– У вас все нормально?
– У меня? Нормально. Еду в поезде. Смотрю «Двенадцать стульев» с Арчилом Гомиашвили. Смеюсь. Через час буду в Киеве.
Только теперь я обратил внимание, что за окном уже стемнело.
– Аня! Аня…
– Что, Руслан?
– Вы… В общем, когда будете дома, наберите меня и скажите, что добрались нормально. Ладно? Аня, давайте я буду каждый день вам звонить и спрашивать, как у вас дела. Вы не против, Аня?
– Интересно… Вы всегда такой активный?
– Вы не против, Аня?
– Хорошо. Если вам от этого легче. Вам же первому надоест.
– Не надоест, Аня! Не надоест! Знаете… Я приеду в Киев… К вам… Короче, через неделю… две… Аня, слушаете?
– Как же ваша работа?
– Закончу ее быстренько и приеду к вам. Договорились, Аня?
– Попробуйте. До свидания, Руслан.
Теперь – еще один звонок. Не хочется его делать, но другого выхода нет.
16
– Марина, здравствуй, снова я.
– Синельников, ты забываешь обо мне на два года, чтобы потом терроризировать по сто раз в день? – Тон бывшей жены был скорее устало-равнодушным, чем раздраженным.
– Слушай, я понимаю, что выгляжу глупо, но мне опять нужна твоя помощь. На этот раз не совет. Такая ситуация… Можно, я немного поживу на даче?
– Что? Ты совсем сдурел? С какой стати?
– Марин, там все равно никто не живет и жить не собирается. Я переночую там две ночи, ну, пусть три, потом придумаю что-нибудь другое.
Дача принадлежала родителям Марины. Они купили ее за сущие копейки, сначала обрадовались – природа, тишина и уют. Но дело было летом, их прельстили символические деньги, а когда разобрались, что и как, было поздно. Дело в том, что к дачному поселку не провели электричество и проводить пока не собирались: у поселковой администрации возникли неразрешимые финансовые проблемы. Не то чтобы жить – отдыхать в доме, где нет электричества и который нельзя элементарно отапливать, никто не хотел. Поэтому домик большей частью пустовал. Продать его за ту же цену было невозможно, а дешевле – все равно что отдать даром.
– Синельников… Руслан… Послушай… – Мне показалось, что Марина начала говорить со мной, как с маленьким ребенком. – Я не знаю, что с тобой сегодня происходит. Ты свалился как снег на голову, рассказал не то чтобы страшную, но уж точно – странную историю. А ближе к вечеру хочешь от кого-то спрятаться, я так понимаю?
– Понимай как хочешь. Только помоги.
– Подожди секунду, мне надо подумать. Лучше я перезвоню.
Не дожидаясь ответа, Марина прервала связь. Я подхватил телевизионный пульт и начал искать «5 канал», но там уже зарядили политическое ток-шоу. Новостей не дождаться. Раздался телефонный звонок – Марина, и пяти минут не прошло.
– Ты там живой?
– Не смешно!
– Согласна. Значит, так, Руслан: проблему твою я смогу решить. Но в последний раз и – временно. Учитывая необычные обстоятельства…
– Конечно, конечно!
– Приезжай ко мне. Хватай тачку, я жду прямо сейчас. Первое попавшееся не бери, пройди метров сто-двести, потом лови попутку, не ленись. Так надежнее.
– Лечу!
Банковскую карточку я сунул в боковой карман куртки, он на «молнии». Немного наличности в кошелек. Подумал – и выгреб из конверта-копилки все, что было. Денег мало не бывает. Что мне еще нужно? Пока ничего. Погнали!
Чтобы поймать «грача», надо было пройти дворами к проспекту.
Марина не зря намекнула на опасность, которая может исходить от такси. Пускай у меня даже развилась шпиономания: под видом таксиста тебя всегда может подхватить переодетый филер или бандит. Лучше уж случайная попутка.
Идти пешком вдоль трассы скоро надоело, и я поднял руку, голосуя. Три автомобиля проехали мимо. Потом показался огонек такси, я резко опустил руку. Такси было притормозило, но я демонстративно отвернулся, и машина убралась восвояси. Я прошел еще несколько метров вперед. Моросил дождь.
Впереди сверкнули фары. По встречной ехало авто. Машинально вскинул руку, и машина, мигнув фарами, плавно развернулась. Ничем не приметный «опель», за рулем – мужчина в джинсах, светлой рубашке и коричневом велюровом пиджаке с заплатами на рукавах.
– Помочь, мастер? Спешишь куда?
– Ага. На Алексеевку поедем?
– Садись. Все равно катаюсь.
– Сколько?
– Не парься. Договоримся.
Я сел, захлопнул дверцу.
– Что вы все хлопаете, – проворчал водитель, включая дворники. – Смотри, зараза, как сейчас припустит… не люблю дождь, вот не люблю – и все тут!
Я молчал. Желания поддерживать необязательный разговор со скучающим мужчиной не было совершенно. Видимо, он это понял, и некоторое время мы ехали молча.
– Куришь? – нарушил он молчание.
Я покачал головой.
– Ничего, если я покурю?
– Ради бога! Вы у себя дома… В смысле, ваша же машина…
Держа левую руку на руле, правой водитель достал из кармана пиджака сигареты. Ловко стукнув ногтем по дну пачки, вышиб одну, подхватил губами, кинул пачку на приборную доску.
Я проследил за его движением. Невольно задержал взгляд на пачке.
И прикипел к ней глазами. Сегодня я уже видел такие сигареты. Сегодня их уже курили при мне.
«Филипп Морис».
Из того же кармана водитель достал дорогую зажигалку – я не разбираюсь в них, но в кино только такие и показывают – «Зиппо», кажется. Прикурил, убрал зажигалку обратно. Покосился на меня, снова перевел взгляд на дорогу.
Совпадений не бывает.
– Начальник, тормозните-ка. – Я старался ничем не выдавать мандража.
– Мы ж не приехали еще вроде…
– Я передумал. Тут выйду, не все дела еще решил. В общем, не хочу уже туда ехать. Не ждет меня там никто.
Мужчина выпустил струю дыма в приоткрытое окно и спокойно продолжал ехать. Он и не собирался выполнять мою просьбу.
– Стойте, говорю! Рассчитаюсь, как за полную дорогу!
В ответ – тишина. В отчаянии я дернулся, пытаясь схватить руль. Но мужчина неожиданно перехватил мою руку, а потом резко двинул локтем, попав прямо под горло. Дышать вдруг стало нечем, я закашлялся и отодвинулся ближе к дверце. Когда рябь в глазах прошла, я схватился за ручку, собираясь выпасть на ходу, – и будь что будет.
Клац! Водитель заблокировал все дверцы.
– Сидите спокойно, Руслан. Не надо делать резких движений.
Теперь со мной говорил уже не скучающий мужик, а серьезный, знающий свое дело профессионал. Метаморфоза была такой неожиданной, что у меня на какое-то мгновение отняло дар речи. Ненадолго – меньше чем через минуту я смог выдавить из себя:
