Он распахнул черную робу на груди. Все тело зэка было в синяках и коростах запекшейся крови.
– А ты как попал сюда?
– По дурости. Я военный. Пришел как-то домой раньше времени, а жена с моим комроты в постели. Жену бить не стал, а его отоварил. Да неудачно: тот окочурился. Рука у меня тяжелая. А он, как нарочно, генеральский сынок. Ну и залетел на шестерик…
– Как тебя звать?
– Кентавр. Погоняло.
– Как здесь житье, Кентавр?
– Житье… – зэк криво усмехнулся. – Здесь не житье. Скотину и ту лучше содержат. Апартаменты… сам видишь, какой у тебя люкс. Периодически выдергивают на бои. Тут как повезет. Кто-то продержится несколько боев, а кто-то в первой же драке… Будешь драться, главная задача – не омоновца отключить, а самому калекой не стать.
– Почему?
– Здесь калек не жалуют. Сломали тебе, допустим, челюсть или грудную клетку – все, ты покойник: пуля в затылок и холмик с номерком.
– Кент, ты лучше расскажи ему про гладиаторские бои, чтобы поднять настроение, – крикнул из смежной с Максимом камеры другой зэк.
– А-а, ну да. Недавно ввели. Драки между нами, зэками. Если в боях с омоновцами у нас еще есть шанс остаться в живых, то в этих драках нет. Кто-то обязательно должен сыграть в ящик. Причем Самурай изощряется: то бои с ножами придумает, то с лопатами. В общем, гладиаторские бои.
– А кто присутствует на этих боях?
– О-о, ты что, зал битком: столичная знать. Здесь и ставки делают. Самурай на нас такие бабки заколачивает!
– Кто такой Самурай?
– Сволочь. Ему бы в фашистском концлагере работать.
– Он позавчера Глухаря ни за что в жмурики оформил, – подал голос зэк из соседней камеры. – А у него всего-то и был – закрытый перелом левой руки. Ну, две-три недели, и срослось бы. Так нет: «У государства нет денег, чтобы бесплатно вас тут кормить».
– Так что, паря, если протянешь здесь с мое, то считай – ты счастливчик, – подытожил свой рассказ Кентавр.
– А зачем здесь таз с водой и пустой тазик?
– Как зачем? Попить, обмыть раны после боя. А другой тазик для сдачи кала. Сортир, как видишь, в номере не предусмотрен.
– А прогулки? Где они проводятся?
– Какие прогулки? – Кентавр недоуменно посмотрел на Максима.
– Кореш, ты че?! – крикнул щербатый зэк из соседней с Кентавром камеры. – Прогулка у тебя будет только одна – на тот свет, – он громко засмеялся.
Все остальные тоже засмеялись, словно услышали забавный анекдот.
– Ой, уморил! – щербатый смеялся взахлеб, запрокидывая голову, – прогулки ему подавай. Ох-хо-хо…
И весь барак сотряс дикий хохот. Зэки ржали так неистово и истерично, что Максиму показалось, что он находится в доме умалишенных. Ему стало не по себе.
– Пасти закрыть! – В сарай вбежал злой охранник, передернул затвор автомата и направил его на ближайшего зэка.
Истеричный хохот прекратился так же быстро, как и начался. Максим подошел к тазику с водой, упал на пол, стал жадно пить.
Глава 23
Пар был отменный, именно такой, как он любил: не жжет, но прогревает до самых костей. Температура тоже оптимальная – градусов сто – сто десять. Каретников в компании с Неверовым сидели на самой верхней полке и млели. Игорь Вениаминович молчал, говорил больше Неверов – раскрывал перед приятелем душу, строил свою философию:
– …Понимаешь, Игорек, деньги – мусор. Да, они нужны. Без них скучно. Но это не главное в жизни…
– А что главное? – поинтересовался Игорь Вениаминович.
– Власть. Не всем она дается, и не все умеют ей пользоваться. Это я понял еще молодым, когда служил в конвойных войсках. Вот представь: стоит перед тобой зэк. Он – твой раб. Знает, что ты с ним сделаешь все, что захочешь. Говорю ему: «Сегодня забыл ботинки почистить, ну-ка, почисти!» Встает передо мной на колени и чистит голыми руками. А иногда говорю: «Оближи!»
– И что, облизывал? – Игорь Вениаминович бросил испуганный взгляд.
– Облизывал. Это, конечно, извращение, но настроение поднимает. Власть, Игорек, это как любимая женщина. Если тебя отрывают от нее, то только с кровью.
– М-да, тут ты, наверное, прав.
– Но есть и еще одна закономерность, которую я недавно обнаружил: чем больше власть, тем больше возможностей, но и больше опасностей.
– Почему? – Игорь Вениаминович покосился на собеседника.
– Больше завистников, а значит, скрытых соперников. А знаешь, какие самые опасные? Те, которые на ступеньку ниже тебя.
– У-у, – промычал Игорь Вениаминович, задумываясь над словами приятеля.
Эту «поляну» организовал он. Так сказать, «от нашего стола – вашему». Организовал с размахом, по-генеральски: номер люкс, с дорогими винами, закусками, девочками. Иначе нельзя: Паша человек нужный, свой. Своего круга. Кто знает, какой зигзаг судьба выкинет дальше, а нужные контакты надо подогревать.
Нравилась ему и жизненная позиция Неверова: сам берет и другим дает. Таковы правила системы. Если будешь все хапать один, не давая ближним, долго не протянешь. «Доброжелателей» всегда хватает. А так, глядишь, «замазал» ближнего – он твой. Страховка надежная.
– Ну, что, пойдем, – предложил Игорь Вениаминович другу, вставая с полка.
– Да, пошли. Душа требует пива. А может, еще чего.
Прошли в комнату отдыха, обернулись в простыни, достали из холодильника пиво. Девочки были в бассейне. Они шумно плескались и визжали.
– Они что же, стол не сервировали? – возмутился Игорь Вениаминович. – Вот шалавы! Сейчас вставлю им, – он поднялся, чтобы выказать проституткам свое неудовольствие.
– Да ладно, оставь, Игорь, – остановил его Неверов, – сами, что ли, не накроем?
Друзья открыли бутылки, с жадностью стали пить пиво, утоляя первую жажду.
– Как там ваш учебный центр? – поинтересовался Игорь Вениаминович, вытирая полотенцем пот с шеи и груди.
– Что, зацепило? – усмехнулся Неверов. – Работает. И ты знаешь, котируется очень высоко среди наших спецслужб. ВДВ по сравнению с нашим КОПОСом – детский лепет.
– Да, впечатляет, – согласился Игорь Вениаминович.
– Игорек, – Неверов вдруг придвинулся к Игорю Вениаминовичу и заговорил тише, – могу предложить еще кое-что, поострее, – гладиаторские бои.
– Гладиаторские?! – Каретников изумленно уставился на собеседника.
– Да. Все как в Древнем Риме. Арена, факелы, гладиаторы с мечами, копьями, судьбу побежденного решают зрители.
– А кто гладиаторы?
– Зэки. Их немного натаскивают. Зрелище, скажу тебе… Все натурально, никаких подстав, никаких спектаклей.
