Тайна гибели Линь Бяо
1971 г.
Летом в Монголии потерпел катастрофу неизвестный самолет. Тогда еще никто не знал, что на нем находился Линь Бяо, заместитель председателя ЦК КПК Мао Цзэдуна и министр обороны Китая.
В высшем руководстве бывшего СССР в детали случившегося были посвящены только Л. Брежнев и Ю. Андропов, однако они не раскрыли полученных сведений. Лишь недавно гриф «Секретно» с этих материалов был снят.
Линь Бяо, бывший вторым человеком в руководстве Китая, естественно, стал помехой для Мао, стремившегося к абсолютной власти, и был отстранен от должности. Говорят, что Линь Бяо даже готовил на Мао покушение. Так или иначе, но министр обороны попытался скрыться из Китая, но самолет, на котором он летел, разбился. Монголия, бывшая тогда «младшим братом» Советского Союза, сообщила об этом компетентным органам. Из Москвы в строжайшем секрете вылетела группа военных медиков, которой была поставлена задача опознать уже полуразложившиеся останки людей. С поручением врачи справились блестяще. Проведя целый ряд поистине уникальных исследований, они сумели восстановить внешний облик всех погибших в той катастрофе (через три месяца с момента падения самолета!). Ответ был однозначным: это были Линь Бяо, его жена Е Цюнь и их окружение.
Линь Бяо
В истории с Линь Бяо осталось немало загадочного. Действительно ли он хотел убить властителя одной из великих держав мира, своего бывшего близкого друга? Было ли это побегом или, напротив, эвакуацией накачанного снотворным маршала? Куда направлялся самолет и как произошла катастрофа? Ответов на эти вопросы пока нет.
Падение в зеленый ад
1971 г.
24 декабря около Пуэрто-Инка, Уануко, Перу, после удара молнии потерпел катастрофу самолет Lockheed 188A Electra перуанской компании Lineas Aereas Nacionales. Погиб 91 человек. Молния вызвала пожар, который сильно повредил крылья (правое крыло отделилось). Позже самолет упал в горной местности в джунглях. Один из пассажиров, девочка-подросток, выжила и была найден через 10 дней после того, как проделала долгий путь через джунгли.
– Когда мы с мамой поднимались в Лиме по трапу самолета, у меня было прекрасное настроение. Стоял канун Рождества, и в Пукальпе (точнее, на биологической станции среди джунглей в десятке километров от Пукальпы) нас ждал отец. Он не видел нас несколько месяцев и писал, что ждет с нетерпением, даже приготовил рождественскую елку. Еще мы хотели отпраздновать мой семнадцатый день рождения.
В самолете было 80 пассажиров. Мое место в девятнадцатом ряду, у самого окна.
Перелет Лима – Пукальпа обычно длится час, и все это время в иллюминаторе видны джунгли, джунгли до самого горизонта. Через полчаса после взлета видимость резко ухудшилась. Началась сильная болтанка, самолет трясло, и стюардессы попросили пристегнуться к креслам.
Я посмотрела в иллюминатор – черным-черно, и рядом, совсем рядом с нами сверкнула молния. Я посмотрели на часы; по времени мы давным-давно должны быть в Пукальпе. Самолет рвануло, вещи посыпались с багажных полок. Многие пассажиры крестились и читали молитвы.
– Это конец, – сказала мама. Она вообще боялась летать с тех пор, как однажды попала на самолете в грозу. В иллюминатор я увидела огонь – самолет был объят пламенем. Языки огня закрывали правое крыло. Я хотела что-то ответить маме, но в этот самый момент раздался глухой удар. И, не поняв еще, что случилось, я оказалась уже вне самолета. Я по-прежнему сидела в кресле, и кресло это летело вниз.
Помню только, что я задыхалась, предохранительный ремень давил мне на живот, а я обеими руками старалась его оттянуть. Еще помню, что кресло в воздухе крутилось, а деревья казались маленькими и на удивление редкими. Потом я потеряла сознание.
Очнулась я от дождя. Лило так, как может лить в тропиках в разгар сезона дождей. Гремел гром. Было еще светло, Я лежала под креслом, их было три, соединенные вместе: мое, то, где сидела в самолете мама, и то, где спал какой-то сеньор. Но ни мамы, ни сеньора рядом не было. Я была одна, а вокруг квакали полчища лягушек и жужжала мошкара.
Я осмотрела себя и выяснила, что исчез куда-то предохранительный пояс, нет одной туфли, пропало колечко с пальца и очки. Платье было абсолютно цело, и меня это, помню, удивило больше всего. Тем более что с остальным было хуже, была сломана ключица, один глаз затек, на голове вздувалась шишка, а на ноге зияла рана. Боли я не чувствовала, но притом была настолько слаба, что не могла встать. Целую ночь я пролежала под креслом в полузабытьи.
Утром мне удалось подняться. Это стоило немалых трудов, невероятно кружилась голова. В траве я заметила сверток, подняла его и развернула: какие-то игрушки и рождественское печенье. Ах да, ведь сегодня Рождество… Елка… Отец ждет нас с мамой и нарядил елку… И только тут я все поняла: отец потерял жену, но дочери он потерять не должен. Я обязана выжить.
В джунглях я была не новичком: два года – с 1967-го по 1969-й – я прожила с родителями на биологической станции. Отец мой – зоолог, а мама была известным в Перу орнитологом. Они научили меня читать книгу джунглей.
Я должна найти реку. На берегах ее разместились деревни индейцев племен конибо, шипибо, какатаибо, а также поселки метисов-лесорубов. Все здешние реки и речушки несут воду в Рио-Укаяли. И на этой реке стоит Пукельпа, а в Пукальпе ждет меня отец.
Печенье, разбухшее от воды, имело такой мерзкий вкус, что я его выплюнула. В свертке еще был мешочек с конфетами, я решила его взять с собой. Потом я нашла палку – ощупывать землю перед собой, чтобы не наступить ненароком на змею или ядовитого паука.
Уже через несколько шагов весь мир завертелся перед моими глазами, и я опустилась на землю. Первое, что я услышала, придя в себя, было журчание воды.
Хорошо, хоть вода в ручейке была чистая, по крайней мере, я смогла напиться. Но самое главное – он должен вывести меня к реке.
Реки в перуанских джунглях текут не прямо, а крутят так, что, пройдя вдоль берега десяток километров, человек может продвинуться по прямой лишь метров на сто. Добавьте к этому тучи комаров. Добавьте аллигаторов, заполонивших берега рек. И не забудьте пираний, которые чуют кровь издалека. А у меня на ноге рана сантиметров в шесть…
Время от времени я вынимала из мешочка конфету, просто чтобы отвлечься. Голода я не ощущала. С деревьев свисало великое множество заманчивых на вид фруктов. Но я хорошо помнила слова отца, что в джунглях все, что выглядит красивым – бабочки, цветы, плоды, – ядовито.
Я шла и шла, и вдруг солнечный свет погас и стало темно. На ощупь я отыскала ровное место на берегу.
Солнце было уже высоко, когда я снова тронулась в путь. Голода я не чувствовала, по-прежнему лишь время от времени выпивала немного воды, все вокруг становилось привычным, даже спокойным.
