Он поймал себя на том, что жадно ест Анаис глазами, только когда ее охватила легкая дрожь. Под тканью блузки обозначились затвердевшие пики – безошибочный признак сексуального возбуждения. Дарио не сомневался, что желание Анаис не уступало его собственному. Так было всегда. Он больше не мог ждать. Дарио шагнул к ней, провел ладонью по выступающим округлостям, слегка сжав соски, и улыбнулся, услышав в ответ легкий стон.
Анаис откинула голову, пробудив в нем первобытный инстинкт: яростную жажду совокупления. Страсть. Вожделение. Дарио перестал искать оправдания и обманывать себя – ничего не существовало для него, кроме этой жажды. Запустив пальцы в роскошные волосы, он склонился к ее шее и коснулся губами шелковистой кожи. Дарио с наслаждением вдыхал знакомый аромат – тонкий и нежный, каким он его помнил. Расстегнув несколько пуговиц, Дарио нетерпеливо стянул ее блузку через голову и снова прильнул губами к обнаженному телу. Анаис вздрогнула, вздохнула с глухим всхлипом. Дарио убедился, что она по-прежнему не носила бра. Ее маленькая, прекрасной формы грудь всегда вызывала восхищение. Сжав ладонями узкие плечи, он прихватил губами темный сосок и с силой втянул в рот. Анаис тихо постанывала. Память об этих возбуждающих сигналах вожделения и наслаждения преследовала его все прошедшие годы. Он не забыл солоноватый с оттенком мускуса вкус ее губ. Дарио переключился на другую грудь, прикусывая зубами и лаская языком шелковую кожу. Стоны Анаис становились громче, пальцы отчаянно впились в его бицепсы. Дарио отступил и резко развернул ее спиной к себе: линия бедер, круглые ягодицы были такими же безупречными, как в его воспоминаниях. Юбка оставалась для него единственной преградой. Дарио расстегнул молнию и потянул вниз, пока ткань не упала к ее ногам. Анаис стояла обнаженная, не считая вишнево-красных туфель и маленьких трусиков такого же яркого цвета. Дарио готов был взорваться. Он торопливо сорвал с себя рубашку, брюки и прижался к ней сзади. В просторной комнате гулко раздавалось его хриплое дыхание.
– А как же туфли? – прошептала Анаис, когда он жадно гладил ладонями ее бедра, словно вспоминая каждый изгиб.
– Оставь их, – пробормотал Дарио.
Самообладание окончательно изменило ему. Выкинув прошлое из головы, он, как и мечтал, отдался безудержной страсти. Дарио ощущал ладонями тепло и нежность ее кожи, слушал тихие вздохи и стоны, переходившие в неровные порывистые всхлипы. Не в силах терпеть, сильными руками он швырнул Анаис на середину широкой кровати и накрыл своим телом. Дарио целовал ее страстно и самозабвенно. Окружающий мир померк для него. Ничто не заставило бы его остановиться.
Дарио понимал, что у него есть только одна, сегодняшняя ночь с Анапе – другой не будет после того, что он собирался сделать утром. Ничего похожего он не испытывал в постели шесть лет назад перед разрывом. Тогда он не догадывался, что она обманывает его и что он касается ее в последний раз. Сейчас он был готов. Дарио знал, от чего готов отказаться, и предчувствовал ожидавшую его мучительную боль потери и разлуки. Это знание висело над ним, как проклятие.
Он целовал ее губы, как захлебывается глотком воды умирающий от жажды, а когда насытился, опустился ниже, переключив внимание на грудь. Анапе ерзала в нетерпении, закинув руки за голову, выгибая спину. Тогда Дарио опустился еще ниже. Лаская языком живот, он добрался до алых трусиков. Дарио раздвинул плечами длинные ноги, наслаждаясь ее смятением, хриплым, прерывистым дыханием. Анапе приподнялась на локтях, наблюдая за ним. На секунду Дарио поймал ее взгляд. Если бы он так хорошо не знал ее, то поверил бы в искренность затуманенного взгляда, трепетных вздохов и дрожащих губ. Он был бы глупцом, если бы поддался на ее уловки. Но Дарио знал истинную цену Анапе. У них только одна ночь для секса, говорил он себе. Ничего, кроме секса. Остальное – лишь призрак прошлого.
