Потрясают надписи на этих могилах. Вот 16 фамилий, а ниже: «Здесь покоятся еще 1366 человек». Потом слова: «Сапронов А.И., Черняков В.И., Осипов Д.П., Орлов И.В….» Всего 29 фамилий. А потом как удар грома: «Здесь же покоится еще 3000 человек». Эти 3 тыс. легли в волховскую землю безымянными.
Из воспоминаний К.А. Мерецкого: когда угроза окружения 2-й Ударной армии была окончательно снята, Ставка приняла ошибочное решение о ликвидации Волховского фронта и преобразовании его в Волховскую оперативную группу, включив ее в состав Ленинградского фронта. Объединение двух фронтов не могло помочь 2-й Ударной. Она выполнила свой долг, но попала в тяжелейшее положение.
Наступила весна. Растаявшие болота не позволяли рыть ни окопов, ни землянок. По-прежнему не хватало боеприпасов, а в апреле – мае армия просто голодала. В пищу шла пробившаяся листва, березовая кора, кожаные части амуниции, мелкие животные. И в этих условиях армия продолжала сражаться, углубляясь в немецкие тылы.
Только в июне 1942 г. армия получила приказ Ставки об отходе. Так и не дождавшись помощи, прорвала немецкую линию окружения и начала через Долину смерти выходить с оружием в руках. Выйти удалось немногим.
Реорганизационные инициативы Ставки завершились к 9 июня 1942 г. Волховская оперативная группа была вновь преобразована в Волховский фронт. В составе фронта, кроме входивших в него армий, были включены 8-я и 54-я армии, а в августе – 14-я воздушная армия. В августе – сентябре 1942 г. войска Волховского фронта во взаимодействии с Ленинградским фронтом провели Синявинскую операцию, сорвав готовившийся план противника по захвату Ленинграда. В январе 1943 г. при прорыве блокады Ленинграда Волховский фронт войсками правого крыла прорвал мощную оборону противника южнее Ладожского озера и, соединившись с 67-й армией Ленинградского фронта, образовал совместно с ней коридор, обеспечивший сухопутную связь Ленинграда со страной.
Продолжая наступательные действия на Синявинско-Мгинском направлении, войска фронта сыграли значительную роль в срыве готовившегося противником нового наступления на Ленинград.
По материалам С. Наумова
Приказ № 227, или Горькая правда о штрафных батальонах
«Штрафные батальоны»… Там были главным образом не уголовники, а командиры, разжалованные на месяц, в силу разных причин не выполнивших задач в бою. Статистики учета побывавших и погибших в штрафбатах нет. Она никогда не публиковалась.
Рукою Сталина подписанный приказ Наркомата обороны (НКО) № 227 от 28 июля 1942 г. осветил тяжелейшее положение и беспрецедентные меры, принятые за счет самой армии, которые несомненно, перестроили положение на фронтах, постепенно изменили ход войны в пользу Красной Армии. Даже не все военнослужащие того времени знали подробности этого приказа, потому что он был, по существу, секретным, т. е. не подлежал размножению и публикации. Даже сегодня, читая «Историю второй мировой войны» и «Военную энциклопедию», выпущенные Воениздатом до 1987 г., когда действовала еще жесткая цензура, видно, что изложение приказа № 227 от 28.07.42 г. дается в усеченном виде.
«…Отступать дальше – значит погубить себя, вместе с тем Родину…
Из этого следует, что пора кончать отступление. Ни шагу назад. Теперь таким должен быть наш главный призыв. Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности. Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно являться требование: НИ ШАГУ НАЗАД БЕЗ ПРИКАЗА ВЫСШЕГО КОМАНДОВАНИЯ. ПАНИКЕРЫ И ТРУСЫ ДОЛЖНЫ ИСТРЕБЛЯТЬСЯ НА МЕСТЕ». В приказе давалось вводное пояснение о том, что противник для повышения дисциплины и ответственности сформировал более 100 штрафных рот для рядовых и около десятка штрафных батальонов для офицеров, нарушивших дисциплину и проявивших в бою трусость. Таких офицеров в гитлеровской армии – повествует приказ № 227 – лишали орденов, заслуг, посылали на трудные участки фронта, чтобы они искупили свою вину. Они (немцы – указано в приказе) сформировали специальные отряды-заграждения, поставили их позади неустойчивых дивизий и велели расстреливать тех, кто пытается отступить или сдаться в плен. Эти меры (как оценивает И.В. Сталин) подняли дисциплину и боеспособность гитлеровской армии. Приказ № 227 определяет: «Снимать с должности командиров, комиссаров, политработников всех ступеней, провинившихся по трусости, неустойчивости, нарушении дисциплины, допустивших отход войск, снимать с должности и отправлять в вышестоящий трибунал, чтобы после суда, на трудных участках фронта искупить свою вину». Эта часть приказа относится более к крупным штабным командирам, которые не находятся на передовой и не могут быть «истреблены на месте». И далее приказ конкретно определял: «Сформировать в пределах фронта от одного до трех штрафных батальонов (по 800 человек) для старшего и среднего разжалованного комсостава, чтобы в более трудных условиях искупили свою вину кровью». «Сформировать в пределах каждой армии от 5 до 10 штрафных рот (от 150 до 200 чел. в каждой), куда направлять рядовых и младших командиров, чтобы в более трудных условиях дать им возможность искупить свою вину перед Родиной кровью». Если считать по приказу № 227, количество офицеров, разжалованных в штрафбатах максимально по фронту, то это составляет 3 х 800, т. е. 2400 человек. Уже в то время, если считать приведенное количество штрафников в штраф-ротах в пределах фронта, это должно составлять максимум до 6 тыс. человек. Сами по себе цифры планировавшихся наказаний людей – гигантские. Но если считать среднее армейское соотношение офицеров и рядовых, около 20–30 рядовых на одного командира, то соотношение планируемых штрафников офицеров (командиров) во много раз превышает штрафников рядовых. Видимо, в тот период И.В. Сталин всю вину возлагал на командиров и не против был заменять их в ходе войны, что фактически и имело место.
Командиры авиационных, морских, технических, зенитно-артиллерийских и других частей уже сами трансформировали этот приказ, подводя под оговоренные отступления в бою и панику свои внутренние, порою совсем иные отклонения и нарушения, «подгоняя» их под приказ № 227.
Поступивший в штрафбат сдавал все свои награды, партийные и другие документы и переодевался в казенную одежду без знаков принадлежности к военнослужащему (без звездочки на пилотке). Он обращался к начальникам по форме «гражданин лейтенант» и т. д., сам же имел звание «штрафник». За 30 суток пребывания в штрафбате штрафники должны были быть в бою не менее раза. Их посылали группами, взводами, отделениями на самые рискованные участки, через минные поля и т. п. Сзади них находилось пулеметное прикрытие, подразделение НКВД не столько против немцев, сколько против штрафников, если они начнут отступать или ползти назад. Предупреждали: назад из боя, если будете ранены, не ползти. Вас пристрелят, мы ведь не знаем, почему вы ползете назад. Ждите. Вас потом подберут.
Штрафников обычно направляли на самые опасные участки сражений
