Подводные диверсанты отправляются на задание
Оказывается, в 1942 г. немцы, кроме того, создали секретную базу в бухте Нагурского на Земле Франца-Иосифа, а на Земле Александры поставили свою метеостанцию. Еще одна база – для отстаивания немецких подводных лодок – обосновалась на Новой Земле, в 25 км к югу от мыса Желания. А в июле 1942 г. советские летчики обнаружили базу подводных лодок немцев в губе Велушья. Пользуясь безлюдьем нашего Севера, немцы обнаглели настолько, что устроили прямо на сибирском побережье еще одну метеостанцию, причем подземную. Ее обнаружили лишь в 80-х гг. Станция имела выдвижные телескопические антенны и перископ для наблюдения за окружающей местностью. Когда станцию обнаружили, на ее топливном складе еще оставалось несколько тонн угля и столько же солярки. К концу войны на станции вышел из строя передатчик, и немцы аккуратно законсервировали оборудование, встали на лыжи и пошли сдаваться в ближайший населенный пункт.
Карта акватории Баренцева моря, Новой Земли и Земли Франца-Иосифа
С этой секретной немецкой метеостанцией произошел курьезный случай. Немцы, не мудрствуя лукаво, передавали азбукой Морзе метеосведения… советским метеокодом!
– Мы знали об этой странной метеостанции, – вспоминал много лет спустя один из бывших работников Севморпути. – Ведь все наши северные метеостанции были на учете. Но решили, что раз уж немцы организовали там станцию и регулярно передают сводки, то пусть действуют и дальше, благо наших метеостанций в этом совершенно безлюдном районе не было. Так и работали наши супостаты почти до конца 1944 г.
Ранее, в 1931 г., над этими районами пролетел немецкий дирижабль «Граф Цеппелин» (якобы с научными целями). Позже выяснилось, что с него проводилась тщательная аэрофотосъемка по всему маршруту. Значит, к созданию тайных баз на нашей территории немцы готовились давно.
Но не только безлюдный Север привлекал внимание немецкой разведки. Поздней осенью 1941 г. в Токио был арестован наш разведчик Рихард Зорге. Следствие показало, что он сумел внедриться в германское посольство и широко использовал в интересах советской разведки немецкого посла, генерала Ойгена Отта, и уполномоченного гестапо, штандартенфюрера Йозефа Мейзингера. Гитлер пришел в ярость от этого известия и потребовал сурово наказать виновных. Однако добраться до Токио в те годы им было нелегко. Даже путь до Маньчжурии с аэродрома на советской территории составлял свыше 7 тыс. км.
В распоряжении немцев был лишь дальний разведчик «Фокке-Вульф-200», способный преодолеть без посадки максимум 3500 км. Требовалось соорудить на середине маршрута, в далеком советском тылу, аэродром для промежуточной посадки и дозаправки самолета.
Трассу сверхдальнего полета наметил полковник Ровел, занимавшийся еще до войны секретной разведкой западных районов СССР. Она проходила над пунктами: Таганрог – Элиста – остров Барса-Кельмес на Аральском море – пустыня Муюн-Кум – озеро Балхаш – Урумчи – Гоби – Хайлар. Промежуточный аэродром предполагалось оборудовать силами десанта в западной части побережья озера Балхаш.
Возможно, хорошо продуманная немцами операция прошла бы успешно и в нашем глубоком тылу обосновался бы еще один их тайный аэродром. Но блестяще сработали наши разведчики в Париже, заполучив план этой операции. Остальное, как говорится, было делом техники…
Был ли подвиг Николая Гастелло?
Постараемся восстановить хронологию того дня Великой Отечественной войны, когда летчик Николай Гастелло вошел в бессмертие – 26 июня 1941 г. На четвертый день войны немецкие танки Гота и Гудериана продвигались по Белоруссии со скоростью 100 км в сутки. А уже 29 июня 3-я, 4-я, 10-я и 13-я армии Юго-Западного фронта Красной Армии были окружены.
Перед нашими войсками стояла задача хоть как-то, любой ценой остановить врага. 26 июня с аэродрома Боровское под Смоленском поднялись три советских бомбардировщика ДБ-3 «Ф». Они должны были отбомбиться в районе шоссе Радошковичи – Молодечно, где наблюдалось большое скопление немецких танков.
Пилотам этих самолетов, по донесению командования, были капитаны Николай Гастелло, Александр Маслов и старший лейтенант Федор Воробьев.
Жители поселка видели, как около 12.00 26 июня немецкую колонну благополучно атаковали три «сталинских сокола». Самолет старшего лейтенанта Воробьева, сбросив бомбы, развернулся и ушел к своим – за линию фронта. Два других бомбардировщика уже после выполнения боевой задачи, т. е. по дороге «домой», были подбиты немецкими зенитками.
Один из них (горящий, со шлейфом густого дыма) «ушел в неизвестном направлении». Так свидетельствуют донесения 207-го авиаполка 42-й авиадивизии и местные жители. А второй, также горящий, сделал разворот, дотянул до вражеской колонны и спикировал в самую гущу немецких танков…
Федор Воробьев, который вернулся на аэродром в Брянск (т. к. наши войска отступали, то 207-й авиаполк в тот же день, 26 июня, перебазировался в Брянск), тогда же в рапорте указал: он и штурман лейтенант Рыбас видели, что бесстрашный самолет, совершивший огненный таран, вел капитан Гастелло.
Тайна, покрытая мраком, долгие годы окутывала судьбу экипажа третьего советского бомбардировщика, который вел пилот, капитан Александр Маслов, призванный в Красную Армию из подмосковной Коломны.
Только в мае 42-го родственникам Маслова в Коломну, а также родственникам членов его экипажа – штурмана лейтенанта Владимира Балашова, младшего сержанта стрелка-радиста Григория Реутова и младшего сержанта воздушного стрелка Бахтураза Бейскбаева – командование 207-го авиаполка отправило извещения, что их мужья (дети) «пропали без вести».
Формулировка эта вплоть до начала 1990-х гг. коммунистическими властями воспринималась как предательство и измена Родине. Действительно, где гарантия, что «пропавший без вести» солдат или офицер погиб смертью храбрых, а не сдался немцам в плен? Хуже того – мог пойти в полицаи или в армию Власова…
Николай Гастелло
До 1951 г. останки Гастелло с экипажем покоились в том самом месте, где героически погибли, останавливая колонну немецких танков – в деревне Декшняны. Тогда, в 41-м, в деревне уже хозяйничали немцы, останки экипажа ночью похоронили местные жители – наспех завернув их в парашюты. (Кстати, послевоенное расследование подвига показало, что советский бомбардировщик таранил не колонну танков, а немецкую зенитную батарею: он упал в 180 м от дороги, где шла техника. Но это, естественно, нисколько не умаляет самого подвига.) В 1951 г. всю процедуру по торжественному перезахоронению праха героев должен был проделать радошковичский райвоенком подполковник Отельников. 26 июня 1951 г. при огромном стечении народа вскрыли старую братскую могилу…
