– Я бы все равно предпочел, чтобы договор остался строго между нами.
– Я не дура, мне огласка нужна еще меньше, чем тебе самому.
– Вот и хорошо.
Несколько секунд она молча наблюдала, как Драко рулит, а затем все же спросила, хотя все эти дни старательно себя убеждала, что ее это не интересует:
– Зачем ты уговорил «Ред глоу» от меня отказаться?
– А я их и не уговаривал. К тому времени, как стал с ними сотрудничать, они уже решили отказаться от нескольких спортсменов, и твое имя было в списке.
– Отговаривать ты их конечно же не стал.
– А зачем? Тогда мы еще не были знакомы, да и ты сама не слишком-то пыталась убедить их в своей преданности выбранному пути. Взяла и зачем-то сменила беговые лыжи на прыжки с трамплина, но ни разу не поднялась выше пятого места.
– Я знаю, ты считаешь меня ветреной и безрассудной, но это решение далось мне не просто. Особенно учитывая бешеный ритм тренировок.
Немного помолчав, Драко спросил:
– Ты с самого детства на лыжах?
– Да. Мама прыгала с трамплина и выступала в любительских соревнованиях. Она и меня научила, так что в десять лет я уже вполне себе прыгала, но беговые лыжи мне легче давались, так что именно их я сперва и выбрала.
– Разумно. Но тогда тем более непонятно, зачем ты сменила дисциплину.
– Разлюбила бегать.
– То есть причина лежит сугубо в области чувств и к профессионализму ни малейшего отношения не имеет?
Как же хочется возненавидеть его за этот так и сочившийся цинизмом вопрос!
Только почему-то не получается.
– Смерть матери может считаться причиной?
– Возможно, но даже после ее кончины ты еще довольно долго продолжала выигрывать соревнования по беговым лыжам.
Почему этот разговор вдруг стал так важен?
– Пыталась кое-что доказать.
– Кому?
– Себе. И отцу.
На лице Драко так и читалось разочарование.
– Что, не понравился ответ? Что бы там ни говорили, но спортсмену не выжить, если его поддерживают лишь агент и тренер. Я быстро поняла, что надолго меня не хватит, и решила сменить дисциплину. Пусть тебя такие мелочи и не волнуют, но от прыжков я получаю больше удовлетворения.
Остановив машину у очередного роскошного ресторана, Драко вылез из машины и открыл Бунтарке дверцу. Слегка напрягшись, она ожидала увидеть на его лице гримасу недоброжелательности, но внезапно уловила в серых глазах искорку одобрения.
– Я понимаю потребность испытывать удовлетворение от проделанной работы, но считаю, что она должна следовать рука об руку со стремлением стать лучшим в своей области. И у тебя такая возможность есть, но ты слишком долго ее упускала, отвлекаясь на чувства и поверхностную шелуху.
Возможно, он и стал думать о ней чуть лучше, но до сих пор считает, что она не слишком предана тому, на что всецело потратила последние пять лет. Но с чего для нее вдруг так важно мнение человека, с которым она знакома всего пару дней?
– Хватит уже считать, что ты все обо мне знаешь.
Он окинул ее пристальным взглядом:
– Пока что все твои слова лишь укрепили мое первоначальное мнение.
Сглотнув, она постаралась подавить обиду:
– Ладно, как скажешь, только сама я вообще ничего не знаю о человеке, в которого я должна быть безумно влюблена. Может, стоит это исправить, прежде чем скажу что-нибудь такое, что нас с головой выдаст?
– Разумное предложение. Кстати, – он еще раз пробежался по ней взглядом, – потрясающе выглядишь.
– Спасибо. Ты тоже неплохо выглядишь.
– А я в этом и не сомневался. Теперь же, когда мы установили, что оба оделись в соответствии со вкусом партнера, предлагаю все же поужинать.
Ухватив ее за руку так, что их пальцы сплелись, он повел ее в итальянский ресторан. На этот раз их не спешил приветствовать метрдотель и не сверкали вспышки фотоаппаратов, но их появление явно заметили. Но когда Драко, сдержав обещание, принялся рассказывать ей о себе, она сразу же забыла о зрителях.
Слыша его безупречный английский, она изначально приняла его за англичанина и не обращала внимания на греческое имя, а как оказалось, он всего пять лет назад перебрался в Лондон из Афин и, что еще большее ее удивило, как и она сама, потерял мать еще в подростковом возрасте. Да к тому же еще и был чемпионом по беговым лыжам.
Арабелла нахмурилась:
– Но я же знаю имена всех, кто выигрывал крупные соревнования за последние пятьдесят лет.
Он слегка приподнял бровь:
– Хочешь обвинить меня во лжи?
Она опустила глаза:
– Я уверена в том, что знаю.
– Я выступал под девичьей фамилией матери. Кристо.
Арабелла вздрогнула:
– Но я помню только одного Кристо… Ты Драко Кристо?! Пятикратный чемпион мира? – Она осознала, что схватила его за руку, лишь когда он легонько погладил ее по тыльной стороне ладони. Арабелла попыталась убрать руку, но он не отпустил, а она не стала настаивать.
– Да.
– Надо же. Но ты выглядишь. другим. – Выступая, он отрастил длинные волосы и бороду, да и вообще был худее. Не удивительно, что она его не признала, хотя сразу уловила нечто знакомое.
– А зачем тебе потребовалось менять имя?
Драко слегка напрягся:
– Отец не одобрял выбранную мной карьеру и хотел, чтобы я принял участие в семейном деле и занялся недвижимостью. Он ясно дал понять, что пока я не одумаюсь и не брошу лыжи, сына у него нет.
– Но ты их не бросал.
– Пока у меня был выбор. А потом его не стало.
Она сразу же вспомнила ту историю.
– Ты тренировался как одержимый, но травма колена накануне чемпионата помешала тебе в шестой раз доказать, что ты лучший в мире.
– Стоило мне осознать, что тренер загоняет меня и требует невозможного только ради того, чтобы он мог выиграть поставленные на меня деньги, как у меня не осталось выбора.
Она громко втянула в себя воздух:
– Не может быть. Чем это для него кончилось?
– Он пошел под суд, но мне это уже не помогло.
– Травма колена положила конец твоей карьере?
Опустив глаза, он несколько секунд разглядывал их сцепленные пальцы, а затем осторожно убрал руку. И она сразу же столь остро ощутила отсутствие его прикосновения, что торопливо спрятала руку под стол.
– Верно, но это не главное. Важнейшим уроком для меня в той истории стало то, что я раз и навсегда научился заглядывать под выставленную напоказ картинку и понял, что все далеко не так просто, как кажется на первый взгляд. Ведь я тогда уже давно понимал, что что-то идет не так, но был слишком упрям и полностью сосредоточился на том, чтобы выиграть последний чемпионат и больше ни на что не обращал внимания. – Его слова так и сочились отвращением к самому себе.
