Дворяне, не надеясь больше на народ, повторили попытку вооруженного мятежа. Кончини опять ничего не смог сделать, поэтому вновь пришлось пойти на уступки. Требование включить Конде в Государственный совет было удовлетворено, более того, ему вручили пост председателя совета. Это был удар для Кончини. Лишь спустя время ему удалось через Марию Медичи убрать принца с политической сцены, заключив его в тюрьму. Но в 1616 году Кончини сумел вернуть себе некоторую власть. Началась чистка правительства. Фаворит королевы сместил некоторых членов, заменяя их своими ставленниками. Государственным секретарем по военным делам и внешней политике в Королевском совете он назначил Армана Жана дю Плесси де Ришелье, бывшего люсонского епископа, а теперь духовного наставника молодой королевы Анны Австрийской. Ришелье, которому не было еще и тридцати, был тверд и одновременно гибок, даже беспринципен, в достижении своих политических целей. Он покорил Марию Медичи своим выступлением на заседании Генеральных Штатов. Начав обвинительную речь как представитель духовенства, он вдруг остановился и принялся восхвалять заслуги королевы с требованием оставить ее регентшей. Втайне Ришелье желал занять место Кончини при дворе, поэтому и вел двойную игру: добиваясь расположения итальянца, в то же время он поддерживал отношения с королем и его окружением.
Но все нововведения Кончини не принесли желаемого результата. Своими злоупотреблениями, жадностью, бесцеремонностью и амбициозностью он возбуждал только ненависть и враждебность по отношению к себе. Чета королевских фаворитов была очень непопулярна в народе.
Кончини оставался первым любовником Марии Медичи. По мнению историка Мишле, именно он был отцом рожденного в 1607 году сына Марии Никола, герцога Орлеанского. Фаворит совершенно не скрывал своей связи с королевой-матерью. Наоборот, казалось, он всячески старался лишний раз продемонстрировать ее. Один из придворных, Амело де ла Уссе писал: «…если он находился в комнате Ее Величества в те часы, когда она спала или была одна, он делал вид, что завязывает шнурки, чтобы заставить поверить, будто он только что спал с нею…» Кончини приказал соорудить специальный мост, соединяющий Лувр с его особняком, названный в народе «мостом любви». Соваль писал, что «каждое утро фаворит шел по мосту во дворец, чтобы засвидетельствовать свое почтение королеве, а каждую ночь он отправлялся той же дорогой, чтобы остаться там до следующего дня». Насмешки и шутки придворных в адрес королевы становились все более злыми. Отчасти все это и послужило толчком для дальнейшего развития событий.
Людовик подозревал фаворитов королевы-матери в убийстве своего отца Генриха IV. Он ненавидел Кончини за то, что его отстранили от управления государством даже после совершеннолетия. Король принял решение убить маршала. Оно было поддержано Шарлем д’Альбером, герцогом де Люинем, главным ловчим Франции и фаворитом короля.
23 апреля 1617 года король отдал приказ капитану гвардейцев Никола де Витри арестовать маршала следующим утром, при этом дав понять, что при попытке сопротивления его нужно будет убить.
Вечером того же дня Ришелье получил известие о заговоре. В письме сообщались подробности готовящегося преступления, вплоть до места и времени. Епископ решил, что это будет хорошим выходом из сложившейся ситуации и поможет ему избавиться от конкурента. Он спокойно лег спать, а утром получил известие о смерти маршала д’Анкра.
