Кульчек привел пленного турка. Высокий, худой, горбоносый, он со страхом вошел в большую комнату, в которой за столом на мягких стульчиках сидели казаки. А когда увидел дородного, грозного на вид Метелицу и не менее грозного Спыхальского, встопорщившего свои острые усы, задрожал как осиновый лист.
– Аман! Аман! – забормотал он, решив, наверное, что его здесь хотят убить.
Но к нему подошел Арсен, положил руку на плечо, заговорил по-турецки:
– Не бойся, почтеннейший! Никто не жаждет твоей крови. Поверь мне.
– О! Эфенди так хорошо говорит по-нашему… Неужели меня и впрямь не зарежут?
– Не зарежут, не зарежут, Аллах свидетель! Как тебя звать?
– Селим, эфенди.
– И кем же ты был в Турции, пока тебя не забрали в армию?
– Кафеджи, эфенди.
– Что? Кафеджи? – удивился Арсен и повернулся к друзьям. – Вы слышали? Он мастер варить кофе! Вот это повезло! – И снова обратился к турку: – Кофе нам сваришь?
– Еще бы, эфенди! Я этим занимаюсь двадцать лет. Меня и в плен взяли только потому, что я молол зерна и не видел, как наши отступают…
– Вот и чудесно. Тогда свари нам, Селим, кофе. Да такой, чтобы аромат пошел по всей Вене, а мои друзья полюбили его на всю жизнь!
У турка радостно заблестели глаза. Ему стало ясно, что ничего плохого эти люди не замышляют.
– Я мигом! Где кухня?
Ян Кульчек повел его в глубь дома.
Вскоре оттуда донесся приятный запах. Послышалось звяканье посуды. Забулькала жидкость, которую разливали по чашкам.
Не успели казаки рассказать друг другу о своих приключениях за последние два дня, не успели похвалиться добычей, доставшейся им в турецком лагере, как расторопный чех внес на широком деревянном блюде несколько чашек с ароматным напитком, а на фарфоровой тарелке – поджаренные румяные гренки.
– Ого-го! Да это ж, прошу добрейшее панство, и вправду вкусно! Разрази меня Перун, если вру! – воскликнул Спыхальский, запихивая в рот хрустящую гренку и запивая ее кофе. – Конечно, это не вареный мед, каким меня угощали на Украине, но все же…
– И верно, не мед! – пробасил Метелица. – Однако пить можно…
Сквозь распахнутые окна густой аромат кофе полился на улицу, и там стала собираться толпа: солдаты и офицеры, мастеровые, подмастерья, чиновники и студенты, ремесленники и их ученики – те, кто еще несколько дней назад защищал город.
Арсен, сидевший у окна, видел, как они принюхиваются к приятному запаху. Что это? Откуда?
Один горожанин что-то сказал, но Арсен не понял. К окну подбежал в белом поварском колпаке Ян Кульчек.
– Здесь харчевня? Можно заходить? – обратились к нему.
– Не харчевня, а кофейня, – ответил Кульчек. – Кофейня Кульчицкого!
– Что это такое? – спросил седоусый человек в заляпанной краской одежде. – Чем тут торгуют?
– А вот попробуйте, герр! – Кульчек протянул ему через окно чашку кофе и гренку.
Тот понюхал, осторожно отхлебнул глоток, а потом с удовольствием выпил все.
– Гм, вкусно! Клянусь святой Магдалиной, вкусно! – проговорил он, возвращая Кульчеку чашку. – Если нальешь, парень, еще одну, то я тебе над входом, вон там, у самого фонаря, намалюю вывеску. Как ты сказал: кофейня?..
– Кофейня Кульчицкого!
– Так и намалюю: «Кофейня Кульчицкого». Согласен?
– Согласен, герр. – И Ян подал ему еще одну чашку кофе с гренкой.
Маляр выпил, раскрыл свой ящик, достал кисти и краски.
– Вынеси лестницу, пожалуйста!
Кульчек метнулся куда-то и притащил лестницу.
Седоусый привычно взмахнул кистью – и над дверями начали появляться большие – в пол-аршина – буквы. Не прошло и десяти минут, как люди, запрудившие улицу, с удивлением читали свежую надпись: «Кофейня Кульчицкого».
Самые нетерпеливые пытались зайти, но Кульчек, загородив двери, не пускал.
– Завтра, завтра приходите! Сегодня еще ничего не готово! А завтра наварим кофе два котла – на всех хватит! Были бы только у вас денежки!
Арсен с казаками сперва посмеивался над выходкой Яна, но потом, когда толпа, узнав, что полакомиться сейчас не удастся, постепенно разошлась, неожиданно заявил:
– Послушай, Кульчек! Почему бы тебе и в самом деле не стать хозяином этой кофейни? А?
– Как это? Она не моя, а твоя, друг!
– Видишь ли, я не намерен жить в Вене. Наше войско выступает в поход – и я с ним… Так что становись, брат, Кульчицким! Разница невелика: Кульчек – Кульчицкий… Не один же я заработал этот дом и этот кофе! Вместе с тобой! Так и скажу генералу Штарембергу… Ладно?
Ян Кульчек обнял Арсена, прослезился.
– Брат, как же это?.. Где это видано, чтобы бедный бесправный чех, которого австрийское панство и за человека не считает, стал вдруг богатеем и владельцем прекрасного дома с кофейней в самой Вене, неподалеку от дворца императора? Нет, не верится…
– Пройдет время – поверится.
– А как же ты?
– Обо мне не волнуйся! У меня другой путь… Если судьба, вопреки всему, еще раз забросит меня в Вену, то, думаю, ты, Кульчек, не откажешь тогда мне в удовольствии – нальешь чашечку вкусного, ароматного кофе?
Ян был так взволнован, что вновь бросился обнимать Арсена.
– Не называй меня Кульчеком. Отныне я – Кульчицкий. Ян Кульчицкий! Хорошо звучит? Тебя всегда буду рад видеть. Только бы ты сам не забыл меня, брат! – Он еще раз крепко обнял Арсена и неожиданно добавил: – А Селима я оставлю у себя. Так варить кофе, как он, здесь никто не сумеет. Потом, может, и сам научусь…
Будут пташки прилетать…
1
Не дожидаясь Карла Лотарингского с австрийцами и баварцами, Ян Собеский решил одним ударом захватить Гран с крепостью, в которой засел сильный турецкий гарнизон, или хотя бы разгромить молодого пашу Кара-Магомета, закрепившегося с семью тысячами спахиев в пригороде Грана – Парканах.
– Ваша ясновельможность, Гран и Парканы взять нелегко, – пытался отговорить короля от поспешного наступления Арсен, вернувшись из разведки. – Крепость мощная, в предместье вырыты шанцы. Через Дунай наведен мост – с правого берега подходят новые отряды… Надо бы дождаться союзников…
– Твое дело, казак, доложить королю и гетманам, что видал и что слыхал, – высокомерно посмотрел на разведчика гетман Яблоновский. – Решать – это прерогатива его ясновельможности или гетманов!
Арсен, пожав плечами, отошел в сторону.
– Ну что, получил отповедь, проше пана? – упрекнул его тихо Спыхальский. – Не хватай панского проса – останешься без носа!..
