– Смотри. Чудо, правда?
– Ах... – приподнялась Женя со стула, взявшись за грудь.
Туфельки – действительно недосягаемая мечта: классическая модель, с узеньким носком и на шпильке, ярко-красного цвета, в таких, конечно, каждый день не походишь – жалко. Тори достала чудо-туфельки, сунула в руки Женьке:
– Примерь.
Та надела, прошлась, любуясь своими ногами и придерживая фонтан пепельных волос, вдруг подняла глаза на подругу:
– Они же дорогие.
– Конечно. Италия.
– Думаю, родители денег не дадут...
– Какие деньги? Мама купила мне без примерки, а они зверски жмут. У тебя нога меньше, значит, туфли твои. Считай, это тебе подарок к окончанию школы. – Тори упала на кровать. – Уф, не дождусь, когда мы ее закончим. Ненавижу школу, нашу вонючую столовую, уроки, шум на переменах и слово «нельзя». Ты на выпускной платье сшила?
– Нет еще. – Женька налюбоваться не могла на туфли. – Теперь придется придумать другой наряд, я пойду в них.
– В красных? – приподнялась Тори. – Нехорошо. Все будут во всем белом, как невесты, а ты в красных туфлях? Мне дядя везет из-за границы ажурное, длинное, белое...
– Платье невесты непрактично, куда ты потом в нем пойдешь?
– Не думала об этом. Хм, найду, куда сходить, например под венец. Шучу. Я покурю? – спросила Тори разрешения.
– С ума сошла? Мама унюхает – мне достанется, – не разрешила та.
– А я в форточку.
Из потайного места сумочки Тори достала сигарету и зажигалку, запрыгнула на подоконник, в этом доме оконные проемы огромные, форточка как раз на уровне лица...
– Где ты все время витаешь, о чем думаешь?
Очнувшись, Тори увидела, что положила на тарелку мужа с рыбой и рисом... кусок яблочного пирога, тем не менее она осталась верна себе, ничуть не смутившись:
– Ты запрещаешь мне витать и думать?
– Думай сколько угодно, но у меня раздельное питание: рыба отдельно, а пирог – к чаю.
– Извини. – Тори взяла пирог и отправила в мусорное ведро.
– Но теперь рыба пропахла ванилью, – возмущенно сказал он. – Крошки. И на гарнире.
– Нет проблем.
Рыба с гарниром последовали за куском пирога, а Тори вновь уселась за стол, как показалось Роберту, отсутствуя, хотя преданно смотрела на него, подперев подбородок кулаком. Все, что так или иначе мешает его стабильности, вызывает у него раздражение, он быстро забывает, что сам напакостил, и если к нему предъявить претензии, то их число составит миллион. Глядя перед собой на пустое место, где должна стоять тарелка, Роберт нахмурил брови, а это второй маленький признак большого недовольства, и произнес:
– Вообще-то, я еще не позавтракал.
– Нет проблем.
Она взяла чистую тарелку, механически положила кусок жареной рыбы и риса, не забыла полить соусом, поставила перед мужем. Роберт начал есть, озадаченно поглядывая на жену, которая снова как будто была здесь, и в то же время далеко отсюда.
– Почему ты не ешь? – спросил он.
– Не хочется.
Внутри Тори что-то слегка подломилось, непривычное ощущение тревоги вытеснило остальные чувства, привнеся взамен синдром ожидания. Так она определила свое состояние: синдром ожидания. В результате появилась несвойственная ей рассеянность. Главное, не знала, чего ждать и откуда, следовательно, не могла выстроить линию защиты, хотя от кого и почему она должна защищаться?
– Нет, с тобой что-то не так, – вывел он.
– Не с той ноги встала.
– Это поправимо. Пойди приляг и встань с нужной. – Он изволил пошутить. – Мне пора. Сегодня я...
– Задержишься на работе.
– Приду раньше, – надулся Роберт. – Перестань меня подначивать.
Иногда его очень задевало ее неадекватное отношение к его похождениям. Лучше б она поскандалила, по крайней мере, тогда стала бы понятней. Друзья уверяли, ему повезло с ней, да Роберт и сам так считал, но разве это нормально, чтоб жена сквозь пальцы смотрела на «задержки» и отлучки мужа? Подобные мысли – яд, а он не склонен отравляться, посему быстро находил удобный вывод: мол, Тори не хочет расшатать их крепкий брак. А что – крепкий, замешан на любви и товариществе, поэтому Роберт, сколько б ни было у него связей на стороне, ни за что не расстанется с Тори.
– Ты забыла меня поцеловать, – напомнил он.
– Наклонись.
Пришлось наклониться, хотя ритуал провожания установила она и сама же неукоснительно его исполняла, доведя до автоматизма. Но сегодня Тори принудительно чмокнула Роберта в щеку, значит, точно встала не с той ноги, что со всяким случается. Но это скоро пройдет, тогда он и сообщит ей о надвигающейся «командировке».
Тори ждала почту, с опаской и вниманием просмотрела ее, но ни извещения, ни письма, вопреки ожиданиям, не получила. Она готова была к выходу, бросив газеты на стол, села в машину и поехала к бабуле, обещавшей найти платежки.
8
У Брасовых уклад заведен с точностью до наоборот. Увалень Юра отличался миролюбивым характером, но исключительно потому, что ленив. Зинулю не переспоришь, не вдолбишь, что ночь он провел в машине с водителем, потом поехал на работу, а тратить нервные клетки – себе дороже. Второй день жена не разговаривала с ним, ее малопривлекательные губы превратились в тоненькую ниточку – до такой степени она их сжимала, видя Юрика. Но скоро ее терпение лопнет, стены сотрясет сумасшедший ор, нашпигованный упреками и обвинениями. Зато на людях она слаще патоки.
Угораздило же его жениться на середнечке. Зинуля не блистала красотой и в юности, с возрастом, который не так уж велик, стала безусловной посредственностью, не располагающей к нежностям – это мягко говоря. Усыхала. Должно быть, от злобы и зависти. Теперь он на собственном опыте знает, как ошибаются мужики, беря в жены серенькую мышку! Думают, она будет хорошей матерью и хозяйкой, верной супругой без особых запросов, станет стоять у плиты, готовясь встретить трудягу мужа и с благодарностью взирать на него, как на домашнее божество. Но кто мог предвидеть, что из славненькой девчушки выродится министр землетрясений? Кто мог знать, что непривлекательность некоторые компенсируют умствованием, сомнительным всезнайством, амбициозностью и тривиальным хвастовством, а слово «мало» станет ее генеральной линией? Мало денег, мало места в доме, мало почета, мало шуб, мало... мало... мало... Короче, из «мало» сделать «много» обязан Брасов, но потребности-то женушки неиссякаемы.
Вот такие невеселые мысли навеяла злющая рожица жены за завтраком в пятницу, а еще он, грешным делом, подумал: как Зинуля не подавится куском, заработанным им? Не завести ли любовницу. Кстати, идея неплохая – с любовницей по крайней мере он всласть отыгрался бы, если б имел кого на примете. Но кандидатур нет, хочется, чтоб хотя бы чуточку нравилась.
