– И трупы тоже натуральные?
– И трупы тоже. Но там вход платный, триста баксов.
– Да это ерунда. И когда можно будет?
– На ближайшие бои я тебя приглашу.
– Здорово! – восторженно воскликнул Игорь Вениаминович.
– Но, Игорек, предупреждаю, – Неверов помотал указательным пальцем, приложил его к губам, – эта информация…
– Да понял, Паш, понял.
– Публика отборная, наш круг…
– Это правильно.
В комнату вошли голые девушки. Увидев мужчин, они нарочно громко взвизгнули, инстинктивно прикрываясь руками.
– Да ладно вам, – махнул в их сторону Игорь Вениаминович, – разыгрываете тут перед нами. Лучше организуйте побыстрей, – он кивнул на стол, на котором стояли только бутылки с пивом. Девушки стали деловито вытаскивать пакеты из сумок, раскладывать на тарелки закуску.
В это время зазвонил сотовый телефон Игоря Вениаминовича. Он встал, подошел к вешалке, достал из кармана пиджака трубку.
– Слушаю, – тихо сказал он, повернувшись спиной к девушкам и Неверову.
– Здравствуйте, Игорь Вениаминович, – вкрадчивый голос Муранова неприятно резанул слух. – Небольшая новость для вас.
– Какая? – Игорь Вениаминович напрягся.
– Исчез из тюрьмы Иконников.
– Как исчез?!
– Не знаю. В тюрьме его нет.
– Зачем вы мне это говорите?
– Для информации. Я же свои обещания выполняю.
– И куда он мог исчезнуть?
– Понятия не имею. Мой источник тоже не смог узнать.
– Его надо найти.
– Я ищу. Но, как вы понимаете, накладные расходы…
– Сколько?
– Сто.
– Пятьдесят.
– Игорь Вениаминович, мне кажется, торг тут неуместен. И потом, это вам надо, а мне ведь это совершенно не нужно.
– Хорошо, согласен. Как узнаете, сразу сообщите мне.
– Договорились. Всего хорошего.
Каретников опустил телефон в карман, с напряженным лицом вернулся на свое место. Голая девушка села рядом с ним, закинула ногу на его колено. Но его это уже не возбуждало. Мысль о пропавшем Иконникове занозой сидела в мозгу.
– Ну, что, Игорек, за нас, – Неверов приподнял стопку с водкой.
– За нас, – бесцветно ответил Каретников, чокнулся с приятелем, выпил залпом, даже не почувствовав вкуса водки.
– А ты что не закусываешь? – голая соседка игриво потерлась грудью о его плечо.
Этот похотливый намек неожиданно вызвал у Игоря Вениаминовича приступ злобы.
– А ну, встань! – приказал он проститутке.
– Ты чего? – обиженно воскликнула девушка, но требование выполнила.
Игорь Вениаминович сбросил с себя простыню, расставил ноги:
– Работай!
Девушка встала перед ним на колени.
– Правильно, – одобрительно заметил Неверов, – знай свое место.
Глава 24
Его дернули на поединок уже на третий день пребывания в этой страшной тюрьме. Двое хмурых конвойных с электрошокерами подошли к решетке: «Сюда спиной! Руки за спину!» Максим выполнил приказ. На него надели наручники, он вышел из камеры. Солдат захлопнул решетчатую дверь, вставил ключ в замок. Ключ почему-то не проворачивался в замке, и конвойный никак не мог его закрыть.
– Эй, военный, – крикнул вдруг Кентавр из своей камеры, – оставь дверь, не закрывай! Примета плохая.
Его вдруг поддержал второй конвойный:
– Да, оставь ее, Руслан. Самурай просил быстрее привести. Думаю, он сюда больше не придет, – кивнул он на Максима.
Солдат оставил камеру незакрытой, повернулся к Максиму, махнул на него шокером:
– Пошел!
Заключенные провожали Максима по-разному. Кто-то подбадривал: «Не дрейфь, кореш, всыпь им!», «Держись, брателло!», кто-то провожал его внимательным взглядом, а один зэк с черной бородой осенил его в спину крестом.
В торце сарая его приняли другие конвойные, уже с автоматами. Они повели его установленным здесь порядком: один конвойный впереди, второй – следом за зэком, автомат наведен на заключенного, палец на спусковом крючке.
Выйдя наружу, Максим с жадностью вдохнул свежий весенний воздух. Взглянул наверх. В синем небе увидел несколько птиц. А что это за птицы? Напряг зрение: ласточки! Как красиво летят! Вот бы превратиться в одну из этих птиц и улететь отсюда. Лирическое настроение испортил конвойный, идущий сзади: «Куда пялишься? В землю смотри, тварь!» Максим опустил взгляд. Его повели к спортивному ангару.
«А при чем здесь закрытая дверь в камеру и плохая примета?» – подумал Максим, вспомнив реплику Кентавра.
В ангаре Максима завели в ту же комнату, где он был, когда его привезли на объект. В помещении были Самур и женщина в белом халате, та же, что и в прошлый раз. «Полина Георгиевна, быстренько осмотрите его, а то публика заждалась, – приказал Самурай медику, затем повернулся к Максиму, остановил на нем холодный, зомбирующий, как у удава, взгляд:
– Ну что, готов к смерти?
– Я со смертью уже целый год общаюсь, – усмехнулся Максим. – Так что она моя давняя приятельница.
– Хм-м, – хмыкнул Самурай, посмотрел на зэка внимательно, сузив глаза до щелок, – ладно. Какое погоняло себе выбираешь?
– Гладиатор, – не раздумывая, сообщил Максим.
– Ух ты какой! Такую кликуху еще надо заслужить. Проведешь бой нормально, будешь Гладиатором.
К Максиму подошла женщина-медик с большой родинкой на правой щеке. Она быстро провела нежными пальцами по его запястьям, скулам, шейному позвонку, затем попросила: «Закройте глаза, пальцем дотроньтесь до кончика носа». Максим выполнил просьбу. «Присядьте на одной ноге!» Максим легко присел, затем встал. Выражение лица женщины – как маска, она старалась не смотреть ему в глаза. И лишь закончив осмотр «пациента», бросила на него короткий взгляд. В этом взгляде Максим увидел необычайную тоску.
– Видимых повреждений нет, координация в норме, – сообщила она Самуру.
– Ага, – довольно крякнул Самурай и снова обратился к Максиму. – Значит так, твоя задача – вырубить противника. Правил нет, разрешено все: рвать щеки, выковыривать глаза, отрывать яйца и так далее. Имеешь право замочить противника, ничего тебе за это не будет. Там будет рефери. У него только две команды, которые надо выполнять: «бой» и «стоп». Вопросы? – Максим молча помотал головой. – Тогда вперед!
Спортивный зал, куда Максима вытолкнули на поединок, поразил его огромными размерами и ярким светом. Большой деревянный пол в форме квадрата был покрыт серым материалом, на котором виднелись бурые пятна. Слева, у стены за столом, сидели три человека в гражданских костюмах, справа висел огромный портрет президента. Портрет, по всей видимости, был написан художником-стажером. Глава государства выглядел моложавым и каким-то сусальным, на голове – густые волосы, которые, наверное, были у него в молодости.
