– Я безумно устала, – промямлила Светлана. – Лерик, мы так рады, что ты вернулся... – Не дождавшись никакой реакции ???, оставшегося равнодушным к ее словам, она заговорила снова: – Ужасная история, мерзкая. Ты, Лерик, ванну примешь? Я приготовлю, мы же вынуждены были расстаться с домашними работниками, все сами... с Наденькой... Бедняжка.
– Стой, Света, – приказал Валерьян Юрьевич. – Собери вещи и покинь мой дом. Немедленно.
Не все потрясения закончились. Казалось, уже и сил не имелось реагировать на новости, тем не менее дети вытянулись в струну, ожидая, что и им сегодня достанется на орехи. Пожалуй, одна Вера, болтая ножкой, получала удовольствие от новой сцены.
– Ты меня выгоняешь? – вымолвила Света полушепотом.
– Правильно поняла. Выгоняю.
– За что? Я тебе была женой два года...
– Давай не будем уточнять, какой ты была женой, – перебил ее Валерьян Юрьевич. – И без истерик. Мое решение твердое.
– Нет, это просто... – На глаза Светланы навернулись слезы обиды. – На ночь глядя? Куда я пойду?
– В город. К маме с папой. Забирай вещи, садись в свою тарантайку и поезжай. Ах, да, чуть не забыл, с собой ты еще можешь взять нашу кровать, надеюсь, понимаешь, почему.
Валерьян Юрьевич кинул жесткий взгляд на старшего сына, тот срочно стал искать нечто на полу. Эх, добивать – так добивать всех разом. Он поднялся, упер руки в бока и оглоушил:
– У меня будет новая жена, завтра она переезжает сюда. И попробуйте только бросить на нее хоть один косой взгляд, одно ехидное слово... я вас в порошок сотру, детки. А тебе, Светлана, скатертью дорога. Степановна!
– Тут я, – отозвалась женщина.
– Будь другом, постели мне в комнате для гостей. Всем спать!
Когда отец ушел, Клим схватился за щеку:
– Четвертый раз женится. В его-то возрасте.
– Он вам сто очков вперед даст, – облила его ядом Вера. – Потому что настоящий мужик, а вы... так, недоразумение. Дорогой, пойдем и мы на покой? Или ты поможешь Светочке перевезти вещи?
Владимир вспыхнул, но, не сказав ни слова, поплелся в свою комнату, Вера беззвучно рассмеялась.
– Злая ты, Верка, – уколол ее Мирон.
– Добряков здесь без меня хватает, – парировала она.
С рассветом и Валерьян Юрьевич распахнул глаза, потянулся, сладко зевнув. Он помылся и побрился, приоделся по случаю, но было еще рано ехать к Галине. На кухне управлялась Степановна, она сварила ему кофе, он поболтал с ней.
Завтрак прошел чинно, без Наденьки, молча, друг на друга не смотрели, кроме разве что Валерьяна Юрьевича, который помимо завтрака поедал глазами деток. Вера, поняв, что при ней отец не будет разговаривать с сыновьями, а поговорить ему есть о чем, тактично ретировалась:
– Извините, мне пора на работу.
Только она удалилась, сыновья поднялись со своих мест.
– Сидеть! – приказал папа. Мальчики послушно опустились обратно. – Не вижу моих невесток Милы с Машей, где они?
Вопрос застал младших мальчиков врасплох, они переглянулись, Клим выпятил губу, Мирон пожал плечами:
– А правда, куда они делись? Я со вчерашнего дня их не видел...
– Хватились! – фыркнула Степановна. – Со вчерашнего? Да они сбежали, когда вы тут наследство не знали, как получить, и передрались. А вы и не заметили.
Катя закатилась от смеха, упав головой на стол.
– Бросили нас, когда поняли, что мы стали нищими, – процедил Клим.
– Звоните женам, – приказал Валерьян Юрьевич, снял со стены трубку, протянул Климу. – Быстро! Я хочу услышать, почему они сбежали.
– Мне Машу, пожалуйста... – сказал Клим в трубку. – И Милу... Это мужья их звонят... Не хотят подходить? Папа, они...
– Дай трубку мне, – потребовал отец, он вел переговоры сначала с матерью девушек. – Алло, это Валерьян Юрьевич. Скажите Миле и Маше, что я хочу с ними поговорить... Машенька, почему вы ушли?.. Так... Так... Девочки, может, вернетесь? Проведем воспитательную работу вместе... Понятно.
Валерьян Юрьевич положил трубку на стол, вздохнул.
– Что они сказали? – осведомился Мирон.
– Не хотят возвращаться. Не потому, что вы стали нищими. Раз я вернулся, значит, вы опять... богачи-трубачи. Вас они не хотят. Вы хоть понимаете почему? Нет? Мне жаль вас. Значит, вот вам мое задание. Делайте, что хотите, на коленях ползайте, но жен верните. Это хорошие девочки в отличие от вас обоих, ваше счастье, что они вам попались. И еще. Я подарил вам квартиры? Там и живите со своими женами.
– А если девчонки не вернутся? – поинтересовался Клим.
– На глаза мне не показываться! Сначала верните жен, потом приступите к работе, не раньше. Чего сидите? Быстро к девочкам.
Мальчики нехотя поплелись из столовой, под сурдинку и Владимир хотел слинять, да папа не дал:
– Володя, я с тобой еще не поговорил. (Пришлось старшему сыну плюхнуться назад, но он заранее бесился и готовился к отпору, что отец без труда прочел по его лицу). Как вы тут делились, я в курсе, поэтому ставлю и тебе условие, за тобой право выбирать.
– Ну и какое же условие?
– Я знаю, что с Веркой вы живете как кошка с собакой, понял, что ты хочешь с ней развестись...
– Это неестественное желание? – надменно спросил сын.
– Естественное, – согласился папа. – Но будешь жить с ней и детьми в своей четырехкомнатной квартире. А если хочешь подобрать Светку, подбирай, я не против. Но, мальчик мой, тогда уж становись полностью самостоятельным. Ищи новую работу, покупай квартиру... Какой выбираешь вариант?
– Это тирания. Сам-то ты четвертый раз собрался...
– Я от вас не завишу, даст бог, никогда и не буду зависеть. Знаешь, сын, я не жалею, что так все обернулось. Мне стоило исчезнуть и без покушения, чтоб посмотреть, какие вы есть. Разочаровали вы меня, поэтому поблажек не ждите.
– Я не люблю Веру.
– А вы все никого не любите, кроме себя. Учись терпению и смирению, полезная вещь. Свободы хочешь – лети. Один. Теперь иди и выбирай.
За братом захлопнулась дверь, Катя опасливо спросила:
– Па, а мне что придумал?
– Ты еще дурочка, поэтому мотай на ус.
– Па! – Катя перепорхнула к нему на колени. – Здорово ты их приложил! Так им и надо. Па, кто она?
– Уже точишь зуб? Катя! – Папа постучал пальцем по столу. – А то и тебе наказание придумаю.
– Не надо, я на все согласна, лишь бы ты никуда больше не пропадал. Кто она?
– Женщина, которая передала тебе деньги.
– Твоя новая жена старше Светки? Твоя старая жена умрет от злости. Ой, я побежала, мне в институт.
