– Геннадий Ипполитович, у нас на субботу запланированы Зубило с Валетом и Меченый с Вареным.
– Да, Ахмед, – подтвердил Сухарев.
– Сделаем так: вместо Зубила и Валета поставим Кентавра и Гладиатора.
– Как скажешь, Ахмед. Только зачем? Замена-то неравнозначная. Лучших бойцов…
– Так надо, Геннадий Ипполитович, – железобетонным тоном подытожил Самур.
– Хорошо, я не возражаю.
– Еще бы ты мне возражал, – буркнул Самур, положив трубку.
Глава 33
Серая мышка сидела на ладони и смотрела на него своими глазами-бусинками.
– Извини, сегодня нет ничего, – Максим поднес ладонь к глазам, посмотрел на маленького грызуна с виноватой улыбкой. – Завтра дам что-нибудь, если буду жив.
– Ты с кем это разговариваешь? – раздался бас Кентавра.
– С мышью.
– С мышью? – удивился сосед. – Хотя да, от такого скотства скоро со стенами начнешь говорить. Гладиатор, а с кем ты вчера дрался?
– Да… какой-то приезжий.
– Не омоновец?
– Нет.
– Как прошло?
– Я проиграл бой
– Да-а? – протянул Кентавр. – Значит, боец был классный.
– Это лучший боец из всех, кого я встречал.
– А почему он тебя не замочил?
– По настроению.
– Повезло, – отозвался Кентавр.
Помолчали. Кентавр встал, походил по камере. Подошел к решетке, кашлянув, сообщил Максиму:
– Ты знаешь, что у нас с тобой сегодня бой?
– Нет, – Максим удивленно посмотрел в сторону камеры соседа.
– Будут драться Меченый и Вареный и мы с тобой.
– Ну, что ж, значит, будем.
– Гладиатор… – Кентавр замялся, – давай договоримся: кому повезет, тот прикончит противника прямо там, на месте. Просто не хочу, чтобы нас добивала эта мразь.
– Договорились, Кент.
Рев зала пробивался в подвал и напрягал нервы. Максим стоял у решетчатого окна и прислушивался к звукам, исходящим с гладиаторской арены. Было предчувствие, что сегодня все закончится. А предчувствиям надо доверять, размышлял Максим, они в экстремальных ситуациях меня не обманывают. Жизнь человека – это последовательность отдельных моментов. Кто это сказал? Кажется, Сунь Цзы.
На столе лежат щит и кинжал. Максим подошел к столу, посмотрел на оружие, с которым он сейчас будет выступать. Кинжал хороший, определил Максим, боевой, а вот щит – так себе, самоделка. Интересно, с чем против меня выступит Кентавр? Если с этим же, то у меня есть шанс.
В комнату вошел Самур. За ним двое охранников внесли уже мертвого Вареного. Из его рваной шеи толчками пульсировала алая кровь, глаза все еще были открыты и удивленно смотрели на покинутый мир. Охранники бросили труп на пол, посмотрели на Самура, ожидая приказаний.
– Что вы стоите? – крикнул он на охранников. – Давайте быстрее его в мешок! А то всю комнату загадит.
Солдаты поспешно запихали труп в черный полиэтиленовый мешок.
– Сейчас его отнести, товарищ майор? – спросил один из охранников.
– Нет, позднее. Отнесете сразу двоих. – Повернулся к Максиму. – Ну что, Гладиатор, сегодня тебе надо оправдать свое погоняло. – Снова к охранникам: – На стол его, вниз лицом!
Солдаты убрали со стола щит и меч, схватили Максима, кинули его на стол вниз лицом. Самур снял с зэка тюремные ботинки, оголив ступни.
– Держите крепче!
Максим почувствовал, как по ступням резануло что-то острое, застонал.
– Бинт дай! – приказал Самур охраннику.
Через несколько минут Самурай, замотав ноги Максима, снова надел на них ботинки. Потом Иконникова поставили на пол.
– Ну вот, теперь можешь прыгать, сколько хочешь, – зловеще разрешил Самур.
Максим почувствовал, как ступни стали липкими, и понял, что передвигаться теперь ему будет очень тяжело. Самур освободил руки Максима от наручников, приказал: – Бери оружие и пошел!
Максим, зажатый с двух сторон вооруженными охранниками, вышел в зрительный зал. Яркий сноп света ослепил его. Гладиатор инстинктивно поднял кинжал, прикрыв глаза от яркого света. Метров в пяти от него стоял рыжий человек и снимал его на кинокамеру. На бойцовскую арену поднялся Самур.
– Дамы и господа! – зычным голосом крикнул он в зрительный зал. – Сейчас на ваших глазах разыграется настоящий гладиаторский бой. Выступают наши лучшие бойцы: несокрушимый Кентавр, который ударом кулака может расколоть любой череп, словно грецкий орех. Прошу…
На подиум поднялся Кентавр. Он был по пояс голый, в руке – длинное копье. Зал взвыл, раздались аплодисменты.
– …и опытный боец Гладиатор, который безупречно владеет искусством самураев. – Самур повернулся в сторону Максима, тихо приказал охранникам: – Выталкивайте его.
Один из охранников ткнул дулом автомата в спину Максима: «Пошел!»
Максим стал подниматься по ступенькам на подиум. Подошвы ног были горячими, сильная боль при каждом шаге пронзала тело. Чтобы уменьшить ее, Максим передвигался медленно, ставя ступни «утюгом». Он морщился от боли и шел враскорячку, стараясь таким образом уменьшить нагрузку на ноги. В зале раздались смешки:
– Он что, в штаны навалил?
– Это не самурай, а корова на льду!
– Вы бы его сводили перед боем в сортир!
Самур быстро покинул боевую зону, закрыл за собой дверь, ведущую на арену. Спрыгнул вниз, тихо приказал охранникам:
– Оружие к бою! И внимательно.
Кентавр вышел на середину ринга, перекинул из руки в руку копье. Оно было на гладком древке, длина – не менее двух метров. «Шансов нет, – понял Максим, – практически это замаскированное убийство, но кому сейчас что докажешь? Единственное, что мне осталось, это достойно умереть».
– Извини, Гладиатор, – пробасил Кентавр, – что дали…
– Можешь не извиняться. Давай, не тяни! – Максим, сморщившись от боли, встал в боевую стойку, прикрыл щитом подбородок.
Он старался отбивать мощные удары копья таким образом, чтобы острие шло под острым углом к плоскости щита. Первые удары ему удавалось отразить успешно, однако один удар он все же пропустил. Острое жало впилось ему в плечо. От удара Максим опрокинулся на пол, но при падении ему удалось сделать кувырок назад и быстро вскочить на ноги. В зале раздались аплодисменты.
Максим посмотрел на свой щит. По всей плоскости шла большая трещина – он раскололся надвое. Кроме того, левая рука висела плетью и уже не могла удерживать щит. Максим снял его и отбросил в сторону. Зал напряженно загудел. В руках у Максима остался только коротенький кинжал.
