Таким образом, в случае реализации плана от 15 мая мы бы оказались даже в худшем положении, чем 22 июня 1941 г….
Когда еще был жив Георгий Константинович Жуков, его посетил наш известный военный историк В.А. Анфилов. Во время беседы маршал оценил реакцию Сталина на предложенный план следующим образом: «Хорошо, что он не согласился с нами. Иначе при том состоянии войск могла произойти катастрофа».
Возникает резонный вопрос: чем руководствовались Г.К. Жуков и нарком обороны С.К. Тимошенко, представляя Сталину план, в который сами не верили?
Миф о «внезапности»
«На рассвете 22 июня 1941 г. фашистская Германия без объявления войны неожиданно и вероломно напала на Советский Союз…» Эти слова – из выступления Сталина по радио 3 июля 1941 г. Гитлеровское вторжение было действительно вероломным, но вот «неожиданным» его никак нельзя назвать. Архивные материалы советской внешней разведки, имевшей два подразделения – разведывательную службу НКВД и Главное разведывательное управление (ГРУ) Генштаба, свидетельствуют о том, что руководству СССР систематически докладывалось о нарастании военной опасности. Сталин обладал достаточно широкой и надежной информацией о замыслах Гитлера.
Уже за полтора года до начала войны из разных источников в Москву поступала тревожная информация о готовящемся нападении Гитлера. В донесении из Берлина от 20.01.1940 г. говорилось: «Представитель Министерства иностранных дел сообщает, что СССР нам (немцам) нужен, чтобы разделаться на Западе… Нужно использовать теперешний момент, чтобы завоевать стопроцентное доверие СССР, а что Гитлер решит русский вопрос – это несомненно. Гитлер не будет делить господство в Европе со Сталиным».
Трудно переоценить значение добытой информации о начатой по приказу Гитлера разработке плана войны против СССР и о подписанной им 18 декабря 1940 г. директивы № 21 – плана «Барбаросса». Руководство СССР благодаря усилиям разведки было поставлено в известность и об издании директивы главного командования сухопутных войск Германии от 31 января 1941 г. о стратегическом сосредоточении и развертывании на востоке трех групп армий – «Север», «Центр» и «Юг».
Наиболее крупной советской разведывательной сетью в Европе была организация Харнака – Шульце-Бойзена, известная под именем «Красная Капелла». Ее члены, имевшие связи в правительственных инстанциях Германии, систематически поставляли службе внешней разведки НКВД ценную информацию военного и политического характера. Одно за другим следуют сообщения «Красной Капеллы» о концентрации немецких войск на Востоке. Начиная с марта 1941 г. указываются сроки нападения на СССР – весной – летом 1941 г.
О предстоящем военном конфликте между Германией и СССР открыто говорили в кругах дипкорпуса Берлина.
Военный атташе в Берлине генерал Тупиков доложил 9 мая 1941 г. план возможных действий немецкой армии против СССР. ГРУ информировало Сталина, Молотова и военных руководителей о боевом составе германской армии, о распределении ее войск против Англии и СССР, о группировке немецких войск против западных военных округов. На 1 июня здесь было сосредоточено 120–122 дивизии. В начале мая поступила информация о том, что военные приготовления на территории Польши проводятся открыто, немецкие офицеры прямо говорят о предстоящей войне между Германией и Советским Союзом.
Наиболее важные сведения были получены центром от двух разведгрупп из Берлина вечером 16 июня. В них говорилось: «Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены и удар можно ожидать в любое время». Срочным спецсообщением эта информация была направлена Сталину и Молотову.
Начальник отдела информации разведуправления подполковник Новобранец подготовил сводку № 8 об истинном положении дел и на свой страх и риск разослал ее всему начальствующему составу армии, а также по особому списку – руководству страны. Сводка вызвала полный переполох в Генеральном штабе, где не имели проверенных данных о сосредоточении германских войск на наших границах (!). Начальник Генштаба Мерецков был вскоре снят с должности. Автор «Сводки № 8» подполковник Новобранец был смещен, но ему повезло – он был отправлен на «бериевский курорт», как называли закрытый дом отдыха разведуправления для «паникеров войны».
21 июня сотрудник немецкого посольства в Москве антифашист Кегель, пренебрегая всеми правилами конспирации, вышел на незапланированный контакт с сотрудником Главного разведуправления и сообщил, что война начнется через считанные часы. Много лет спустя Кегель, живший тогда в ГДР, с горечью вспоминал, что советский полковник ответил ему совершенно в духе того времени: «А вы не думаете, что это провокация?»
Советской разведке было известно достаточно много о плане «Барбаросса»
Посол Шуленбург и советник немецкого посольства Хильгер считали войну против СССР опасной для Германии. Когда стало ясно, что война неминуема, они пошли на беспрецедентный шаг, чтобы предупредить советское руководство о предстоящем нападении. Когда Сталину было доложено предупреждение Шуленбурга, он в присутствии членов политбюро сказал – будем считать, что дезинформация пошла уже на уровне послов.
По мнению Жукова, Сталин поверил фальшивым заверениям фюрера. У советского руководства сохранились совершенно необоснованные надежды на решение возникших проблем с Германией политическим путем при полной недооценке военно-стратегических факторов.
О нарастании военной опасности убедительно свидетельствовала тревожная обстановка на советско-германской границе. С 1 января по 10 июня 1941 г. на границе с Германией было задержано 2080 нарушителей, разоблачено 183 германских агента, заброшенных на советскую территорию с разведывательными целями.
Постоянными стали нарушения советского воздушного пространства гитлеровской авиацией. Но советской зенитной артиллерии и истребительной авиации было запрещено сбивать вторгнувшиеся немецкие самолеты-разведчики. Не допускалось открытие даже предупредительного огня по нарушителям. За всем этим стоял патологический страх Сталина «спровоцировать» немцев, дать им «повод» начать войну.
Предупреждения о готовящемся нападении Гитлера поступали от правительств США и Англии. Но пробить стену убежденности Сталина в непогрешимости его собственных суждений оказалось невозможным.
Сохранились весьма выразительные резолюции будущего генералиссимуса на разведывательных донесениях. На сообщении советского военного атташе во Франции о том, что нападение Германии назначено на 22 июня 1941 г. Сталин начертал: «Эта информация является английской провокацией. Разузнайте, кто автор этой провокации, и накажите его».
Миф о «внезапности» гитлеровского нападения был политическим маневром Сталина, с помощью которого он хотел снять с себя вину за неподготовленность страны и армии к войне. Не в манере вождя было говорить о своих просчетах и провалах.
