– Правда, пан? – вскрикнула Вандзя радостно. – Если так говоришь – ты благородный человек! Спасибо тебе за доброту!..
– Не стоит благодарности… Об одном прошу: если хочешь, чтобы все наилучшим образом устроилось, молчи о том, что сегодня произошло. Словно мы никогда не виделись. И этого разговора не было. Хорошо?
– Да, пан.
– Ну, так прощай. Желаю счастливого пути!
7
В тот же день Арсен и Ненко отправились к правителю каменецкого пашалыка Галиль-паше.
Свою резиденцию паша устроил в доме воеводы, упрятанном за мощными стенами грозного замка, расположенного на скалистом берегу Смотрича.
Проходя по Турецкому мосту, Арсен почувствовал, как у него перехватило дыхание. Внизу, в глубоком каньоне, лежали Карвасары! Тот уголок земли, где он впервые увидел свет, где босоногим мальчишкой играл со сверстниками в лапту, где в братской могиле покоятся останки его отца… А сейчас там пустыри и пожарища да редкая поросль дерезы.
Арсен остановился и склонился над каменными перилами. Не мог оторвать взгляда от родных, до боли знакомых мест. В голове роем закружились воспоминания, перед глазами стояли картины прошлой жизни, которой, как казалось ему тогда, не будет конца… Но где все это? Какими жестокими ветрами развеялось в безмерной дали времени?
Легкий стон слетел с его уст.
– Что с тобою, Арсен? – встревожился Ненко.
Звенигора кивнул на груды золы на берегу Смотрича, на поросшие бурьяном руины. Глухо промолвил:
– Там был наш дом. Там я родился… Это моя родина. Понимаешь?..
Ненко обнял его за плечи.
– Понимаю… Понимаю твое горе и сердцем разделяю его… – Немного погодя добавил: – Как здесь красиво!
– Да, – глухо произнес Арсен. – Ведь камень кругом, а краше места, кажется, на свете не найти!.. Но теперь мне нет сюда пути. – Он показал рукой на темные фигуры турецких часовых у ворот замка. – Теперь это чужой край, чужая земля…
– Не отчаивайся! Ведь мы здесь для того, чтобы вернуть свободу твоему родному краю…
– Спасибо тебе, Ненко, за добрые слова! Боюсь только, что долго-предолго надо будет за это бороться. А сколько еще крови придется пролить!
– Мы оба живем надеждой… Она нас прочно держит на свете… Идем! Время не ждет.
От моста шли две дороги: одна круто повернула направо и зазмеилась вдоль стен замка над обрывистым берегом – это начинался шлях на Хотин, оттуда – на Валахию, Болгарию и Турцию, а вторая – протяженностью всего в несколько десятков саженей – устремилась вверх, к массивным воротам замка, где на небольшой покатой площадке, прячась от палящего солнца в тени серых каменных башен, стояли сонные часовые.
В крепости повсюду еще видны были следы осады: разбитые крыши домов, выщербленные ядрами углубления в башнях и стенах. На всем лежала печать запустения. И если бы не фигуры янычар, сновавших то там то сям, можно было бы подумать, что замок покинут людьми.
Галиль-паша принял посланцев гетмана очень быстро, будто давно и с нетерпением ждал. Молчаливый чауш провел их по темным коридорам, пустым комнатам и, поклонившись, открыл дверь в большой прохладный зал.
Ненко и Арсен, сделав несколько шагов, остановились как вкопанные: прямо перед ними, в позолоченном, обитом бархатом кресле, оставшемся еще от прежнего владельца, сидел великий визирь Кара-Мустафа. Справа, следя за каждым его движением, стоял Галиль-паша. По обеим сторонам, вдоль стен, на шелковых миндерах, по-собачьи преданно глядя на визиря, замерли чиновники каменецкого пашалыка.
Недаром Ненко столько времени воспитывался в янычарских сейбанах – он мгновенно оценил обстановку и упал на колени перед великим визирем. Арсен немедля грохнулся на пол рядом с ним. Оба застыли в благоговейном поклоне.
– Ну, с чем прибыли гонцы от гетмана Ихмельниски? – спросил скрипучим голосом визирь и из-под черных с проседью бровей пронизывающе посмотрел на прибывших, которые не поднимались с пола.
– Великий визирь, незыблемая опора трона падишаха, – произнес Ненко, вставая, – нас прислали в Каменец гетман и князь сарматской Украины, а также Азем-ага для того, чтобы мы спросили, когда непобедимые войска владыки полумира выступят в поход на гяуров. Гетман спит и видит во сне золотые купола киевских соборов. Ему не терпится овладеть древней столицей урусов и левым берегом Днепра.
– Пусть подождет… Мой конь омоет копыта в водах священной реки гяуров, когда придет время.
Визирь явно уклонился от прямого ответа. Почему? То ли это обычная его осторожность и придворная привычка – скрывать свои мысли за туманными выражениями, то ли здесь иная, более серьезная причина?
– Гетман и Азем-ага просят прислать им несколько военных отрядов, великий визирь, потому что тех воинов, которые есть, недостает для охраны такого большого края, – продолжал далее Ненко, пытаясь хоть как-то приблизить тему беседы к тайным намерениям Стамбула. При этом о нападениях повстанцев он промолчал.
– Передай, ага…
– Сафар-бей, – подсказал Галиль-паша.
– Передай, ага Сафар-бей, гетману и Азем-аге, чтобы помощи в ближайшее время не ждали. Пускай обходятся теми отрядами, какие у них есть! – отрубил Кара-Мустафа, подчеркнуто выделив последнюю фразу.
– Может, набрать войско из местного населения, великий визирь? – смиренно произнес Арсен. – Казаки – неплохие воины.
– Это правильная мысль. Только она односторонняя. После походов под Чигирин я не верю в то, что казаки станут под знамена гетмана Ихмельниски. Если он за два года собрал какую-то жалкую сотню бездельников и бродяг, то как за месяц-другой под его начало соберутся целые полки?.. Нет, нечего надеяться на такое чудо… Но мы должны пополнить наши войска. Янычарские сейбаны за время последних войн с неверными сильно обезлюдели. Раньше в них готовили воинов из болгарских, сербских и греческих детей, а также детей рабов-гяуров. Но сейчас их стало недостаточно. Передайте мой твердый приказ Азем-аге и гетману Ихмельниски – отобрать у жителей тысячу мальчиков в возрасте от трех до десяти лет и прислать в Стамбул!
Арсен и Ненко молча поклонились. Ни словом, ни жестом не проявили они своих чувств. А Кара-Мустафа, не столько отвечая на вопрос гонца из Немирова, сколько развивая собственные мысли, видимо давно бродившие в его голове, продолжал:
– Нам не украинское войско, а украинская земля и ее богатства нужны! Нам потребуются тысячи и тысячи украинских детей, которых мы научим нашему языку и обычаям, внушим нашу веру, и пусть они, когда вырастут, беззаветно проливают кровь за ислам и за империю! Это обязан понимать каждый турецкий чорбаджия!
– Понимаем, – глухо откликнулись Арсен и Ненко.
– Конечно, все это не следует передавать гетману Ихмельниски, чтобы у него не возникло желания переметнуться на сторону урусов…
