Она приехала в Непал, чтобы снять репортаж о самой старой женщине в мире и случайно узнала о собаках-спасателях. Как и большинство людей, она раньше считала, что в Гималаях всех альпинистов, попавших в беду, ищут с воздуха на вертолетах или шерпы на яках. Для Китти было самым настоящим открытием узнать об Уилле и его собаках, помогающих отыскивать людей, заблудившихся в горах Аннапурны. И потому она, сначала планировавшая пробыть в Непале всего неделю, задержалась в этой стране на целый месяц.
Жена Маргрейва пригласила Китти погостить у них в доме. Жизнерадостность гостьи лишь подчеркивала то, насколько подавленной и удрученной стала Марсела за одиннадцать месяцев, проведенных в Непале. Уже несколько месяцев она не бралась за кисти и краски. После свадьбы Уилл так хорошо ладил с ней, но в Непале все усложнилось. Появление Китти словно вернуло на десять дней прежнюю Марселу: очаровательную, счастливую, живо всем интересующуюся.
В результате Уилл всю первую неделю пребывания гостьи в их доме испытывал то благодарность к ней за то, что помогла его жене стать такой, как раньше, то глубокий стыд – ведь для этого понадобилось присутствие постороннего. К тому же невозможно было не заметить, что Китти обладает многочисленными достоинствами.
Надо было предвидеть, что, когда гостья уедет, Марселла снова упадет духом. Черт, Уилл ведь понимал это, и все равно попросил Китти уехать. Потому что если бы она осталась, это угрожало бы его браку куда больше, чем перемены настроения жены.
А в конце концов оказалось, что настоящая опасность дремала до времени под землей…
Отвлекшись от невеселых мыслей, Уилл, все еще сидя на корточках, скомандовал:
– Брузер, ко мне!
Самый крупный из его псов, коренник ездовой упряжки, подошел и замер перед хозяином.
Маргрейв бегло осмотрел собаку, отдельное внимание уделив тому, не набился ли между подушечек лап снег. Привязав затем Брузера возле его конуры, Уилл ласково почесал ему пальцами спину и направился к своему коттеджу.
Войдя внутрь, Маргрейв сразу ощутил тепло. Обычно, когда он возвращался после долгой тренировки, дрова в печи успевали прогореть до углей и в доме становилось прохладно. Но Китти все утро поддерживала огонь в печи, а еще, судя по запаху, сварила суп. Правда, не совсем «с нуля» – просто отыскала на кухне пару банок консервов, приготовила из них себе обед, а оставшийся суп поставила на медленный огонь.
Уилл ощутил, как мышцы расслабились. Уже давно никто так о нем не заботился, причем без чрезмерной навязчивости. Если бы он, вернувшись, обнаружил Китти, дожидающуюся его на кухне в фартуке, с кастрюлей тушеного мяса, свежеприготовленными бутербродами и улыбкой на лице, Маргрейв, возможно, тут же вышел бы прочь. Но это простое проявление доброты – тепло в доме и суп на медленном огне – он может принять от Китти.
Кстати, где она? Он позвал ее и прислушался, ожидая ответа из глубины коттеджа. Тишина. Уилл посмотрел из кухонного окна на двор и лес за ним. Никого.
Неужели она снова ушла гулять по окрестностям? После всех предупреждений о том, что нельзя никуда выходить без собаки. Сердце гулко застучало, в душе всколыхнулся страх вместе с осознанием собственной глупости.
Теплые сапоги Китти обнаружились в тамбуре: значит, куда бы она ни ушла, одета она не по погоде.
Высунув голову в приоткрытую входную дверь, Уилл снова позвал гостью.
Снова тишина.
Теперь сердце и вовсе пустилось вскачь. Вдруг Китти позвонили из аэропорта и она, собираясь, забыла забрать с собой сапоги?
Не оставила ли она записки в гостиной? Или, вернувшись домой, она отправит открытку с выражением благодарности за гостеприимство? А может, она не напишет ни строчки. Ведь кто он ей? Они даже не друзья.
Чувствуя вину за вторжение в личное пространство, Уилл толкнул локтем дверь в комнату Китти. Стоп, когда это он начал думать об этой комнате как о «ее»? Хватило и секунды, чтобы убедиться, что все вещи гостьи на месте.
Оставался всего один вариант: что она ушла из коттеджа. Без теплых сапог.
Немедленно в памяти всколыхнулись воспоминания. Она не протянет в лесу и часа.
Ну что стоило взять её с собой на тренировку? Уилл решил, что больше такую ошибку не совершит. Он не оставит Китти одну ни на минуту. Ей придется умолять его позволить ей побыть одной.
Может, если бы он был так же настойчив с Марселой…
Вдруг внимание Маргрейва привлек слабый шум. Замерев, Уилл нахмурился, вглядываясь в темноту – там, в неосвещенном конце гостиной, не было ничего, кроме стенного шкафа, где хранилась зимняя одежда.
Склонив голову, Уилл внимательно прислушивался, напоминая в этот момент волка.
Затем он резко распахнул дверцы шкафа.
– Уилл! – раздался возмущенный вопль Китти.
– Что ты тут делаешь? – закричал Маргрейв.
– Работаю!
Она сняла один из наушников и продемонстрировала микрофон в своей руке и провода, тянущиеся к ноутбуку, стоящему на полу в шкафу.
– Я все утро писала сценарий для репортажа из Цюриха, а сейчас я его озвучиваю.
– В шкафу?
Давно уже Уилл не был так близок к истерике. Он изо всех сил старался сохранять хладнокровие.
– У тебя там много одежды. Это просто идеальное место, – попыталась оправдаться гостья.
Уилл посмотрел на нее долгим взглядом, а потом повернулся и пошагал прочь. Уровень адреналина в его крови, сперва зашкаливший, вдруг резко упал.
– Это старая журналистская хитрость, используемая при работе в полевых условиях. – Китти, отложив наушники и микрофон, поспешила за Маргрейвом. – Если под рукой нет звукозаписывающей студии, можно сделать шатер из одеял или воспользоваться шкафом, полным одежды, которая хорошо поглощает посторонние звуки. Твой шкаф идеально для этого подходит. Зачем тебе так много одежды? – поинтересовалась она.
Образ Китти, сидящей под кучей одеял и записывающей свой чертов репортаж, угрожал вот-вот трансформироваться в сознании в другую картинку: Китти, погребенная под оползнем. Тревога, охватившая Уилла, исходила из самой глубины подсознания – именно там всегда зарождались его страхи.
Пришлось напомнить себе, что Китти – не Марсела и не одна из сотен непальцев, которых он вытаскивал из-под каменных завалов.
Гостья шагала следом, сохраняя безопасное расстояние, чем напоминала Тэннера. Именно так этот пес держался, когда Уилл только-только взял его к себе: ожидал от человека лишь предательства и побоев, потому что с ним жестоко обращались прежние хозяева.
Уилл опустился в любимое кресло-качалку, чтобы восстановить дыхание и успокоиться.
– Извини, что напугала тебя… – начала Китти, догадавшись, почему он так бурно отреагировал.
– Прости, – глухо произнес Уилл, пытаясь отогнать от себя ужасные образы, все еще стоящие перед глазами.
