Глава 2
– Здравствуйте, господа бродяги! – Максим, войдя в помещение, громко поприветствовал будущих сокамерников.
– Насчет бродяг – точняк, а вот с господами – перебор, – возразил ему горбоносый пожилой мужчина с черной щетиной до ушей. – Какая статья? Представься.
– Зовут Иконников Максим, шьют триста восемьдесят восьмую.
– Артур, смотрящий по камере. Из военных, что ли?
– Из военных.
– Ну, слава богу, что не из ментов. Вон твоя шконка, внизу, – указал на кровать у самой двери.
Максим бросил матрац на указанное место, сел, огляделся на новом месте, куда его перевели из одиночки. Четыре двухъярусные кровати, стол, две скамейки, умывальник, в углу телевизор. Уже хорошо!
Сокамерники встретили нового сидельца равнодушно. Один читал, двое играли в нарды, один спал, остальные смотрели телевизор. Только горбоносый в углу продолжал внимательно присматриваться к новому соседу.
Максим прилег на кровать. Чувство шока, которое он испытал вчера во время ареста, притупилось. Но ощущение какой-то чудовищной и нелепой ошибки не проходило. Нет, он понимал, что орден ему не дадут, что по головке за плен не погладят. Но он никого не предавал, секретов не выдавал, в плену вел себя достойно. При первой возможности сбежал. Нелепое обвинение в хищении каких-то денег. Каких?! И еще сегодняшняя встреча с адвокатом-назначенцем. Тот с самого начала огорошил его.
– Максим Михайлович, то, что вы написали для следователей, это действительно так и было? – спросил он Максима в начале беседы.
– Конечно, – Максим вскинул удивленный взгляд на адвоката.
– Понимаете, тут у вас некоторая нестыковка.
– Какая?
– Вот вы написали, что попали в Турцию, не имея денег.
– Да, так и было.
– Но в нашем посольстве в Турции вы написали, что вас там ограбили. Значит, деньги у вас были.
– Меня там никто не грабил. Посольские попросили меня написать именно так, чтобы они имели основание посадить меня в самолет.
– А-а, – досадливо крякнул адвокат, – в этом-то и закавыка. Кроме того, вы подозреваетесь в хищении одного миллиона долларов США, которые вам выдали для оперативной работы.
– Я не брал оттуда ни одного доллара.
– А кто же тогда взял? – адвокат выпучил на Максима рачьи глаза и смотрел, не мигая.
– Я не знаю.
– Но вы понимаете, что такой ответ не удовлетворит суд и только укрепит позиции обвинения?
– Но я действительно не брал! – возмущенно воскликнул Максим.
– А кто знал о существовании этого тайника?
– Три человека: я, подполковник Дорофеев и представитель генштаба полковник Каретников.
– Тогда будем продвигать такую версию: деньги изъял Дорофеев.
– Но он не мог взять.
– Почему?
– Я его знаю. Он человек порядочный и такого не мог сделать.
– Э-э, Максим Михайлович, не надо так категорично утверждать, – криво усмехнулся адвокат. – Когда перед человеком лежат деньги, составляющие его зарплату за пятнадцать лет воинской службы… Тут и самая сильная психика может деформироваться.
– А Каретников? Каретникова вы не берете в расчет?
– Каретников вне подозрений.
– Но почему?
– Он после вашего исчезновения сразу же в составе полномочной комиссии организовал выемку из тайника. Я еще не видел, но говорят, соответствующий акт составлен.
– Черт знает что такое! – удрученно пробормотал Максим. – Выходит, все стрелки на меня?
– Выходит. Поэтому, исходя из этого, нам надо проработать наиболее оптимальную линию защиты. Например, вы взяли деньги из тайника для каких-то оперативных целей, для работы в Хмеймиме. По дороге туда на вас напали бандиты. Вас контузило, вы потеряли сознание. Бандиты взяли вас в плен, естественно, с деньгами. Поэтому вас и не убили. В этом варианте у вас уже будет не хищение государственных средств, а преступная халатность. И срок за это значительно меньше.
– Чушь какая-то!
– Ну, тогда придумайте сами более убедительную легенду, – усмехнулся адвокат.
– Да ничего я не буду придумывать! – раздраженно воскликнул Максим. – Кстати, вы известили мою жену?
– Да, я ей сообщил. Она обрадовалась, узнав, что вы живы и вернулись, но расстроилась по поводу вашего ареста.
– Я могу с ней увидеться?
– Это сложно. Я сейчас составляю ходатайство на свидание. Не знаю, разрешит ли Муранов.
– А что по работе?
– Там в курсе. Я попросил, чтобы на вас составили характеристику.
– Как они там вообще отреагировали?
– Трудно сказать. Но предполагаю, без особой радости. Как вы сами понимаете, из-за закрытости вашего ведомства у меня контакты с вашим начальством ограничены.
Всю эту беседу Максим прокрутил в своей голове и пришел к выводу, что положение его хреновое, хотя и не совсем безнадежное.
Глава 3
Генерал Плешкунов раскрыл личное дело с грифом «Совершенно секретно». Методично начал перелистывать листы. Копия институтского диплома, анкеты, характеристики, фотографии, представления, отзывы. Все это ему знакомо, все это он читал. Но в конце дела недавно подшит большой конверт с надписью «Материалы служебного расследования в отношении Иконникова М. М.». Ростислав Аверьянович вынул из этого конверта все документы, разложил их на столе, начал изучать.
Прибытие подполковника Иконникова в Москву и его арест сотрудниками ФСБ были как гром среди ясного неба. Многие его уже считали погибшим, а он приехал и угодил в тюрьму. Три дня назад руководство разведуправления получило письмо от фээсбэшников, которым они уведомляли, что их сотрудник арестован по подозрению в злоупотреблении должностным положением, нанесшем значительный ущерб государству. Обвинение строится на показаниях офицера Генштаба Каретникова и на результатах выемки из тайника в Сирии. Странно, подумал Плешкунов, Каретников вместо того, чтобы заняться поиском пропавшего человека, на второй день поехал к тайнику делать выемку. Зачем?! А ну-ка, я позвоню комбригу.
– Марат Рафаилович, извините, что беспокою. – Плешкунов приветствовал армейского офицера как старого друга.
– Здравия желаю, товарищ генерал, – бодро ответил комбриг, – вам не надо извиняться. Если вы звоните, значит, по делу.
– Да, по делу. И все по тому же. Вы ведь выезжали тогда, после гибели журналистов, с военными дознавателями к месту тайника.
– Да, я их сопровождал.
– Скажите, в этой поездке не было ничего странного? Меня интересует в первую очередь поведение Каретникова.
