– Гена, почему? – завыла Наденька, любившая мужа беззаветно и преданно, как любит только собака.
Геннадий на секунду зажмурился, словно в глаза ему попал песок, когда распахнул их, они обожгли всех непримиримостью.
– Как вы меня достали... – едва слышно проскрипел он.
Ожидали из его уст обвинительный монолог, эдакую социальную речь в духе бунтовщиков, мол, вы зажрались, меня унижали и так далее. Да прогадали. Геннадий неожиданно перемахнул через окно, вылетел, как пробка из бутылки с шампанским. Вот зачем ему понадобилась вода из графина на резном столике у стены – чтоб очутиться ближе к свободе. В гостиной возник переполох, суета, мужчины кинулись в погоню – кто в окно, кто в дверь...
Геннадий вылетел в окно с боковой стороны, а не с задней, где залег Дрозд и притаился Марат. Он проскочил мимо Алика, прижавшегося к стене, и во весь опор помчался к диким зарослям, занимавшим склон холма. Он не заметил Гаррика, стоявшего за деревом. Как только Геннадий юркнул в заросли, следом бросился и Гаррик, а те, кто выскочил из дома, потеряли след, распределясь, кому и в какую сторону бежать.
По заросшему склону сбегать было невыносимо трудно – ветки хлестали по лицу, иногда попадались с колючками, ноги проваливались в рыхлую землю. Но Геннадий сбегал наискосок, что упростило задачу, да и удаляло его от дома ненавистного тестя. Он интуитивно хватался за ветви и стволы. Он отлично знал местность, наметил маршрут и четко следовал ему, не поддаваясь панике. Сейчас все зависело от быстроты ног, здесь было невозможно поймать человека, но Геннадий и не торжествовал заранее...
28
Марат видел, как в его сторону бегут двое, а кто – не разобрать, свет падал сзади. Он повернул голову и заметил, что парень взял ружье. Надо что-то делать, Марат запаниковал. Крикнуть тем двоим, мол, ложись, – крутой пацан застрелит Марата. Ничего не делать – убьет тех двоих, или одного... Петарды! А нечем поджечь, зажигалка у Алика, в зажигалке Марата газ еще днем кончился. Мысли мелькали так быстро, что голова закружилась, а за пазухой шевелилась кошка, наверное, ей передалось нервное напряжение Марата.
Но парень целился, ждал, когда подбегут поближе, чтоб не попасть в своего... Времени не оставалось.
Кошка! А не повторить ли трюк с полетом? Это единственный шанс. Марат, продвигаясь ближе к лестнице, лихорадочно снял с шеи веревку, обмотал ею кошку, мгновенно вскочил на ноги и закинул ее к парню с ружьем.
– Мя-а-а!.. – протяжно заорала бедняжка на лету.
Дрозд вздрогнул, услышав дикий вопль непонятного происхождения да еще сверху. Взглянул вверх...
Глаза кошки поймали электрический свет, засветились мистическим огнем. Дрозд увидел этот страшный, мистический свет, затем на него обрушилось нечто мягкое, извивающееся, живое. Острые шипы впились в лицо и голову, Дрозд закричал, сбрасывая существо. Вспомнился мертвец на кладбище в грозовую ночь, ужас охватил Дрозда, спину и грудь обожгло, а ведь он знал, что встретит смерть...
– Что здесь происходит? – подбежали двое. – Ты кто, парень?
– Я тут... случайно... – тянул веревку Марат, не желая расстаться с кошечкой. Но та раскрутилась, освободилась от веревки и дунула со всех кошачьих ног прочь. – Опять! Мм...
– Пацан, кто кричал? – спросил один из двух мужчин.
– Да вон он лежит, – Марат сделал жест в сторону Дрозда. – Осторожно, у него ружье. Кого-то завалить собирался. Кис-кис-кис...
Мужчины с предосторожностями приблизились к молодому человеку с ружьем, но он не пошевелился. Один присел, потрогал его и:
– Да он без сознания. Ого! Винтовка у него мировая, снайперская. Давай его ближе к дому поднесем.
Сначала вытащили Дрозда наверх, затем, взяв за руки и ноги, понесли к дому, зовя на помощь.
Геннадий выбежал на ровное место, все то время, в течение которого он удирал, слышал за спиной шорох, не оглядывался, только теперь оглянулся. Точно, фигура вынырнула из зарослей, значит, преследователи близко. Геннадий собрался кинуться бежать, как вдруг раздался знакомый голос:
– Гудвин, стой! Подожди!
– Гарри? – изумился и обрадовался Геннадий. – Ты откуда?
Гаррик подошел к нему, вдохнул и выдохнул, после этого сказал:
– Пришел завалить, как договорились.
– Не то время выбрал, там легавых полно. Ты на колесах?
– Колеса не здесь. Я у Дианы забрал тачку.
– Далеко она?
– Диана? Далеко, сам знаешь где.
– Я о машине, – нервничал Геннадий. – Меня раскрыли, помоги...
– Помогу. – Гаррик снял с предохранителя пистолет. – Я помогу тебе, за этим и пришел.
– Не понял... – начал отступать Геннадий.
– А что тут не понятно? – медленно, уверенно наступал Гаррик. – Ты убил Диану, одна она была у меня. Я убью тебя.
– Это не я. Шантажистка убила с сообщниками. Они видели вас с Дроздом, запомнили номер...
– Знаю. Думаешь, я совсем тупой? Диана мне все рассказала после того, как звякнула тебе. Она торопилась на встречу с тобой, а не с шантажисткой. И кому выгодно было убить ее? Шантажистке? Тебе, Гудвин, выгодно, тебе. А шантажистке бабки нужны были.
– Я же заплатил тебе...
– А я взял бабло, – усмехнулся Гаррик. – Считай, ты расплатился со мной за свою смерть. Отдыхай, Гудвин.
Гаррик выстрелил в него раз, второй, третий... Стрелял хладнокровно, безжалостно, не испытывая никаких чувств.
– Откуда выстрелы? – прислушался Береговой.
– В той стороне, – жестом указал направление Женя. – Мы съездим туда? По берегу не пройдешь.
– Поезжайте, – разрешил Константин Михайлович. – Лилия, ты уверена, что этот парень расстреливал джип?
– Да говорю же вам, запомнила я его. Нос его. Подбородок. Лоб и волосы... Главное, нос. Это он. Сами спросите, когда очнется.
– Будем ждать медиков. Что за чертовщина, в сознание никак не придет.
– Неужели кошки испугался до смерти? – хихикнул Алик. – Ну, Марик, ну, выдумщик. Бегает теперь по кустам, свою кошку ищет.
Вечер выдался безумный, в суете не заметили, как он перешел в ночь. Неудачливый снайпер получил инфаркт, это в молодые-то годы! Его увезли на «скорой» спасать. Труп Геннадия нашли у поселка, того, кто в него стрелял, конечно, нет. Береговой был недоволен и заметно расстроен, как и Марат, потерявший кошку – каждому свое горе. В общем, далеко за полночь беготня закончилась, все разъехались.
В гостиной стояло полнейшее безмолвие. Наденька убежала рыдать в свою комнату, не нашлось никого, кто пожелал бы ее утешить. Молчание отца сгущало без того гнетущую атмосферу, но после накала страстей ощущался и некоторый спад. Всем хотелось растянуться на кроватях, немного побыть наедине с собой, однако никто не решался уйти, пока этого не сделал глава.
