Жалованные донским казакам серебряные ковши
Но, несмотря на это запрещение, казаки ходили и на Перекоп, и Крым, а на угрозы Крымского хана отвечали дерзкими письмами: «зачем тебе ходить к нам и так далеко забиваться, мы люди небогатые, стад конских и животных у нас мало, городки наши не корыстны, оплетены плетнями, обвешанными терном; а добывать их надобно твердыми головами, на посечение которых, как тебе ведомо, у нас есть сильные руки, острые сабли и меткие пищали. Побереги свое здоровье, не ходи!» – писали казаки.
В набегах и борьбе с татарами отличался донской атаман Фрол Минаев. Но особенно выделился он своей храбростью и распорядительностью при брате Феодора Алексеевича, Петре I Алексеевиче.
22. Царь Петр на Дону. 1695 год
Петру шел четвертый год, когда скончался царь Алексей Михайлович и он со своею матерью-царицей жил недалеко от Москвы в селе Преображенском. Первым учителем молодого царя был дьяк Никита Зотов. Ребенок рос не по годам любознательный и пытливый. Все хотелось ему знать, обо всем он расспрашивал своего учителя. Зотов был человек по тогдашнему времени сведущий и начитанный, но и он скоро не мог уже отвечать на вопросы царевича: знаний не хватало. В селе Преображенском жило много мальчиков, детей придворных чинов, приближенных царицы. Молодой царевич играл с ними, но любимой игрой его была игра с ними в солдатики. Он устанавливал их в шеренги, проделывал ружейные приемы, маршировал, строил земляные укрепления, а потом брал их. Мальчик рос, увеличивалась числом и его мальчишеская рать, призванная для потехи царевича и потому называемая потешной. Вскоре потешных стало так много, что они не могли уже помещаться в Преображенском и часть их перевели в другое село, лежащее недалеко от Москвы, Семеновское.
Царь Петр I Великий
Составилось два потешных полка – Преображенский и Семеновский. От детских игр и шалостей в потешных полках скоро перешли к настоящим ученьям и потешным боям, или маневрам. При полках была устроена артиллерия, и лучшие тогдашние мастера подкопного дела обучали эти полки, как строить и брать укрепления. Так из детской игры молодого царя зародились на Руси первые, обученные правильному, регулярному строю, русские полки – Преображенский и Семеновский, составившие гвардию царя Петра.
Однажды, осматривая в селе Измайлове дворцовые сараи, Петр увидал там небольшую лодку, не похожую на те челноки, которые он видел раньше на реках и озерах.
– Это что за лодка? – спросил он у сопровождавшего его боярина Стрешнева.
Но Стрешнев и сам не знал, откуда она.
– Не ведаю, что это за лодка, – сказал он.
– А как бы узнать, почему она такая? – допрашивал царь.
– Может быть, кто из немцев знает, – проговорил Стрешнев, – не послать ли за Тиммерманом.
Франц Тиммерман был придворным лекарем и большим другом молодого царя, он обучал его математике. Послали за Тиммерманом. Тиммерман пришел и объяснил царю, что это – английский бот.
– Почему же он так устроен? – допрашивал Петр. – В чем отличие его от наших лодок?
– Он может ходить и по ветру, и против ветра на парусах.
Петр еще более удивился. Он просил Тиммермана показать это, но Тиммерман этого не знал и обещал привести к Петру своего земляка Бранда.
Бранд был родом из Голландии и знал морское дело. Он починил лодку, спустил ее торжественно на реку Яузу и показал Петру, как править парусами. Как хорошо выезженный конь, лодка послушно пошла вперед, боком к ветру, пошла против ветра, по ветру. Петр был в восторге. С этого дня любимой его забавой стало ходить под парусами на этой лодке. Но на реке Яузе было тесно. Лодка то и дело прижималась то к одному, то к другому берегу; перенесли ее на пруд, но и там нельзя было развернуться, – тогда Петр поехал на Переяславское озеро. Там лодка оказалась мала, и Брандт взялся за топор и стал строить молодому царю два небольших корабля.
Эта морская забава сблизила Петра с иностранцами. Он увидел, что там, в чужих землях, за пределами России, живут иначе, больше имеют знаний, и захотелось Петру лучше ознакомиться с этими чужими землями, сделать и русских такими же образованными, как иноземцы.
Царю уже шел семнадцатый год, он занимался потешными да прогулками по озеру под парусами, а царством правила его сестра, царевна Софья Алексеевна. И вот, самолюбивая и властолюбивая царевна задумала устранить Петра совсем от царства и править одна, не стесняясь царицею матерью и Петром. К этому убеждали ее приближенные ее и начальники старинных русских стрелецких полков. Стрельцы боялись, что их место займут новые Петровские солдаты – потешные и иностранные, наемные офицеры. 1 сентября 1689 года молодая царевна в Москве говорила с народом, убеждала его не покидать ее и защитить от брата, молодого царя Петра. Но народ остался верен своему природному государю. Полки ушли из Москвы к Петру и вскоре явились вместе с ним и на Москву. Начались новые порядки. Виновные в заговоре против Петра стрельцы были казнены, а царевна Софья отправлена в Новодевичий монастырь.
Твердой рукой взялся молодой царь за управление. Он поставил в Москве много новых начальствующих лиц, указал им, что делать, а сам продолжал усердно учиться разным наукам, для чего, не стесняясь, ходил к немцам, жившим в Москве в особой немецкой слободке.
И видел в этой слободке Петр то, чего не видел он у себя в русских домах. Видел особенные инструменты, видел картины, книги не только духовные, но и о разных предметах, видел сукна тонкие, полотно прочное – все привозное. И захотелось ему посмотреть на те края, где все это умеют делать, научиться самому и передать эту драгоценную науку и своим подданным русским. Как проехать туда, к этим искусникам-немцам, голландцам, французами и итальянцам? – спрашивал царь. Можно сушей через земли короля Шведского или короля Польского, и можно морем, – отвечали ему. Каким морем?.. Но море у русских было тогда только одно – Белое. Далеко на севере у угрюмого, покрытого льдом большую часть года, со страшными громадными плавучими ледяными горами Северного Ледовитого океана и в те времена был у русских приморский город Архангельск. Там жили смелые русские поморы, занимавшиеся рыбной ловлей и торговлей со шведами и норвежцами. Туда задумал поехать молодой государь. Далек был путь. Более тысячи двухсот верст отделяло Архангельск от Москвы, дорога пролегала по пустынному, суровому и дикому краю. Но это не остановило Петра. Летом 1693 года он отправился в далекое путешествие. И вот, наконец, он увидал открытое море. Далеко перед ним, закрытое дымкой тумана, сливалось серое небо с серым, холодным волнующимся морем. Берегов не видно. Далеки берега. И эта даль, эти гряды бегущих откуда-то, одна за другой, волн манили Петра изведать новые страны. Петр ездил на пришедшие с моря корабли, беседовал часами с моряками, выпивал кружку простого пива с капитаном и все более задумывался.