Дарио прижался губами к прикрытой красным кружевом промежности и услышал, как Анапе выкрикнула его имя. Когда она конвульсивно дернулась, царапая каблуками его спину, и он услышал ее протяжный стон, так возбуждавший его, Дарио сдвинул в сторону трусики и проник языком в горячее лоно.
Анаис казалось, что она в центре урагана. Ей не хватало воздуха, было трудно дышать. Она отдалась во власть невероятных ощущений, которые пробуждал Дарио. Его ласки дарили наслаждение, доводящее до предела, грозившего гибелью. Если бы Дарио хотел убить ее, она бы не оказала сопротивления. Пальцами, языком, колючей щетиной небритого подбородка он разжигал огонь, готовый сжечь ее дотла. В эротической агонии к Анаис возвращалась почти забытая сладостная, мучительная боль желания, которую мог возбудить только Дарио, и только он мог утолить.
Наконец он изменил тактику. Дарио стянул с нее трусики и сбросил с ног красные туфли. Она услышала, как они стукнули о деревянный пол, хотя, возможно, это был отчаянный стук ее сердца о грудную клетку. Анаис тщетно пыталась восстановить дыхание. Она наслаждалась своей беспомощностью: у нее не было сил двинуться, пошевелить рукой. Возбуждение волнами прокатывалось по телу. Анаис смутно слышала шелест фольги: Дарио никогда не забывал предохраняться. Через мгновение он навис над ней, опираясь на локти, и в течение нескольких секунд пристально смотрел на нее. Его синие глаза мерцали той же темной страстью, которая сжигала ее, словно она не испытала минуту назад потрясающего оргазма. Анаис подняла руку, на которой когда-то гордо носила его обручальное кольцо, и нежно провела ладонью по красивому лицу. Она ничего не сказала: голос не повиновался ей. Впрочем, она все равно не могла подобрать нужных слов.
Дарио переместился в нужную позицию и, не отводя взгляда, медленно-медленно вошел в нее.
«Наконец, – подумала Анаис, – наконец…»
Очень плавно и терпеливо Дарио проникал в нее, давая возможность ее телу привыкнуть и принять его. Анаис непроизвольно воскресила в памяти их первую ночь вместе: она была смущена, взволнована и очень влюблена в него. Дарио тогда не торопился. Он дал страсти разгореться между ними и два раза доводил ее до оргазма прежде, чем впервые по-настоящему овладел ею.
Сейчас его движения снова были плавными и неспешными, однако он неизбежно утверждал власть над ней. Анаис ерзала под ним в нетерпеливом ожидании: она хотела, чтобы он заполнил ее всю без остатка.
Вероятно, Анаис не одна вспоминала ту давнишнюю ночь на Манхэттене, когда они лежали обнявшись в широкой постели, а за окном переливался огнями великий город. Анаис приняла Дарио, растворилась в нем. С тех пор ее жизнь изменилась навсегда.
Сегодняшняя ночь снова все изменит, но теперь Анаис знала об этом. В отличие от прежней восторженной девственницы, она хорошо понимала, что делает. Во всяком случае, ей хотелось в это верить. Если постоянно повторять, то можно наконец убедить себя.
Анаис видела, как от напряжения у Дарио вздулись жилы на шее, руки стали твердыми, как гранит, а глаза сверкнули синим огнем. Для нее он олицетворял силу, мужественность, решительность. Когда Дарио вошел до предела и замер, ей показалось, что они слились в одно целое. Как в первый раз, на глаза навернулись слезы. Она немного напрягла мышцы бедер, как бывало раньше, чтобы проверить его реакцию, и у Дарио перехватило дыхание. Он скривил в усмешке рот.
