к уху, чтобы вытереть ладонь о джинсы.
– Вообще-то, меня… нас все интересует. Подходите, побеседуем.
– Не получится. Вы действительно хотите поговорить?
– Конечно.
– И действительно можете пустить информацию в эфир? Не обязательно сейчас, она от времени не портится. Наоборот, чем позже, тем лучше: ведь из клинча политики выйдут не скоро. Дай бог, к осени. Мне важен принцип. Я устал носить это в себе.
– Смотря что вы можете предложить. Так как насчет встречи?
– Вы на машине?
– Служебная.
– Отпадает. Сколько времени вам нужно, чтобы добраться на Пушкинскую, к Молодежному парку?
Я мигом подсчитал: до метро… метро… от метро…