Из опросов очевидцев вырисовывалась примерно следующая картина. Солнечным весенним утром 24 апреля маршал д’Анкр, как обычно, шел в Лувр в сопровождении своей многочисленной свиты. На мосту дорогу ему преградил Витри с гвардейцами. При их попытке арестовать маршала тот возмутился и выхватил шпагу. Витри, получивший указания от самого короля, тут же достал пистолет и несколько раз выстрелил в Кончини. Выстрелы оказались смертельными. Свита маршала, испугавшись расправы, тут же в панике покинула место трагедии. Кончини упал и был затоптан в грязь. Гвардейцы принялись избивать ногами мертвое тело. К королю был отправлен гонец с донесением. Людовик XIII принял весть с благодарностью. «Наконец-то я свободен!» – воскликнул он. Витри был тут же назначен маршалом и герцогом. Де Люинь получил право быть маркизом д’Анкр, стал правителем Нормандии и первым дворянином королевской палаты. Кроме того, ему досталось практически все состояние Кончини, конфискованное после его смерти и ареста Леоноры Галигаи. Позже, будучи правой рукой короля, он стал коннетаблем Франции и герцогом Лунне. В том же году де Люинь женился на дочери герцога Монбазона Мари де Роан, известной нам под именем герцогини де Шеврез. Ей тогда только что исполнилось семнадцать.
Узнав об убийстве Кончини, королева испугалась за свою жизнь, особенно после того, как сын отказал ей в аудиенции. Переживать по поводу смерти любовника у нее не было ни сил, ни желания. Она поняла, что с этого момента уже не имеет никакого влияния в государстве. «Я царствовала семь лет. Теперь меня ждет венец только на небе», – были ее первые слова после того, как ей сообщили об убийстве. Мария Медичи поспешила отречься от бывшего фаворита. Когда ее спросили о том, как сообщить весть о смерти супруга Леоноре Галигаи, она ответила: «У меня и без этого есть о чем подумать. И пусть со мной больше не говорят об этих людях. Сколько раз я им советовала вернуться в Италию». Людовик сначала запер королеву-мать прямо во дворце, замуровав в ее опочивальне все двери, кроме одной, а затем сослал ее в Блуа. Мария не смирилась со своей отставкой. За четыре года она организовала несколько заговоров против короля, правда, все они были успешно подавлены де Люинем.
После смерти Кончини Ришелье тоже попал в немилость к королю. Сначала опального епископа отправили в Люсон, а затем сослали в Авиньон, где он и провел несколько лет до возвращения на большую политическую арену. В 1619 году Ришелье присоединился к Марии Медичи, которая помогла ему вернуться в Париж в 1624 году после своего примирения с сыном.
Тело Кончини тайно похоронили в Сен-Жермен л’Оксерруа. Но на этом все не закончилось. Ликующие парижане, узнавшие о смерти ненавистного маршала, через несколько дней отправились на кладбище. Кадне, брат де Люиня, писал: «Бесчинство началось с того, что несколько человек из толпы стали плевать на могилу и топтать ее ногами. Другие принялись раскапывать землю вокруг могильного холма прямо руками и копали до тех пор, пока не нащупали места стыка каменных плит». Несколько человек подняли надгробный камень и вытащили тело наружу. Ненависть лишила людей разума. Толпа, истошно крича и ругаясь, размахивая руками, накинулась на тело. Его царапали, били, плевали в лицо. Пытавшиеся вмешаться и прекратить бесчинства священники сами едва спаслись бегством от разбушевавшейся толпы. Затем тело Кончини протащили по всему Парижу и повесили на нижней опоре Нового моста. Здесь вакханалия продолжилась – с безумными плясками и непотребными песнями. Закончилось все тем, что несчастное тело растащили по кусочкам на сувениры. Кадне описывает это так: «В толпе был человек, одетый в красное, и, видимо, пришедший в такое безумие, что погрузил руку в тело убитого и, вынув ее оттуда окровавленную, сразу поднес ко рту, обсосал кровь и даже проглотил прилипший маленький кусочек. Все это он проделал на глазах у множества добропорядочных людей, выглядывавших из окон. Другому из одичавшей толпы удалось вырвать из тела сердце, испечь его неподалеку на горящих угольях и при всех съесть его с уксусом!». То, что осталось от тела, было сожжено на костре перед статуей Генриха IV.
