– Продать! – в один голос воскликнули Младен и Ненко.
– Продать! – взревел Арсен. – Убью, подлец!
Но Роман схватил друга за руку.
– Постой, Арсен!.. Приди в себя… Если он скажет, кому и куда продали Златку, мы, черт с ним, оставим его в живых! – И повернулся к Юрасю: – Ты слышишь, гадюка? Говори!
Юрась позеленел. Его била лихорадка. Правду сказать он не хотел, так как больше всего на свете боялся великого визиря, к которому, как он думал, его приведут через несколько недель. Ведь признаться, что Златку он отправил в подарок великому визирю, – означало или умереть на месте от сабель этих сорвиголов, которые неизвестно откуда взялись на его беду, или погибнуть в жутких муках у костоломов великого визиря.
– Я… Я не з-знаю, кому продали дивчину, – промямлил Юрась. – Но я з-знаю, кто ее продал…
– Кто?
– Свирид Многогрешный… Он повез ее в Каменец… А потом я не интересовался ее судьбой, – добавил он запинаясь и как-то неуверенно.
Арсен и Ненко насторожились. Неуверенность, прозвучавшая в ответе, заронила в них подозрение, что Юрась продолжает говорить неправду или полуправду, словом – выкручивается.
– Я не верю тебе, поганец! – Арсен дрожал от гнева. Его железные пальцы снова сжали горло Юрася. – Или скажешь все, или подохнешь тут как собака!..
Ужасен был его вид.
Юрась дернулся, пытаясь вырваться. Его лицо покрылось холодной испариной.
– Н-не убивай… С-скажу… – Он вдруг упал на колени.
– Ну! – Арсен грозно стоял над ним.
– Я отослал ее в подарок Кара-Мустафе… В гарем… Многогрешный отвез… – Юрась замер, ожидая смертельного удара.
В шатре наступила гробовая тишина. Все с омерзением смотрели на ничтожество, ползающее перед ними на коленях.
Отослал Кара-Мустафе!.. В гарем!
Арсен побледнел и невидящим взглядом уставился в темноту, отступившую в углы шатра. Он предчувствовал самое худшее – и вот оно пришло!
Златку – в гарем!
Кара-Мустафе! Великому визирю!
Разум отказывался постичь это. Уши не хотели слышать этих убийственных слов. Сердце Арсена разрывалось в адской муке. Не легче было и Младену с Ненко. Роман прижал к себе Стеху, словно желая защитить ее от злой участи, которая постигла Златку.
Долго в шатре никто не мог промолвить ни слова. Скорбную тишину нарушали лишь треск свечи да далекое ржание лошадей.
Первым опомнился Ненко. Открыл полог шатра, позвал караульных и приказал:
– Заберите узника! Да стерегите пуще своей жизни!
Юрия Хмельницкого не вывели, выволокли – ноги ему от страха отказались служить.
Младен сел на походную кровать и, обхватив седую голову руками, застыл в тяжелой задумчивости. Ненко медленно ходил из угла в угол, от этого пламя свечи мигало, колебалось и трепещущие тени сновали по стенам. Стеха плакала. Роман подошел к убитому горем Арсену, стал рядом, но слов утешения не находил.
Но вот Ненко остановился.
– Что будем делать, друзья? – спросил глухо.
Никто ему не ответил.
– Арсен, хватит горевать – нужно действовать! – подошел он к запорожцу.
– О чем ты? – с искаженным от нечеловеческой боли лицом ответил Арсен. – Златке ничем не поможешь… Остается одно: порешить подлеца!
– Кого?
– Юрася… Кого же еще?
Ненко отрицательно покачал головой:
– Нет, этого я не позволю! Азем-ага поручил мне доставить узника в Стамбул, в Семибашенный замок… И я в наших общих интересах выполню приказ!
– Нечего тогда говорить о том, что еще делать… Я поеду с тобой в Стамбул, проберусь к Кара-Мустафе и убью его!
– А Златка?
Казак задумался. Потом выпрямился и решительно сказал:
– Златку из неволи я вызволю!..
– Ты сам в это веришь, сын мой? – вставил Младен. – Ведь слышал, где сейчас наша Златка!
– Где?
– В гареме…
– Ну так что? – Арсен вдруг вспомнил далекое прошлое: бурный Кызыл-Ирмак, замок Ак-су и жертву Гамида – Ираз, которую Исмет, вырвав из гарема, нес на руках мертвую…
– Но… – Младен запнулся и опустил голову.
Звенигора понял состояние воеводы, который, наверно, решил: что теперь, зная, что Златка в гареме, Арсен откажется от нее. Он горько улыбнулся: «Батько, батько, неужели ты такое обо мне подумал?»
А вслух произнес:
– Дорогие мои, когда нам стало известно, куда увезли Златку, разве можно помышлять о чем-либо, кроме единственного – как ее вызволить? – Он говорил вполголоса, а всем казалось: криком он кричит, каждое слово его – сгусток боли. – И что бы с нею ни случилось, она наша… Она моя!.. Но мы еще не узнали достоверно, где ее скрывают…
– У тебя есть какой-нибудь план? – спросил Ненко.
Арсен повернулся к нему.
– Едем в Стамбул, и там мы до всего дознаемся… След верный! Под страхом смерти Юрась сказал правду… Теперь дело за нами. И прежде всего за мной! Жизни не пожалею, а Златку найду и вырву из лап Кара-Мустафы!
Младен растроганно прижал к груди казака. Ненко сжал ему руку.
– Спасибо, сын!
– Спасибо, брат!
Их руки сплелись в дружеском пожатии.
К ним подошли Роман и Стеха.
– Может, и мы с вами? – предложил Роман.
– Нет, нет, – возразил Арсен. – Вы со Стехой поедете к себе. Вот вам ярлык мурзы Кучук-бея. Теперь вас никто не будет преследовать, так как Чору мы отпустим позже. Тогда вы уже доберетесь до Буга и встретите Палия. Он с товарищами не заставит себя долго ждать. Поезжайте прямо в Киев, оттуда на Ирпень – к нашим. Матушке родимой сыновний привет и низкий поклон, дедушке… Скажите, что люблю их и думаю о них все время. Знайте – домой приеду вместе со Златкой! Или не вернусь совсем…
– Братик! – всхлипнула Стеха.
– Глупенькая, ну чего ты хоронишь меня раньше судьбою положенного? Будем еще все вместе! Вот увидишь… – И он поцеловал сестру в заплаканные глаза.
12
Палий погостил три дня и объявил, что завтра уезжает домой.
– Пора и честь знать, – ответил он на предложение сестры остаться подольше.
– Разве тебе у нас плохо? – вставил слово и Кучук-бей.
– Неплохо… Благодарствую за гостеприимство. Но сами понимаете: в гостях хорошо, а дома лучше.
Палий, понятно, не сказал, что так у него было договорено с Арсеном и Романом: если их не будет три дня, то он вместе с остальными казаками тронется в обратный путь. Они определили дорогу – на Киев и урочище на Буге, где должны были встретиться.
