Произошло непостижимое: отец остановился, тяжело дыша и скрипя зубами. Долго смотрел на них, будто впервые видел, потом внезапно как-то обмяк, опустил голову и, повернувшись, не сказав ни слова, вышел прочь.
С этого времени он ни разу не вспоминал про полонянку, вел себя с женой и с сыном так, словно ничего не произошло, был приветлив и добр.
И вот… В голосе отца Чоре послышались грозные отзвуки той далекой бури.
– Не гневайся, мурза, – хладнокровно промолвил Палий. – Лучше принимай гостей.
– Кого? Кого?
– Всюду, во всех краях и у всех народов, когда прибывает брат жены, его встречают, как ближайшего родича и почетного гостя…
Кучук-бей хмуро посмотрел на казака.
– Говоришь непонятное…
– Ну, конечно, где тут сразу уразуметь, – невесело усмехнулся Палий. – Ведь когда брал в полон мою сестру Варвару в Нежине, не спрашивал согласия ни ее самой, ни ее родителей, ни братьев… Так откуда тебе знать ее брата?
Кучук-бей оглядел своего собеседника, его высокую сильную фигуру, всмотрелся в его открытое лицо, на котором светились большие серые глаза, и вдруг улыбнулся:
– Неужели ты брат Варвары-ханум?
– Да.
– Семен?
– Да.
– Ох, шайтан! Вот не ожидал! Варвара-ханум рассказывала про тебя… Ну, здравствуй, Семен Гурко! – Мурза протянул руку.
– Семен Палий…
– Что-о?.. Семен Палий?! – Кучук-бей был поражен. – Тот самый Семен Палий, который разгромил крымчаков! Слава про тебя пронеслась и по Буджаку… И если б у тебя не было моего ярлыка…
– То что? Приказал бы, наверно, голову снести?
– Приказал бы!
– Благодарствую за откровенность… К счастью, у меня с моими друзьями твой ярлык и моя родная сестра – твоя жена… А это что-нибудь да значит!
– Понятное дело.
– Тогда, родич, принимай нас, как положено!
Кучук-бей опять нахмурился и оглянулся на своих воинов, которые переправлялись через Днестр.
– Но… – Он замялся.
Палий горько сжал губы. Он понял, куда ведет Кучук-бей свой чамбул. Голос его прозвучал глухо и сурово:
– Ты на Украину собрался?
Кучук-бей спокойно, как о само собой разумеющемся, сказал:
– Да, ты угадал. Мы идем туда, к вам. Год тяжелый: саранча опустошила наши пастбища и бахчи, надвигается голод…
– И ты решил поживиться на Украине? Взять ясырь?
– Не только ясырь… Кони, коровы, овцы, одежда, деньги – все пригодится! – В глазах мурзы загорелись насмешливые искорки.
– Вы слышите, хлопцы? – обратился Палий к своим товарищам.
– Наш край стал почти пустыней, мурза! – с горечью сказал Арсен. – Вы всех там уничтожили, все забрали! Чем еще хотите поживиться?
На гнедом коне, в черном жупане, исхудавший и потемневший, он четко вырисовывался на фоне синего неба.
Кучук стал пристально вглядываться в мрачного казака. Потом удивленно воскликнул:
– Черный всадник?! И ты здесь?
– Здесь, мурза, – спокойно ответил Арсен.
– Ах, черт! Жаль, что не встретились мы в степи, а то б мои люди изрубили тебя на куски!
– Я это знаю.
– И все-таки посмел приехать сюда?
– Сам видишь, мурза.
– Ты и вправду смелый человек, Черный всадник… Не зря мои воины думают, что ты наделен колдовской силой. Но лучше держись от них подальше: узнают – секим-башка сделают!
– Ну, к делу! Тебе придется на этот раз отложить поход и вернуться домой, уважаемый мой родич! – строго сказал Палий.
– Почему?
– Как иначе?! Гости в дом, а он из дома вон!.. Так не годится! Я приехал к тебе первый и, пожалуй, последний раз. Хочу посидеть за гостеприимным столом родственников, поговорить с сестрой и зятем. А это, насколько понимаю, мой племянник? – Он повернулся к Чоре. – И с ним хотелось познакомиться поближе… То, что мы смертельные враги, знает каждый. А вот что мы обыкновенные люди, а не псы, да еще и родичи, – не всем известно…
Кучук-бей молчал. Чора тронул его за рукав:
– Отец, казак правду говорит…
– Для кого казак, для тебя – дядя, – вставил Палий. – Ведь моя сестра Варвара – твоя мать?
– Да.
– Ну вот! Значит, дядя!.. Никуда, милый, не денешься…
– Дядя, – повторил Чора и вдруг покраснел, встретившись взглядом с отцом.
Кучук-бей закусил губу и о чем-то мучительно думал. Видно было, что в душе у него происходит борьба. Борьба с самим собой.
Поход на Украину начался. Собрано большое войско. Половина его уже переправилась через реку. Нехорошо возвращаться без добычи. Что подумают воины? А что ялы агасы скажет?
Однако и ехать нельзя…
Он вздохнул и тихо сказал Чоре:
– Прикажи остановить переправу! Едем домой.
4
– Принимай гостей, Варвара-ханум! – крикнул мурза, спрыгнув с коня и бросая батраку повод. – Узнаешь?
Было утро, и Варвара-ханум во дворе распределяла работу между невольниками и невольницами. Одета была по-домашнему: в белой вышитой сорочке и пестрой, как у татарок, юбке. В руке держала связку ключей. В ушах поблескивали на солнце небольшие золотые сережки.
Она не ждала мужа так скоро из похода и поэтому удивилась:
– Ты вернулся? А это…
Ее взгляд скользнул по медленно приближавшимся казакам и вдруг застыл. Губы вздрогнули. Ключи со звоном выпали из рук на землю.
– Бра-а-тик! Се-е-мен!..
Она кинулась к Палию, упала ему на грудь. Затряслась в неудержимом рыдании.
– Братик! Родненький мой! Неужели это ты?
Палий целовал ее косы, лоб, мокрые от слез щеки.
– Сестренка! Лебедушка моя несчастная!
Все стояли молча – Кучук-бей, Чора, казаки, невольники.
Арсен почувствовал, как перехватило дыхание, увлажнились глаза. Какой-то у него будет встреча с сестрой? И будет ли? Не продал ли ее этот кровавый мурза-людолов в гарем за тридевять земель?
А Златка? Увидит ли он ее? Заглянет ли в густо-синие очи? Или он утратил ее навеки?
Тяжелая тоска сжала сердце, давила холодным камнем, жестокой болью разрывала грудь.
После первых приветствий Кучук-бей пригласил гостей в дом.
Тем временем невольники и батраки резали баранов, потрошили гусей, из подвалов несли вино и брынзу. Невольницы-украинки варили кулеш, галушки, пекли пирожки с маком, изюмом и творогом.
